Читать книгу "Волков. Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев"

сразу же подцепить на крючок. Хороший ход. Разумеется, я не стал бы болтать лишнего, особенно перед человеком, которого видел живьем первый раз в жизни. Однако меня могла выдать мимика, какое-нибудь неловкое движение… да что угодно. Тот, кто сидел напротив в роскошном кожаном кресле лимузина наверняка умел считывать даже самые крохотные знаки.

— Боюсь, я не понимаю, что вы хотите этим сказать, — невинно проговорил я. — Если это обвинение — должен напомнить, что никто не обязан свидетельствовать против себя. Даже в суде.

— О, нет. Конечно же, не обязаны, Владимир Петрович… Впрочем, какое это имеет значение? Грозин мертв и больше никому не навредит. — Юсупов приподнялся потянулся к ручке на двери. — Вы же не против немного прогуляться?

Я и не успел заметить, как мы доехали до самого конца Невского проспекта. Обманчиво-неторопливый «Руссо-Балт» пролетел несколько километров и остановился у края Александро-Невской площади, прямо напротив увенчанного куполом и крестом небольшого здания с аркой посередине.

Надвратная церковь — вход в лавру. Кажется, в моем мире она стояла примерно на полсотни метров ближе к Неве. Впрочем, я мог и ошибаться: до постройки моста оставалось еще почти лет пятьдесят, конный памятник полководцу и святому появится здесь почти через целый век, а без них площадь за моей спиной выглядела совсем иначе.

Юсупов повел меня прямо под арку. И дальше, вдоль невысокой каменный стены до самых ворот на Лазаревское кладбище. Самое старое в Петербурге — первые могилы здесь появились одновременно с монастырем, еще при Петре Великом, и к началу двадцатого века их накопилось изрядно.

Хотя простых смертных на Лазаревском и не хоронили — только знать или по меньшей мере купцов первой гильдии, при жизни сделавших изрядное пожертвование в казну. Гранитные стелы, мрамор, металл изваяний и изящных решеток оград… Половина надгробий вокруг смотрелись чуть ли не музейными экспонатами — не случайно в моем мире кладбище объявили памятником архитектору чуть ли не прямо сразу после революции.

В этом захоронения вполне могли и продолжаться даже сейчас, но вряд ли меня привели сюда, чтобы напару полюбоваться наследием двух веков.

— Куда мы идем? — поинтересовался я. — Ваш сын?..

— Здесь, — тихо ответил Юсупов, останавливаясь. — Прямо перед вами.

Крест на постаменте из темного, почти черного камня. Высокий и тяжеловесный, но на фоне местной посмертной роскоши и мрамора, пожалуй, даже скромный. Ни фотографии, ни барельефа — вообще никаких излишеств. Только имя: Борис Николаевич Юсупов.

Глава 27

— Николай Борисович… соболезную вашей потере, — пробормотал я. — Однако потрудитесь объясниться. Если все это какая-то шутка — она поистине чудовищна.

— Нет, никаких шуток, Владимир Петрович. Мой сын действительно здесь, прямо под этим могильным камнем. И с ним действительно случилось несчастье. — Юсупов мрачно усмехнулся. — Так что фактически я вам даже ни в чем не соврал.

— Что ж, в таком случае, я тоже буду честен, — Я пожал плечами, — если скажу, что абсолютно бессилен. Боюсь, вашему горю не смог бы помочь даже…

— Даже сам Господь Бог, — закончил вместо меня Юсупов. — Мертвые, хоть бы и самые дорогие нашим сердцам, останутся мертвыми, и изменить порядок вещей мы не в силах. Однако вы можете помочь мне найти и наказать виновных.

— Я не наемный громила, — отозвался я. — И не занимаюсь частным сыском — что бы вам там ни говорили.

— Охотно верю. — Юсупов даже бровью не повел. — Однако, подозреваю, этим делом вы все-таки пожелаете заняться. И даже не в знак нашей будущей дружбы или за награду, хоть я, конечно же, предложу вам и то, и другое — а исключительно по собственной воле.

Все интереснее и интереснее. Я с самого начала догадывался, что князь ой как непрост, но все равно его изрядно недооценил: старик разбирался в людях — поэтому даже не пытался предложить денег, свое покровительство или что-то в этом роде. Наоборот, зашел с козырей, намекнув, что мой интерес здесь вполне может оказаться куда основательнее всего вышеперечисленного.

— Вот как? — улыбнулся я. — И откуда же такая уверенность?

— Опыт, друг мой. Самый обычный жизненный опыт. Вы явно не из тех, кого можно купить — однако свое тоже не упустите… Впрочем, лучше я начну с самого начала. — Юсупов поправил лацканы пиджака — прямо как профессор перед лекцией. — Как вам уже может быть известно, несколько лет назад… чуть больше двух, если быть точнее — в начале зимы тысяча девятьсот шестого — в Петербурге появился весьма необычный человек.

Про человека я определенно слышал. И уже, кажется, догадался, о ком именно идет речь. Но таких подробностей, как даты — хоть какие-то! — покойный Вяземский сообщить так и не потрудился. То ли не знал их и сам, то ли просто не успел.

Два с небольшим года. Как раз тогда…

— Прорывы. — Я развернулся на каблуках и посмотрел Юсупову прямо в глаза. — Дырки в воздухе, из которых лезет всякая нечисть. Они возникли раньше, чем этот ваш человек — или уже после того, как он приехал в Петербург?

Такого вопроса его сиятельство явно не ожидал. А может, просто настроился произнести речь целиком, без всяких запинок или помех в моем лице — в темных глазах на мгновение мелькнули недовольные искорки.

— Раньше… Да, определенно Прорывы были раньше, хоть и ненамного. — Юсупов нахмурился. — Но какое это отношение имеет?..

— Надеюсь, что никакого, — тут же отрезал я. — Прошу, продолжайте, Николай Борисович. Что вам известно об этом… человеке?

— Имени я не знаю. Как он выглядит, боюсь, тоже. Как вы можете догадаться, лично мы не встречались. А тех, кто видел его живьем хоть раз, я уже не в коей мере не могу причислить к своим друзьям. — Юсупов недобро ухмыльнулся. — Или они все уже давно мертвы — так что с вами я поделюсь лишь немногим.

— Порой и немногого достаточно. — Я чуть склонил голову. — Вряд ли вы бы стали попросту сотрясать воздух.

— Если слухи не врут — этот человек немыслимо стар. Внешне… впрочем, не только внешне. — Юсупов на мгновение задумался. — Мне лично приходилось встречать людей, разменявших вторую сотню лет. Среди Владеющих аристократов такое вообще не редкость. А кое-кто помнит даже войну с Наполеоном Бонапартом.