Читать книгу "Разорванная связь - Чингиз Абдуллаев"

– Тогда получается, что в ваших глазах я почти падшая женщина.

– Ничего подобного. Просто я честно высказываю свою точку зрения. Вы спрашиваете, а я отвечаю. У каждого свои нормы поведения, не обязательно совпадающие с другими.

– Вы не хотите честно отвечать?

– Я отвечаю абсолютно искренне. Лично для меня тема свингеров закрыта раз и навсегда. Она не обсуждается. Но и не осуждается.

– Понятно. Значит, для себя вы считаете подобное поведение недопустимым?

Дронго улыбнулся.

– Я слишком люблю женщин, чтобы подвергать их подобным испытаниям, – признался он, – и мне, наверно, было бы непонятным желание получать удовольствие столь противоестественным путем. Считается, что свингерство практикуют пары, которым за сорок. Это нужно для новых чувств и новых ощущений. По-моему, это ошибка. Свингерство – это некая точка невозврата, пройдя которую вы окончательно разрушаете вашу семью. Ведь ваши интимные отношения – последняя тайна, которая не должна быть известна никому. При этом я не ханжа и считаю абсолютно возможной встречу двух разных людей. Даже если она замужем, а он женат. Это личное дело каждого человека. Его право на выбор партнера и на свободные отношения. Но не свингерство, когда нужно не только выбирать нового партнера, но и отдавать старого. Может, я просто жадный человек.

– Вы все еще пытаетесь уйти от ответа и формулируете свое кредо таким образом, чтобы максимально защитить мои чувства и не обидеть меня.

– Ничего подобного. Я могу задать вам другой вопрос, и все встанет на свои места. Скажите мне тоже откровенно. После происшедшей встречи вы могли бы встречаться с Павлом? Или продолжать жить со своим мужем?

– С Павлом никогда, – решительно ответила Алиса, – с мужем, возможно, жила бы, но у нас не было бы прежней близости. Хотя это тоже неправда. Близости у нас уже давно не было. Мы привычно раз в месяц или в два выполняли свои «супружеские обязанности». Какое смешное словосочетание – «супружеские обязанности». Разве могут быть отношения двух близких людей «обязанностями»? И если они таковыми являются, то это уже само по себе противоестественно.

– Вы подтвердили мой вывод, – кивнул Дронго, – свингерство – точка невозврата. А для других семей это просто способ развлечься и отдохнуть. Я скажу вам даже больше. Ведь Солицыны уже имели опыт свингерства в американском городе. Гораздо легче все это проделать с чужими людьми, когда вас никто не знает. И расстаться с ними навсегда. Труднее с близкими. Я помню, как советские молодежные делегации выезжали в Югославию на отдых еще во времена прежнего режима. На нудистские пляжи бегали почти все. Но при этом старались сделать так, чтобы избежать встреч друг с другом. Ходить голым среди незнакомых тебе людей – пожалуйста, никаких проблем. Раздеться среди знакомых невозможно. Понимаю, несколько ханжеская точка зрения. Но именно так все и было. Если бы Золотарев организовал вашу свингерскую встречу с какой-нибудь американской или французской парой, вы наверняка вспоминали бы об этом с меньшим стыдом и сожалением. Возможно, вам было бы смешно, тем более что в таких клубах часто бывают не мужья с женами, а просто любопытствующие парочки, которых не связывает ничего, кроме секса. Но вы избрали самый сложный вариант, при котором встреча произошла с очень близкими вам людьми. К тому же вы знали, что Инна раньше была любовницей вашего супруга. Отсюда и все комплексы.

– Вам нужно преподавать теории Фрейда и Юнга студентам вузов, – усмехнулась Алиса, – и еще вы можете работать штатным психологом, но об этом я вам уже говорила. Вы видели их лица? У них выражение нашкодивших котов.

– Вы снова не можете успокоиться.

– Не могу, – отрезала она, – и не хочу. Пойдемте, мне действительно становится душно. К тому же скоро приедут Ираклий и его родственники. Будет неправильно, если они нас здесь увидят.

Они поднялись на четырнадцатый этаж, он проводил ее до дверей.

– До свидания, господин профессиональный утешитель, – сказала она на прощание. – Не скажу, что вы меня убедили во всем. Но мне бывает гораздо легче, когда я вас слушаю. Спасибо. Спасибо за то, что вы решили потратить на меня этот вечер.

Она повернулась и вошла в свои апартаменты, захлопнув за собой дверь. Дронго вернулся в ресторан, подозвал официанта.

– А теперь принесите меню, – попросил он, – я умираю с голода.

Глава 17

Всю ночь он разговаривал во сне с погибшим Золотаревым. Если бы он был мистиком, то вполне мог поверить, что душа убитого решила вернуться, чтобы провести эту ночь в комнате, куда его не пустили предыдущей ночью, в результате чего он был убит в другом номере. Но Дронго не верил в подобные мистические опыты. Он лишь все время спрашивал Золотарева, куда тот уходит от него и кто именно к нему приходил. Но ответа он, конечно, не получал.

Утром, спустившись к завтраку, он обнаружил за большим столом Ираклия, его старшего брата и их отца. Все трое были удивительно похожи друг на друга, словно молодые орлы и старый орел, вылетевшие из одного гнезда. Отец Ираклия внимательно разглядывал блюда, которые ему приносили сыновья. Некоторые он пренебрежительно убирал в стороны, а французские сыры ему явно нравились. Он пробовал каждый из них и одобрительно чмокал губами.

Ираклий показал в сторону Дронго, что-то рассказывая отцу. Все трое повернулись и посмотрели в его сторону. Отец снова принялся неторопливо жевать. Когда завтрак закончился, сыновья подождали, пока отец первым поднимется со стула, и только затем поднялись сами. Отец прошел к повару, который готовил для гостей яичницу и бекон, степенно поблагодарил его и пошел к выходу. Братья переглянулись, улыбнулись, но поспешили следом.

Дронго вышел минут через десять. Отец Ираклия был в холле. Он сидел за столом, и перед ним была небольшая чашечка темного чая. Старший брат Ираклия подошел к Дронго.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он, – извините, что я вас беспокою. Но мой отец хочет с вами переговорить.

– Конечно, – согласился Дронго, проходя к дивану, где сидел приехавший гость.

Старик поднялся со своего места. Протянул большую крепкую ладонь. Пожал руку. Рукопожатие было крепким. Георгию Луарсабовичу было шестьдесят пять, но его вряд ли можно было назвать стариком. Скорее мужчиной зрелого возраста. Сын тактично отошел в сторону.

– Вы говорите по-грузински? – спросил Георгий Луарсабович.

– Не очень хорошо, – признался Дронго, – хотя немного знаю грузинский и мегрельский.

– Мне Ираклий сказал, что у тебя есть родственники грузины, – продолжал старик, сразу переходя на «ты». – Нужно знать язык своих родных, – назидательно сказал он, – чем больше языков знаешь, тем лучше.

– Я говорю на пяти языках и понимаю еще два десятка языков, – сообщил Дронго, улыбнувшись, – по-моему, достаточно. Хотя очень сожалею, что не знаю французского. Такой красивый язык.

– Значит, ты наш человек. Если в таком возрасте жалеешь о том, что не знаешь другой красивый язык. Садись рядом со мной. Ираклий сказал, что ты следователь.