Читать книгу "Горгулья из главного управления - Кейт Приор"

понимаю, что не ответила, когда снова ловлю его взгляд.

— Ты имеешь в виду, здесь? — я не могу не спросить, оглядываясь на окружающую обстановку. Возможно, этим вечером будет тепло, а ночью темно и облачно, но с этой крыши я все еще могу заглянуть в квартиры и иногда различаю людей.

Мой ответ вызывает у него ухмылку.

— Ты думаешь, кто-нибудь увидит нас через эти маленькие окна? — спрашивает он с веселой улыбкой. Если я смогла заглянуть, нет причин, по которым кто-то не мог бы выглянуть.

Я качаю головой. Я не думаю, что что-то может испортить этот момент.

— Я думаю, мы достаточно высоко.

— Не совсем…

Влад вытаскивает свой член из штанов, снимая и бросая их на крышу рядом со мной. У меня немного текут слюнки от того, как он торчит, толстый и готовый. Казалось, что с этим придется подождать до другого раза, когда он протянул мне ладонь.

Я вложила свою руку в его, и едва ли секунду спустя он снова подхватил меня. На этот раз я была готова к этому и обхватила ногами его талию.

Он приставил головку своего члена к моему входу и встретился со мной взглядом. Я слегка киваю, мои руки снова обвиваются вокруг его шеи.

Что бы я ни думала о прошлом разе, он совершенно не похож на спаривание с горгульей. Он машет крыльями, простая физика вгоняет его член в меня. Сила удара настолько неожиданна, что мое тело звенит от его удара, что сначала я едва заметила, что он уносит нас в небо.

С каждым взмахом крыльев он погружается глубоко в меня, жестко и быстро. Каждый раз мне кажется, что у меня перехватывает дыхание. Как будто меня держит и качает океан, глубокое ночное небо поглощает нас, волна за волной, поднимая все выше.

С каждым взмахом его крыльев мир — небо — движется вокруг нас, он с силой вонзает в меня свой член, на короткое мгновение отстраняется, и каждый раз, когда это происходит, мое сердце замирает, что гравитация догоняет нас на какую-то раздирающую жизнь секунду, прежде чем он снова взмахивает крыльями, прижимаясь бедрами к моим с такой силой, что я вижу другие звезды.

Я кончаю намного раньше него, но бесконечные толчки, сокрушающие кости, оттягивают мой оргазм и вызывают следующий, и все сливается воедино. Влад издает глубокое рычание, заявляя на меня права, и мгновение спустя я чувствую, как его горячее липкое удовлетворение стекает по моим бедрам.

Наконец, он позволяет ветру наполнить его крылья, широко расправляя их. Клочья облаков проплывают мимо, как морская пена на пляже. Здесь так тихо, только мы вдвоем, убаюканные ночью.

Я смотрю вниз на пятна огней, разбросанные под нами в бесконечном темном городе, затем снова на Влада, его обожающий взгляд между моих рук, обхвативших его шею. Сквозь всю мою разрозненную защиту проскальзывает незнакомое чувство — что меня видят.

Я закрываю глаза и наслаждаюсь этим.

19

Волонтерство никогда не было моей сильной стороной. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что способна на что-то столь незначительное, как это. Я улаживала разногласия между минотаврами, выступала посредником для циклопов-манипуляторов и консультировала пары из голов гидры.

Я могу поговорить со своим парнем.

Парень. Это заставляет меня улыбнуться и по-девчоночьи перевернуться, пиная простыни на его большой прочной кровати. Нашей большой прочной кровати. Теперь я действительно живу здесь. Мы пошли искать кровать, которая нам бы понравилась и была достаточно удобной для нас обоих, потому что кровать, которая была у Влада до этого, оказалась не такой уж прочной. Она испустила дух не так быстро, как гостиничная кровать, но не продержалась наш первый месяц совместной жизни.

Я продолжаю пытаться снова заснуть, но мои нервы не дают мне успокоиться каждый раз, когда я переворачиваю подушку. Я скажу ему.

Я слышу стук чашки, которую кто-то поставил на тумбочку рядом со мной, и когда я переворачиваюсь, утренний свет проникает сквозь пар, поднимающийся от моего кофе, и горгулью, который приготовил его для меня.

Я не знаю, надоест ли мне это когда-нибудь.

Я сажусь, потягиваюсь и придвигаюсь к нему поближе, становлюсь на колени на краю кровати и начинаю расстегивать пуговицы его рубашки, пока он поправляет манжеты. В эту игру мы играем почти каждое утро, выясняя, смогу ли я убедить его немного опоздать.

— Ты собираешься одеваться? — спрашивает он, глядя меня, все еще завернутую в простыни. — Или у тебя сегодня день работы из дома?

Мои руки запинаются над пуговицей, и в ту же долю секунды он ловко перехватывает пуговицы и застегивает их. Он целует меня в макушку.

— Вообще-то, ни то, ни другое.

— Ты взяла отгул? — спрашивает он, прежде чем посмотреть на часы и пробормотать ругательство себе под нос. Он встает и, бросив на меня извиняющийся взгляд, выходит из спальни.

Я вздыхаю и думаю об этом про себя. Возможно, это может подождать.

Я смотрю, как он направляется в гостиную, чтобы посмотреть новости, мелькающие по приглушенному телевизору, но вопросы возникают у меня в голове снова и снова. Я обнаруживаю, что стою в дверях, наблюдая, как он заканчивает собираться и готов уйти. Я закусываю губу. Не слишком ли раннее утро для этого? Может быть, мне стоит подождать. Уже достаточно поздно, так что на большее, чем прощальный поцелуй, времени нет.

Влад проверяет, есть ли у него все необходимое: часы, бумажник, ключи, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Вчера ты сказала, что собираешься пообедать с Джессикой Все-Знающей-Всех-Осуждающей?

На мгновение это сбивает меня с толку, потому что это последнее, о чем я думаю. Я старалась почаще выбираться из дома.

— Хм, это завтра. Я просто собираюсь расслабиться сегодня здесь, — пожимаю плечами, сжимая кружку слишком сильно для такого горячего кофе.

Черт возьми, возьми себя в руки, Гвен, говорю я себе, сильно прикусывая губу. Это не так уж и сложно.

Несмотря на то, что он собирается уходить, все его внимание на мгновение сосредотачивается на мне. Он поднимает свои гранитные брови, делая паузу.

— Что у тебя на уме?

Он мог бы сказать. У него начинает развиваться сверхъестественное чутье, когда я слишком много раз прокручиваю какую-то мысль в голове, и мне нужно ее озвучить. Иногда это приятно и помогает мне общаться больше, чем обычно. Но я не уверена, может ли кто-то знать меня слишком хорошо.

— Две вещи, — уклоняюсь я, полагая, что будет легче перейти к главному, если я