Читать книгу "Карело-финские мифы - Владимир Яковлевич Петрухин"

Акка радостно распахнула дверь, и в вежу вошел Пейвальке — сын Солнца. В руках он держал золотой башмачок — точно такой же, что положила Акка в колыбель дочери. Но башмачок был еще велик Акканийди, и Пейвальке вернулся на небо — ждать, когда невеста подрастет.

Когда Акканийди подросла и получила перевеське девушки, то стала проситься с чудесного острова на землю, к людям. Тогда свежий ветер отнес остров на север, туда, где те и жили. Страшный голод разразился в то время на земле, и люди чуть было не съели девушку. Тут и пригодилось ей имя Никийя — как только она произносила его, то становилась невидимой. Наконец в ледяной горе с Севера приплыл кит, и люди наелись его мяса. Тогда женихи стали соперничать из-за чудесной невесты, но и тут она произносила свое волшебное имя и исчезала. Отец же ее поведал всем о том, что мать Акканийди — сестра Солнца, и люди понесли дары прекрасной гостье. Тогда охота стала удачной, а женщины, приносившие свое рукоделье Акканийди, получали прекрасное шитье, стоило только девушке прикоснуться к их изделиям. Затем начала приходить и мать и требовать все новых и новых приношений. Тут-то люди возмутились и вспомнили старых богов, при которых не было поборов. Злобные старухи отправились к Черной Вараке и стали призывать старых богов. Делать нечего — старик опять вернулся со своими домочадцами на остров Девы и поплыл дальше, в сторону Черной Вараки.

Оадзь — ведьма-лягушка

Однажды старик собрался на Черную Вараку за берестой, но Акка, которая была вещей — нойтой, — отговаривала его, предупреждала мужа, чтобы тот не нарушал запрета, не работал при свете луны. Старик не послушал жены и ночью при луне решил содрать бересту. Тут к нему и пристала оадзь — мерзкая лягушка (или паук) прицепилась к его загривку, а ее дети — к ногам. Злобная тварь угрожала старику, что изранит его ножницами (колдовской инструмент) и высосет из него кровь, если он не возьмет ее в жены, а прежнюю жену не прогонит. Пришлось старику взять эту нечисть домой.

Лягушка — существо, связанное с иным миром, преисподней: она и ее порождения боятся солнечного света. Для них пришлось делать новую вежу, чтобы в ней не было ни щелки; в этом жилище не разводили огня. Старик продолжал рыбачить, но оадзь ездила с ним на рыбалку только ночью. Днем она забиралась в свою вежу под мокрые сети и заманивала к себе старика. От ее ласк тот совсем облысел, оадзь же вслух мечтала, как она сожрет старика и даст полакомиться им своим деткам (вспомним миф о злобной карельской Сюэятар). Ее сынки разглядели Акканийди, когда та приходила их кормить, и, конечно, захотели получить девушку в жены. Но отпрыски лягушки не могли справиться с лунной девой.

Тем временем сети, которыми накрывалась нечисть в своей веже, сгнили, и все меньше рыбы добывал старик своей единственной оставшейся сетью. Но всю еду пожирало семейство оадзи. Наконец нечисть сожрала самого ослабленного старика и добралась до Акки. Старуха успела перед смертью научить дочь, чтобы она собрала все ее кости, и дала дочке сонные палочки.

Расправившись с хозяевами, оадзь отправилась рыбачить, оставив одного из сыновей следить за Акканийди. Та предложила сторожу поискать у него в голове, сама же закрыла ему глаза сонными палочками, из-за чего тот уснул крепким сном.

Тут Акканийди отправилась на горку и зарыла кости матери в земле. Из земли поднялся чудесный костяной дом. В доме лежало золотое шитье, а по столу струился мед (вспомним волшебный дом Осмо в карело-финском фольклоре). С лучами солнца в гости к Акканийди явился Пейвальке, и та принялась шить ему пояс и пить с ним мед.

Настало время, когда должна была вернуться оадзь. Акканийди попрощалась с Пейвальке, топнула ножкой — и чудесный дом исчез. То же повторилось на следующий день, когда сторожить девушку остался другой сын оадзи, но на третий день за ней следила дочь злобной лягушки, а у нее было три глаза. Оадзь раскрыла тайну Акканийди, и та бросилась к своему чудесному дому, но уже стемнело, и Пейвальке был далеко на небе. Напрасно девушка крикнула свое заветное имя и исчезла: ведьма-лягушка растянула тюленьи шкуры и поймала в них Акканийди. Оадзь зашила несчастную девушку в шкуру и бросила в воду.

Трехглазка — демоническое существо, известное европейским волшебным сказкам. Братья Гримм записали немецкую сказку, где у старухи было три дочери (Одноглазка, Двуглазка и Трехглазка) — две демонические сестры обижали и не кормили нормальную. Сестры должны были пасти чудесную козу, Двуглазка вызнала заговор, и коза приносила ей стол, полный яств. Подсмотревшая за ней Трехглазка чуть не погубила сестру, но, как и полагается в сказке, волшебный рыцарь спас Двуглазку и сделал ее своей избранницей.

В саамской традиции спасителем Акканийди стал витязь Найнас.

Найнас

Волны вынесли деву на берег моря. Та поднялась на гору и попала в пустую избу, залитую кровью. Девушка начала отмывать кровь, устала и решила вздремнуть. Чтобы не попасть в чужие руки, она превратилась в веретено (волшебный предмет у финно-угорских и других народов). Вскоре послышались шаги, и тени богатырей появились в доме. Они почувствовали запах живого человека и поняли, что в доме была женщина, но не смогли найти ее.

Витязи принялись за еду, а потом за удалую потеху: стали биться мечами так, что кровь залила всю избу. Чем больше распалялись молодцы, тем ярче становилась кровь. Наконец боевая игра прекратилась, и бойцы тенями вышли из избы. Остался лишь их предводитель — Найнас. Он принялся искать невидимую гостью, и та все же смилостивилась: в лучах утренней зари приняла свой облик. Найнас стал мужем лунной девы.

Невидимая дружина Найнаса — сполохи, в которые превращались погибшие насильственной смертью. Когда сполохи бьются в своей избе, по небу разливается кровь — северное сияние. Герберштейн, посетивший Московию в начале XVI века, рассказывал о чудесных явлениях, видимых на далеком севере Скандинавии. Этот миф известен многим финно-угорским народам. Сходный миф о небесной битве существовал у древних скандинавов: в небесном чертоге Одина — Вальхалле — собирались павшие в битвах герои, пировали и