Читать книгу "Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл"

Уставшая и опустошенная, Эвелин лежала, тяжело дыша, в теплых объятиях Джека. Он слегка поцеловал ее лоб.

Она открыла глаза и увидела его словно высеченное из мрамора лицо. Постепенно к ней возвратилась способность думать, и тут же Эвелин пришло в голову, что она и понятия не имела, как тяжело ей будет забыть Джека Хардинга.

Глава 29

Аккуратно обтерев Эвелин носовым платком, Джек перевернулся на бок и положил руку на ее пышное бедро. Она прижалась к нему, и он вдохнул дурманящий аромат лаванды на ее разгоряченной коже. Глаза Эвелин были закрыты, и она тяжело дышала. Джек снова поразился тому, насколько прекрасно было случившееся между ними.

В его прошлом были женщины, но никогда он не испытывал такого физического и душевного наслаждения. Когда она стояла перед ним на коленях в своей великолепной наготе, здравый смысл покинул его, и им всецело владел лишь инстинкт обладания женщиной. Ее страсть и неистовство еще больше подстегивали возбуждение Джека.

У него не было никаких иллюзий. Эвелин попросила его оказать ей услугу, защищать человека, за которого она собиралась выйти замуж. И этого не могла изменить даже безумная страсть, которую они оба только что испытали.

Она уйдет и отправится к Рэндольфу Шелдону, уверенная, что никто не узнает о случившемся в этом адвокатском кабинете. Джек сжал зубы, и его сердце внезапно пронзила острая ревность.

Он должен быть благодарен ей за верность другому мужчине, потому что это ему на руку. Ему не хотелось испытывать привязанности к женщине, пусть даже и к смышленой и очаровательной девчонке из прошлого. Он всегда старался сохранить дистанцию, потому что карьера была самым главным в его жизни. Будь у него чуть больше здравого смысла, он тотчас бы поднялся, помог ей одеться и отправил домой. Но вместо этого Джек медленно проводил пальцем по ее груди, чувствуя, как твердеют ее соски.

Она открыла глаза, и он был поражен их чарующей синевой. Эвелин приподнялась на локтях, и ее волосы, обычно собранные в узел на затылке, пышной золотистой волной укрыли плечи и грудь. Сквозь пряди тускло просвечивали розовые соски.

При виде этого зрелища тело Джека мгновенно напряглось от возбуждения. Он жадно смотрел на Эвелин.

Ее щеки запылали, и она беспокойно прикусила нижнюю пухлую губу. Потянулась за платьем и попыталась встать.

— Подожди. — Джек обхватил ее за руку.

Она повернулась.

— Мне надо идти.

— Послушай, Эви.

— Что?

— Не жалей, о том, что случилось.

Она отвела взгляд.

— Это было неправильно.

— Это было прекрасно.

— Ты ничего не скажешь Рэндольфу или моему отцу? — прошептала она.

— Я никому не скажу ни слова. Как ты могла подумать?

Эвелин шумно выдохнула.

— Спасибо.

— Как тебе удалось прийти ко мне без служанки?

— Я сказала всем, что иду на чай к леди Итон. Взяла экипаж и приехала к тебе.

Джек ухмыльнулся:

— Уверен, это было намного интереснее.

Ее губы чуть дрогнули в улыбке, и она рассмеялась:

— Джек Хардинг, как ты можешь надо всем насмехаться?

Он пожал плечами:

— Поэтому-то я так неотразим.

Ему было приятно видеть ее улыбку. Он не желал, чтобы Эвелин была опечалена или, что хуже, жалела о случившемся.

Она поднялась и стала искать белье. Черные шелковые чулки с подвязками так и остались на ней, и когда она нагнулась поднять сорочку и панталоны, Джек чуть не застонал от открывшегося ему вида. Эвелин была превосходно сложена, с лицом ангела и телом искусительницы. Он обладал ею, однако желание вновь погрузиться в ее лоно по-прежнему оставалось сильным.

Эвелин надела платье и перекинула волосы через плечо. Повернувшись к нему спиной, попросила:

— Пожалуйста, застегни пуговицы.

Джек понимал, что эта просьба вполне невинна и у нее просто не было иного выбора. Он поднялся и надел брюки. Облизнул губы при виде кремовой кожи, и ему ужасно захотелось снять мешающее платье. Застегнув последнюю пуговицу, Джек не удержался и провел губами по шее Эвелин.

Она задрожала и повернулась к нему. Густые ресницы опустились, и Эвелин перевела взгляд на губы Джека. Внезапно брюки стали ему опасно тесны. Ей надо было срочно вернуться домой, прежде чем он заключит ее в объятия, сорвет с нее одежду и снова займется с ней любовью.

Усилием воли Джек сделал шаг назад, схватил со стула плащ Эвелин и протянул ей.

— Уходи, Эви, — хрипло произнес он.

В ее глазах мелькнуло удивление.

— Джек, то, что случилось между нами, что-нибудь изменит?

Его будто ударили.

— Ничего не изменится. Я свяжусь с тобой по поводу нашего дела.

Эвелин кивнула, отперла дверь и вышла из кабинета.

Джек долго стоял молча, глядя на дверь. На лбу у него выступила испарина. Он сделал глубокий вдох, выдохнул, стараясь взять себя в руки. Часы на каминной полке отмеривали время.

Она выйдет замуж за Рэндольфа Шелдона, снова и снова повторял он про себя.

Казалось бы, это лишь упрощало задачу Джека Хардинга, опытного адвоката. Но теперь, когда он познал Эви, как он может уйти от нее и видеть ее в объятиях другого мужчины?

Как она могла попасться в эту ловушку? В глубине души Эвелин верила, что, отдавшись Джеку, сможет избавиться от безумной страсти к нему.

Но она горько ошиблась.

— С вами все хорошо, миледи?

Эвелин перевела взгляд на Джанет, идущую рядом с ней. Они миновали Бонд-стрит и направлялись к чайной лавке. Эвелин опять надо было купить новейший лечебный чай для лорда Линдейла. Чай, помогающий при варикозном расширении вен, которое в последнее время мучило ее отца.

Служанка с любопытством смотрела на нее.

— Все хорошо, Джанет. А, вот мы и пришли.

Сложив зонтик, Эвелин открыла дверь лавки. Колокольчики над входом зазвенели. Продавец за прилавком махнул им рукой, приветствуя постоянных покупателей.

Эвелин обошла столы, изучая коробки с чаем. Мысли о случившемся вчера не оставляли ее. Она вернулась домой, и никто не заподозрил, где она была. Она тут же велела приготовить горячую ванну, принести поднос с ужином и легла спать.

Ночью ей снился Джек.

Эвелин вспоминала о кратких мгновениях наедине с ним. Его теплые руки, обнимавшие ее, были такими надежными, и она взлетала все выше и выше, наконец рассыпавшись на мириады искр. И когда он прикоснулся к ней позже, ей хотелось, чтобы все снова повторилось.