Читать книгу "Ловец душ - Аарон Дембски-Боуден"

— Принц Талос! — скандировали его войска. — Принц Талос!

Нет, не скандировали. Это было молитвой. Они падали ниц, рыдали и молили его уделить им хоть толику божественного внимания. Это…

— …неправильно! — прорычал Талос. — Ночной Призрак никогда не пытался возвеличить себя и предстать перед нами бессмертным и совершенным. Он был обречен и проклят, и перенесенные им муки и боль делали его лишь сильнее. Он, — завершил пророк, развернувшись к Слаанеш, — жил не так. И я никогда не буду.

— Кирион, — улыбнулся его двойник.

Талос никогда не улыбался так.

— При чем тут Кирион?

Астартес сузил черные глаза и инстинктивно потянулся за оружием — но оружия не было.

— Я прикоснулся к его душе. Твой брат чувствует страхи всех живущих. Это мой дар ему.

— Он сопротивляется.

— Только на первый взгляд. Какая-то часть его сознания наслаждается стоном терзаемых душ. Он питается страхом. Ему нравится то, что он чувствует.

— Ты лжешь, — сказал Талос, но в его сорвавшемся голосе прозвучало сомнение. — Убирайся!

Первая фигура со смехом растворилась во мраке, но Талос этого не увидел — он уже обернулся ко второму призраку. Талос не удивился, обнаружив еще одного Повелителя Ночи в знакомых доспехах. Воин почувствовал, как губы его кривит улыбка: ничем не приукрашенная броня несла следы всех починок, и разнородные, собранные из других комплектов части стали видны невооруженным глазом. Нагрудник сохранил изначальный, темно-голубой цвет легиона Ультрамаринов. Наголенник ярко-желтый, как у Имперских Кулаков, а набедренник металлически-серых тонов ордена Стальных Исповедников. Это клоунское многоцветье погрузило Талоса в воспоминания о том, когда и где были добыты трофеи. Речь шла даже не о годах — о десятилетиях.

Особенно приятно было вспомнить о наплечнике, сорванном с мертвого тела ветерана ордена Багровых Кулаков. Они боролись врукопашную — безыскусная схватка, ярость против ярости. Удары бронированных кулаков оставляли вмятины на вражеских доспехах. Астартес сражались до тех пор, пока Талос не сумел пережать противнику трахею. После того как лоялист потерял сознание, Талос сломал ему хребет и размозжил череп о корпус «Лэндрейдера» Первого Когтя. Когда Багровый Кулак наконец-то испустил дух, Талос швырнул безжизненное тело на землю.

Странно, как память уходит с годами. Когда-то воспоминание казалось ему очень четким. Теперь Талос осознал, что забыл три минуты самой яростной схватки в своей жизни.

Вторая фигура стянула шлем, и Талос увидел собственное лицо — не считая витого символа, вытатуированного на бледной щеке.

— Ты знаешь меня, — сказал второй, и это было правдой — Талос знал его.

Он узнал покровительственные нотки в голосе человека и тошнотворно сладкий запах, струившийся из-под его брони. Так пах Вознесенный.

— Ты Ваятель Судеб, — сказал Талос. — Вандред — один из твоих рабов.

Человек кивнул. Его черные глаза были неотличимы от глаз Талоса.

— Он один из малых моих. Мой чемпион, обладатель моих даров. Но не раб. Он действует по собственной воле.

— Я думаю иначе.

— Думай как хочешь. Он представляет определенную ценность. Но ты мог бы стать гораздо большим.

— Мне не нужна…

…власть.

Ощущение могущества переполняло два его сердца, словно с каждым двойным ударом по венам растекалась сила. Это была не смехотворная власть, даруемая бессмертием и наслаждением, но нечто гораздо более знакомое. Талос повернул голову и оглядел других, находившихся на командной палубе.

Чернецы, все восемь, стояли перед ним на коленях. Позади них у контрольных панелей работал экипаж мостика: по человеку и сервитору на каждом посту, все поглощены своими задачами.

Талос кивнул терминаторам, преклонившимся перед ним:

— Встаньте.

Они встали и заняли места по сторонам от его трона.

С такой же отчетливостью, с какой Талос слышал усиленный шлемом звук собственного дыхания и видел окрашенный в багровое мир вокруг, он почувствовал, что один из Чернецов сейчас заговорит. Речь пойдет о наказании, которое должен понести Вознесенный.

— Господин, — прорычал Абраксис, стоявший ближе всех к трону. — Вознесенный ждет вашего приговора.

Прежде чем заговорить, Талос уже знал, что Вознесенный не выдержит тридцати восьми ночей физической и психической пытки. Чернецы могли заняться первым. Талос — вторым.

— Уверяю вас, братья, — сказал Талос, — он не продержится и сорока ночей в наших руках.

Восьмерка терминаторов кивнула, зная, что так и будет, что он узрел это в ветрах судьбы.

— До точки выхода остался один час, повелитель, — сказал один из смертных офицеров мостика.

Талос закрыл глаза и улыбнулся образам, всплывшим в сознании.

— Когда мы вернемся в реальное пространство, ищите тепловые выбросы трех грузовых кораблей. Используйте третью луну для того, чтобы экранировать сигналы их ауспиков. Быстро обездвижьте их и подготовьте Первый, Второй и Третий Когти к абордажу.

По палубе пронесся шепоток. Они считали, что Талос не слышит их шепота — о его новых способностях, о растущем могуществе десятой роты. Что ж, пусть восхваляют его втихомолку. Ему ни к чему открытое преклонение.

Талос откинулся в командном кресле, мысленно погрузившись в бесконечную пучину возможностей, чувствуя, как чужие судьбы разматываются у него под пальцами, подобно тысячам нитей. Каждая нить вела к определенному исходу, который разворачивался у него перед глазами, стоило лишь на секунду сконцентрироваться. Будущее…

— …не предопределено.

Талос перевел дыхание, чувствуя себя голым без доспехов и подавляя растущее желание разорвать на куски стоявших перед ним призраков.

— Я провидец и знаю, что грядущее подернуто туманом и зависит от нашего выбора.

Его двойник в разномастной броне качнул головой:

— Я могу одарить тебя магическим зрением. Оно необходимо смертным, чтобы прозревать сквозь туман.

— Мой провидческий дар чист. — Талос сплюнул на нагрудник разноцветного доспеха, где, к недовольству Повелителя Ночи, блистал незапятнанный имперский орел. — А твой отравляет рассудок. Пошел прочь!

Развернувшись к третьей фигуре, Талос услышал жужжание — густое, почти осязаемое и липкое. Доспехи третьего гостя были усеяны жирными кроваво-красными мухами. Они шевелящейся шкурой покрывали броню, и лишь кое-где сквозь них просвечивали синие островки краски.

На человеке не было шлема. Лицо его, схожее с лицом Талоса, уродовали зловонные фурункулы и сочащиеся гноем порезы. Призрак тряхнул головой, открыл рот с потрескавшимися, кровоточащими бледно-оранжевой жижей губами и заговорил хлюпающим, одышливым голосом.