Читать книгу "Олимп, штат Техас - Стейси Суон"

это возможно — часть моей работы. — Муньос придвигается к Арти чуть ближе, будто оценивая, понимает ли та серьезность ее слов.

— Простите меня. — Арти пытается вообразить себе, насколько ужасным получился разговор. Помимо шока от страшной новости о смерти сына, мать Райана теперь еще мучается тем, что он в последнее время скрывал от нее свою жизнь.

— Кроме того, вы не упомянули, что Райан работал на Гепа Бриско. Миссис Барри пришла к выводу, что именно там вы с ее сыном и познакомились, но я не смогла этого подтвердить. — Муньос бросает на Арти суровый взгляд. — Лавиния Барри хочет знать в точности, что случилось и почему.

Арти кивает:

— Можно я вместе с вами съезжу к ней, объясню? А она все-таки считает, что это был злой умысел? Что мы поссорились?

— Если она сейчас вас увидит, будет только хуже. — Шериф вздыхает. — Да и вам будет тяжелее. А вы, как мне кажется, пока к этому не готовы.

Если бы Арло был здесь, сидел с ней рядом, он бы, наверное, стал возражать, заявил бы, что шериф понятия не имеет, к чему Арти готова, а к чему нет. Мелькает мысль: хорошо бы он был здесь; потом становится ясно, что Арло бы все только испортил: он со вчерашнего дня все только портит. Да собственно, с самого своего возвращения с гастролей.

Шериф продолжает:

— Нет, миссис Барри не видит в случившемся злого умысла. Считает, что речь идет о недомыслии. Но она уже сейчас высказывает уверенность, что Арло не накажут, что Бриско будут себе преспокойно жить дальше, даже и не заметив, что отобрали у нее все. Я заверила миссис Барри, что расследование будет проведено тщательно, что мы понимает тяжесть ее утраты.

Шериф Муньос снова проходится вместе с Арти по событиям вчерашнего дня. На место суровости приходит неожиданная доброта, но Арти знает, что мысленно шериф сравнивает ее сегодняшний рассказ со вчерашним, следит, чтобы подробности совпадали, но не до степени заученности. Она вылавливает лакуны, отмечает слабые места. И, видимо, ободряющими улыбками, продуманными прикосновениями к колену или ладони дает свидетельнице возможность упомянуть о том, о чем та не стала упоминать накануне, в присутствии Арло.

И хотя Арти понимает ее побуждения, есть тут что-то притягательное. Во время разговора с этой женщиной средних лет в безупречно отглаженной форме, с седыми нитями в волосах, собранных в тугой пучок, — она привалилась боком к бирюзовой диванной подушке Ли, так что кобуры больше не видно, — Арти чувствует себя не такой одинокой. Муньос тоже женщина в мире мужчин. Эта женщина, как и Арти, ловко управляется с оружием, не тушуется в окружении мужчин, которых настораживает род ее занятий, пусть даже они улыбаются и благодарят. Каким бы было облегчением просто сказать правду. Когда бы она могла объявить не только Муньос, но и всему миру, что бездумная реплика брата стала причиной того, что она — она! — убила своего любимого. Теперь-то ей понятно, что ложь Арло ничего не поправила. Ее карьера, мнение городка — все это такие мелочи в сравнении с утратой Райана. Она даже не в силах заставить себя переживать по поводу возможного тюремного срока. Она хочет одного: чтобы правда избавила ее от ощущения спускового крючка под пальцем.

Но Арло поймал ее в ловушку. Истина теперь опаснее лжи, да и поверить в нее сложнее. В голове у Арти звучат аргументы брата. Что правда ни от чего ее не освободит, не положит конец отчаянию ни ее, ни Лавинии Барри. Обиду ее раздувает еще и мысль, что Арло-то считает, что заботится о сестре, хотя первая причина сложившейся ситуации — его недомыслие.

Тем не менее до определенной степени этот разговор ее утешает. Арти рассказывает Муньос про Райана: как они познакомились, что в нем ей особенно нравилось, почему они скрывали свои отношения от его родни. Ей хватает соображения упомянуть о своих разногласиях с братом: о недоверии Арло к Райану из-за его репутации, о его просьбе вернуться к работе — она пытается показать все это в истинном свете: мелкие неурядицы отнюдь не причина для убийства. Это настоящий дар: дать нарастающему гневу, направленному на Арло, потихоньку вытечь наружу вдоль стыков ее рассказа. По ее ощущениям, шериф Муньос уходит, наконец-то поверив в слова Арти. Арти сделала то, чего от нее хотел Арло. И теперь она может посидеть наедине со своим гневом. Гневом на Арло, который подначил ее на этот выстрел, довел их отношения до такого накала, что она не сдержалась и нажала на спусковой крючок.

Предыдущей ночью сон к Арти не шел. Даже когда она закрывала глаза и представляла себе, что Райан лежит с ней рядом на животе, как лежал всегда, повернув к ней во сне лицо, как поворачивал всегда. Но потом она все-таки отыскала единственную вещь, способную ее утешить: гнев бился у нее в груди, под слоем горя. Вчера вечером она встала ненадолго и позвонила Тее. Тея всегда была ей почти как сестра, а еще именно Тея, скорее всего, поможет ей раздуть ее гнев, взлелеять, взрастить.

Когда в дверь звонят снова, много часов спустя, Ли вымешивает тесто, чтобы испечь булочки. Все из-за Арти: она уже отказалась от яичницы с ветчиной, тоста и даже кофе, но булочки — ее любимая еда. Никакое общество Арти сейчас тоже не по силам, но тем не менее он встает с дивана, роняет подушку, которую сжимала в руках — от потных ладоней на искусственном шелке остался след.

Она открывает входную дверь — за ней стоит Геп.

— Привет, — говорит она, не в силах скрыть удивление. Кажется, он еще ни разу не бывал в доме ее матери.

— Очень тебе сочувствую, — говорит Геп и прижимает ее к себе. А потом, прямо в ухо: — Он был такой славный. Самый толковый из всех моих работников. И я знаю, как он тебя любил. Прямо весь светился.

Она могла бы уличить Гепа в непоследовательности: узнав, что Арти встречается с его новым работником, он попытался ее отговорить. Ему тоже было известно о прошлых подвигах Райана. Но сейчас Арти просто тронута, благодарна сводному брату за то, что он нашел способ ее утешить, благодарна, потому что уверена: он не кривит душой. Геп всегда отличался сердечностью, просто они никогда не были близки, она ощущает его удивление, когда сжимает брата крепче прежнего, прижимается вплотную. А потом отпускает; на лице у него глубокая озабоченность.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Пойдем на задний двор. — Арти пытается держать лицо, не