Читать книгу "Жозефина - Жаклин Сьюзан"

Другая принялась бы посыпать голову пеплом, но Джойс сделана из более прочного материала, поэтому она решила повторить попытку и купила себе пуделька прямо в Швейцарии. Это был крохотный комочек легчайшего пуха с впечатляющей родословной. Джойс писала мне восторженные письма. У Жози появился новый кузен по имени Микки. Прошло несколько месяцев – восторгов не поубавилось. В отличие от Тулуза, Микки рос вполне равномерно. У него было идеальное телосложение.

Еще через несколько месяцев энтузиазм Джойс пошел на убыль. Микки по-прежнему оставался красавцем. Но он неудержимо рос! Наконец судьба-злодейка нанесла Джойс очередной удар: Микки оказался не малым, а королевским пуделем. Джойс отдала его в одну швейцарскую семью и вернулась домой без собаки. Она снова вышла замуж за Билли и получила в качестве свадебного подарка обворожительного карликового пуделя йоркширской породы. Он весил два фунта. Звали пуделя Эстер.

Эстер прожила у Джойс десять исключительно ярких дней. Вскрытие не смогло пролить свет на причину смерти. И так как Джойс в очередной раз осталась без собаки, она предложила оставить у нее Жози.

Как вы понимаете, мне пришлось нелегко. Джойс пережила пятерых собак. Доверить ей Жози значило подписать последней смертный приговор, в то время как отказ был чреват утратой многолетней дружбы. Ирвинг решил проблему просто: он «признался» Джойс, что уже подписал контракт с Беа Коул.

Джойс была шокирована:

– Какой еще контракт?

– Помнишь, Беа работала в одном из моих шоу – ассистентом по работе с соискателями, фактически компаньонкой?

Джойс помнила.

– Ну вот, а теперь я нанял ее компаньонкой для Жози с жалованьем пятьдесят долларов в неделю.

При этом у Ирвинга слегка задергался нос, как бывало всегда, когда ему приходилось беспардонно лгать. Но Джойс не знала об этой особенности и приняла его слова за чистую монету. Оставалось сообщить сногсшибательную новость самой Беа.

Конечно, Беа жаждала заполучить Жози. Но она категорически отказалась от денег. Когда мы объяснили, в чем дело, она засмеялась, но продолжала стоять на своем. Она согласна взять к себе Жози, но только в качестве желанной гостьи.

Тогда я поведала ей сагу о Последней. Это решило дело. Мы с Беа любили друг друга, как сестры, и у нее не было ни малейшего желания портить отношения. Правда, она высказалась в том смысле, что я преувеличиваю. Помимо дружеских чувств ко мне лично, она питает искреннюю симпатию к Жози, и если единственный способ залучить ее к себе связан с подписанием контракта, что ж, она будет рассматривать Жози в качестве богатой квартирантки. Ирвинг действительно сочинил договор и передал Беа – вместе с самой Жози, ее игрушками, сладостями и витамином А. Беа обещала писать подробные письма. Поскольку на этот раз мы не знали, сколько продлится наша поездка, Ирвинг предложил каждую неделю посылать чек.

Не прошло и недели, как мы получили первое письмо.

«10 июня.

Дорогая Джеки.

Я не сказала ни Роби (это муж Беа), ни Карен, что Жози – богатая наследница и платит за постой. Это могло бы повлиять на их отношение. Ты же знаешь, как люди меняются рядом с миллионерами. Оки становятся преувеличенно вежливыми, даже подобострастными. А так Роби и Карен обращаются с ней как с равной, и, пожалуй, это лучше для самой Жози. Не следует чрезмерно баловать девочку только потому, что у нее завелись деньжата.

Все идет прекрасно. На днях у нас был небольшой инцидент. Мы с Жози прогуливались по Пятой авеню, и вдруг мимо проехала поливальная машина. Мы не успели отскочить, и она обдала нас брызгами. Я только слегка замочила платье, зато Жози досталось на полную катушку. Что меня особенно возмутило – это отношение прохожих: они начали смеяться. На Жози так подействовал неожиданный душ, что она стояла столбом, боясь пошевелиться, только мертвенно побледнела; с нее на асфальт ручьями текла вода. Что мне было делать? Допустить, чтобы она схватила пневмонию? Само собой, ни одно такси не соглашалось нас подвезти. Она, видишь ли, могла испортить им обивку! Уж не знаю почему, но при виде человека с мокрой собакой таксисты начинают вести себя так, будто у них на сиденьях не чехлы из синтетики, а ковры ручной работы.

Так мы и стояли, промокшие, на Пятой авеню, причем одна из нас была богачкой, швыряющей по пятьдесят долларов в неделю за подобающее содержание. Поэтому я решила пожертвовать своим новым голубым платьем: схватила Жози в охапку и понеслась домой. Там я насухо вытерла ее турецким махровым полотенцем, и она совершенно успокоилась.

Желаю приятного отдыха.

Целую, Беа.

Постскриптум. Ты не могла бы подсказать мне адрес той химчистки на Мэдисон-авеню, где берут по двадцать долларов за платье? Ближайшая химчистка не принимает черные вещи».

«17 июня.

Дорогая Джеки!

Забудь о платье. Я нашла ту химчистку на Мэдисон-авеню, они тоже не берутся его чистить. Но это сущие пустяки. Роби утверждает, что оно мне никогда не шло. Не беспокойся о диете Жози. Само собой, мы ее соблюдаем. Чтобы ты потом не обвиняла меня в лишних фунтах, мы взвесили Жози в день прибытия. Не знаю, каким методом ты пользуешься, а я взвешиваюсь без Жози, а потом беру ее на руки и снова смотрю, что получится. Когда я встала на весы, на мне были только бигуди да легкое платье, а на Жози – совсем ничего. Мой вес оказался сто двадцать фунтов, а ее – двадцать три.

Получила чек. Большое спасибо. Я все еще ничего не сказала Роби и Карен.

Целую, Беа».

22 июня.

Дорогая Джеки! Роби нечаянно вскрыл надписанный Ирвингом конверт, полагая, что там содержатся дополнительные инструкции по содержанию Жози. Естественно, оттуда выпал чек. Сначала он преисполнился негодования: как я смею брать за Жози деньги? Но я достала контракт и все объяснила.

Все, что я могу сказать, это что теперь Роби смотрит на Жози совершенно иначе. Как-то отрешенно. Время от времени можно услышать, как он бурчит: «Чего ради я надрываюсь в должности инженера? Мотаюсь из Нью-Йорка в Бирмингем и обратно, растрачивая жизнь в самолетах, в то время как стоит только взять на содержание трех таких пуделей, как Жози, – и можно выходить в отставку».

Как я и предсказывала, его отношение стало другим. Теперь он считает Жози богатой родственницей. Когда во время обеда я даю ей немного паштета, он восклицает: «Не смей! Ты хочешь, чтобы у нее был избыток холестерина? Мы должны сделать все, чтобы девочка жила долго и счастливо. Джеки с Ирвингом много путешествуют. Это не просто собака, а источник солидного дохода».

Стоит Карен бросить Жози мяч, как Роби хватает дочь и орет: «Ты с ума сошла? Хочешь, чтобы у нее был сердечный приступ?»

Даже моя мать не осталась в стороне. Она лезет из кожи вон, почесывая Жози животик, и приговаривает: «Слушай, Жози, я живу в Кармеле, это за городом. Бьюсь об заклад, тебе там понравится больше, чем в этой душной городской квартире. Скажи маме и папе, чтобы в следующий раз они позволили тебе погостить у тети Эли».