Читать книгу "Русский Союз - Вадим Денисов"

— А тент куда дели?

— Так Кастет уже слепил новый из кевлара, в цвет, как и хотел, сегодня отволокли куль к Демьяну, люверсы бить.

— Так все равно пулю не удержит.

— В скатке удержит. Да и не для того кроили: по кустам летать самое то, не порвется, через любую чащу можно вваливать.

Ожидая Костю, мы разлили еще по рюмочке, на две трети.

На втором кружке вкуснейшего рулета вдали показались прыгающие по дороге огни автомобильных фар, стремительно приближающиеся с юга.

— Едут! — вскочил я, чуть не выпав из кузова.

— Не подпрыгивай, это шериф, один, его «Урал», не различаешь, что ли?

Сомов прыжком соскочил на землю, замахал рукой с зажатым включенным фонариком, показывая, что здесь в цепи застывшего автотранспорта есть свободное местечко. Полицейский мотоцикл с коляской притормозил, мигнул фарой и медленно подкатил к нам, правильно поняв жесты сигнальщика, Уксусников аккуратно втиснулся в небольшой разрыв, ему хватило. Поздоровались.

— Ничего себе… — пробормотал шериф, несколько растерянно оглядываясь вокруг. — Да тут платную парковку можно строить!

— Где помощников потерял, командир?

— Минкин у церкви, молодых сопровождает, Потехин на «камушке» на скандал поехал, я сюда, проверить. А че вы тут делаете?

— Да тебя ждем, проверяльщика сильно не хватает, — серьезно сообщил Сомов. — Давай к нам, есть тема.

И показал пальцем на разложенное по кузову.

— Вы че, ребята, какая такая тема, я же за рулем! — быстро понял шериф, девственно замахав руками.

— Брось, событие экстраординарное, праздник всего анклава, можно сказать, — помог я. — Тут трезвых нет и не будет в ближайшие часы, один Бероев с бойцами, вот пусть и бдят. Отдохни, Петр Игнатьевич, действительно, сегодня имеешь право.

— Мент ты или не мент! — презрительно выдал Гоблин главное. — За рулем он… Культурно же сидим.

Уксусников странно посмотрел на нас, словно решая тяжкую задачу: арестовать наглецов сразу или простить по недомыслию за необдуманные слова, но вдруг резко махнул рукой:

— Давай, ребята, устал уже, честное слово! Ох. Как они все назад поедут, я же не прослежу.

Похрумкав огурцом, шериф взял кусок рулета, осмотрел, усмехнулся, сунул в рот.

— Знаете, а ведь я сегодня знак поднимал. Ну, тот, старый, помните, что за Кордоном стоит. Тыщу лет его никто не трогал — и вот опять уронили. Теперь думаю, что это — хулиганка, или кто мне сигнал подает.

Я заметил, как резко посерьезнел Гоблин.

— Присмотримся, шериф, обещаю. Походим мимо.

Мы немного помолчали, причем, боюсь, я не совсем понял, чем вызвана такая мрачная озабоченность.

— Кстати! — Сомов излишне громко вспомнил нечто интересное. — Юра, а Костя тебе про таблички рассказывал?

Я вздрогнул.

— Про к-какие таблички… — На хрена вот так пугать в тиши!

— Мы же табличек в Березовом понаставили, по традиции, все дела, — самодовольно заявил Михаил. — У дороги, на обочине, написали так: «Пост Представительства Русского Союза, проезд по согласованию. Остановиться, обозначить намерения!» Я хотел забацать сразу «База Спецназа ГРУ России», но Кастет не дал. А еще подальше, по обеим сторонам трассы: «Осторожно, мины! Электроконтур № 3». На двух языках, как деловые. Вот только фанерки в Березовом не нашлось — припахал пацанов дощечки стругать, за леденцы.

— Ну вы и чудилы, — тихо заметил Уксусников, откидываясь на заднем сиденье джипа. — Хотя определенный резон в этом есть, неплохо бы обозначать там какую-то «свою» территорию, это окупится.

— Мало того, я еще один фокус придумал! Юра, булькай спокойней, проливаешь.

— Колись.

— Прямо на грунтовке выкопал ямы, зацени, а потом опять закопал, с поля взял, да дерном вниз, типа тут мин понаставили наглухо.

— Это уже перебор, так и всех мирных отпугнете, — высказался я.

Из «Гамбурга» кто-то выскочил, я не увидел в темноте, кто именно, подбежал к ряду машин. Дважды хлопнула дверь, что-то зашуршало, объект метнулся к таверне с большим свертком в руках, наверное, подарок молодым.

Гоблин спокойно отставил рюмку, посмотрел на ночное небо, усыпанное звездами:

— Интересно, Смотрящие оттуда на свои гулаги посматривают? — И романтическим голосом, несколько неуместным для его образа, добавил, уже мне в ответ: — Да нет там мирных, камрад… эти два хутора на такой драной отшибе стоят, что вдруг в гости не приедешь. А людям спокойней. Кстати, Юра, так это может быть правдой, ваша с Главным «радиоигра» с украинцами?

На совещании мужики пытались подпрессовывать Сотникова на предмет мистификации украинского сигнала, на что Главный ответил, что ни ему, ни радисту добавить тут нечего.

— Миша, я уже запарился отвечать.

Помог Уксусников:

— Скажи мне, Сомов, ты знаешь, что такое гостайна?

— А че тут знать, знаю, конечно.

— Вижу, что не вполне понимаешь, — чуть повысил голос шериф. — Гостайна, Миша, — это когда никто не знает, будучи за списком. Вообще никто. Большая часть гостайн умирает навечно, как библиотека Ивана Грозного или переговоры Гитлера с Рузвельтом. Так что прекрати, взрослеть пора. Расскажи-ка лучше, что вы там еще нарешали…

Сомов все понял, кивнул.

— Ну, че, три винтовки мы им отдали, я бы и четвертую оставил, по добрым понятиям, мало ли кто дырки бил, но вы же знаете Кастета, иногда прижимист до самых краев. Ту, что с оптикой, себе оставил, хомяк… Топливом поделились, рацию им оставили — так себе, фуфловая, фонари, снаряжение, ножи, мелочовку всякую полезную из трофея — все отдали хуторским, на одном квадре багажники были плотно набиты всякой хренью. Наганы опять же… А «кольтяки» себе забрали. Местные всему рады, прикинь, они две пробитые канистры сразу латать принялись, сапоги с тел стянули, одежду кое-какую… Там ведь жизнь, ребята, тяжелая, жадная, как у нас в первые недели тут. Считай, ни хрена нет, все в ценности, все надо, любой кусок металла, любая тряпка.

— А все равно кластеры присоединяться к Союзу не поторопятся: поварились в самостоятельности — теперь на воду дуть будут, — подумав, заявил шериф. — Хохлы тем более. Все, мужики, больше не пьем, что-то загудело в башке слегка, остановиться надо.

— Да как скажешь, командир. — Мишка покладисто забил пробку ударом ладони. — А нам и не нужно единение это, в попец его, надоело. Сотников решил там другую стратегию обкатать: «В очередь, сукины дети!» — называется. По мне — самый тот Закон, пора по мастям статусы раскидывать, зря, что ли, паримся по войнушкам, людей спасаем. Типа, не очень-то нам и надо гемориться тут с вами всеми, вы сначала себя покажите, задел предъявите, что нормальные люди и перспективу видите, потом дорожную карту получите, проявите понимание и зрелость. А вот дружеска помощь — эт завсегда можно! Это мы пожалуйста, русские мы или нет, надурите уж нас по-мелкому, порадуйтесь, черт с вами. Опять же в разумных границах, в уровень. Да и в услугу.