Читать книгу "Я стану ночным кошмаром - Екатерина Островская"

— Не помните фамилию начальницы ПИБа?

— Помню, конечно, — ответил тот, — Тугарина. У нее была сумочка на длинном кожаном ремешке, так ее именно этим ремешком и задушили в подъезде собственного дома. Женщина жила на третьем этаже, но почему-то поднялась на последний, да еще ко входу в чердачное помещение подошла. Там ее, спустя сутки, и обнаружили совершенно случайно. Из сумочки ничего не пропало, а ремешок лежал рядом… Никаких отпечатков на нем не обнаружили, и под ногтями убитой не оказалось никакого чужого генетического материала, будто она и не сопротивлялась вовсе. Врачиху так же, ремешком от сумочки, прикончили. Почерк один.

— Подними старое дело, — посоветовала Вера.

— Ага, чтобы лишний груз на себя взвалить, а потом еще и по башке получить за отсутствие результатов…

На допросе рецидивист Трошкин признал, что какой-то комплект белья дарил своей знакомой, но какой именно, вспомнить не мог. Якобы после освобождения он возвращался домой на поезде, и случайный попутчик, сосед по купе, предложил ему сыграть в карты на деньги. Трошкину подфартило. И тогда мужчина, чтобы не отдавать рубли, в счет погашения долга вручил ему пакет с женским бельем, которое вез в подарок жене. Трошкин, вернувшись, бросил сверток в шкаф, а потом вспомнил о нем, когда привел домой случайную знакомую, про которую не мог даже подумать, что ей нет шестнадцати.

Насчет последнего Вера спорить с ним не стала, а насчет всего остального было ясно, что Трошкин врет. Конечно, можно было бы отыскать того попутчика и убедиться в этом, но к тому времени уголовник наверняка придумает что-нибудь другое. Только никакое вранье ему не поможет. Жена Петерина свой гарнитур опознает. А предъявленного ей Трошкина, скорее всего, нет. В ванной ее квартиры того наверняка не было, поскольку он в то самое время занимался своим основным делом — вскрывал сейф. Так что на следующем допросе медвежатник заявит, что приобрел белье у незнакомого ему человека возле входа в винный магазин, но боялся об этом сказать сразу, потому что и сам подозревал, что вещь краденая, а возвращаться на зону ему не хочется.

Малолетняя дурочка, сошедшаяся с рецидивистом, была права в одном — такого комплекта у Веры никогда не было.

Бережной дарил ей, конечно, белье, и недешевое, выбирая его сам на свой вкус. Евгений и себе покупал очень дорогое. И шутил всегда: «Белье должно быть красивым — вдруг придется раздеться в приличном обществе». Себе он покупал чаще, чем жене, а Вере делал подобные подарки обычно в Новый год или на Восьмое марта. Иногда Вера покупала белье сама. И только сейчас вспомнила, что давно этого не делала. Раньше ей было как-то не до мыслей о белье, тем более что в очень уж старом и застиранном ходить не приходилось, но теперь подумалось: пора что-нибудь прикупить. Потому что теперь есть ради кого жить и быть красивой.

В магазине продавщица покосилась на нее, а потом что-то шепнула напарнице, стоящей у кассы. Вероятно, они иронизировали по поводу того, что сотрудница полиции разглядывает дорогие гарнитуры. Может, они даже поспорили: купит какой-нибудь из них женщина в форме или не купит, а если купит, то какой именно. И когда Вера собралась оплатить отобранное, кассирша оценила ее выбор и вздохнула:

— Классные штучки; из последней коллекции. Сама я о таком белье только мечтаю. Хотела бы иметь, но зарплата не позволяет.

Вера уже хотела уходить, когда девушка, обслуживающая клиентов в зале, подошла к ней.

— А своему мужчине ничего не хотите приобрести?

Покупателей в магазине не было, а план ей выполнять надо.

Вера покачала головой.

— Он вроде человек взрослый, умеет сам одеваться.

— Тогда купите ему шарфик, — настаивала продавщица, — как раз сегодня завезли. Есть два шелковых кашне: один в цветочек, а второй чисто белый.

— В цветочек точно не надо, — отказалась Вера и снова повернулась к выходу.

Потом вспомнила, что теперь не одна, теперь у нее есть Володя, за которым надо следить, ухаживать, о котором надо заботиться. Тут же представила, как она заботится о нем, таком брутальном мужчине, и улыбнулась этим мыслям.

Продавщица поняла ее улыбку по-своему:

— Показать оба?

— Ну, только белый. А потом аккуратненько положите его в красивый пакетик.

Бережная сидела в своем кабинете, впервые по-настоящему злая оттого, что не может заняться делом, к которому привыкла и которое хорошо знает. Теперь всякую информацию надо было выуживать и, если бы не Владимир, она не знала бы ничего.

Хотя нет, успокаиваясь, подумала Вера, она и так знает больше всех. Например то, что почти наверняка начальницу ПИБа и врача из поликлиники убил один и тот же человек.

Между этими двумя преступлениями — десять лет и еще несколько жертв. В списке убийцы, возможно, и бывший пятикурсник, который распускал про Веру слухи, и десятиклассник из школы, провожавший ее домой и сделавший непристойное предложение, и Максим Ляхов, с которым она познакомилась в Турции, а также ее бывший муж Бережной, производитель подпольного порно Минусевич, оскорбивший однажды в универсаме, теперь вот — Миклашевский. И есть еще бомж Толик, помогавший ей, который выжил чудом. Студент Лиусский, возможно, убит теми же руками… Не слишком ли много жертв? Но ведь получается именно так, если вспомнить, что ей подбрасывают в почтовый ящик вещицы, принадлежащие погибшим.

Кто мог совершить все эти убийства? Колодин? Николай Сергеевич и деньги ей предлагал за молчание. А теперь, когда Вера отказалась их брать, когда он узнает, что Трошкин задержан, не захочет ли этот страшный человек убить и ее, чтобы окончательно все запутать, убрать с дороги ее, единственного человека, который близко подошел к истине? Правда, есть еще и Владимир, о котором Колодин не знает. Не знает? А вдруг ее биологический отец следит за каждым шагом дочери и догадывается, кто к ней приходит, кто остается ночевать, с кем она может поделиться? Тем более что Владимир разговаривал с ним в универсаме, когда интересовался дисками с записями камер видеонаблюдения. Возможно, опасность угрожает еще и Цигаловым…

День подходил к закату, длинный и тяжелый день. Бережная с утра занималась делами, которые не входили в круг ее обязанностей, но их все равно надо было делать. Владимир звонил несколько раз, но разговоры были короткими — частный детектив интересовался, как бы между прочим, что у нее нового, нужна ли помощь. А она лгала, мол, ничего интересного, обычная работа участкового: беготня по квартирам и прием граждан.

Дома, конечно, она расскажет ему все. А пока надо посидеть и самой разобраться. Хотя что тут разбираться — убийца Колодин, больше некому.

Вере стало вдруг противно от того, что человек, который формально считается ее отцом, которого она очень хотела увидеть, когда была маленькой, да и потом тоже, оказался серийным убийцей. Сейчас надо продумать, как и на чем его можно поймать, как можно доказать его причастность к тому или иному преступлению. Сделать это можно, но есть только одно несоответствие. Толик говорил, что убийце Минусевича на вид около сорока, а Колодину меньше пятидесяти никак не дашь. Впрочем, это только два эпизода. Может, он поручил убрать наркодельца и сластолюбивую докторшу кому-нибудь из своих подчиненных, поэтому и возникает путаница.