Читать книгу "Искатели - Анна Новикова"

вы думаете, эти случаи связаны?

— Знаете, есть такая дурная штука как интуиция? Я в неё не верю, но иногда прислушиваюсь, обычно для того, чтобы не верить дальше.

— И сейчас решили прислушаться?

— Да. Вы думаете, зря?

— Не думаю, всё-таки иногда интуиция не ошибается. По крайней мере, если бы я прислушалась к своей интуиции и последовала бы вашему совету после первого инцидента, избежал бы многих проблем.

— А ваша интуиция говорила, что это не случайный инцидент?

— Про неслучайность говорил разум, ему вполне хватило мастер-ключа. А интуиция вопила, что ничем хорошим это всё не кончится.

— Насколько помню, ваш прошлый командир экипажа уволился меньше, чем за полгода до первого инцидента? Вы знаете, почему?

— Он вышел на пенсию. Сказал, что пора заняться разведением внуков и гераней. Спросите лучше у него самого.

— Четыре года назад я спросил, он ответил, что это не моё дело.

— Полицейских мало кто любит.

— Я знаю. Смена капитана стала для вас неожиданной?

— Он давно поговаривал, что пора заканчивать искушать судьбу и мотаться по Галактике, как курьер, годы берут своё и всё такое.

— Но закончил всё равно неожиданно?

— Вы не верите во внуков и герани?

— А вы?

— Я не знаю всех его обстоятельств, может быть, назрела необходимость заняться семьёй или здоровьем. Всё-таки выйти на пенсию он мог уже лет десять как. Наконец решил и вышел. Нет, найти повод для подозрений можно и тут, но он действительно так нужен?

— Вам ваш первый командир нравился?

— Да.

— А второй?

— Нет.

— Почему?

— По контрасту.

— Личному или профессиональному?

— Обоим. С Груздем такого бы не случилось.

— Вы подозреваете Лийоки?

— В непрофессионализме? Пожалуй. В злом умысле — сомневаюсь. Карьеру ему эти истории подпортили изрядно, можно сказать, почти её загубили. А оба груза были не настолько ценными, чтобы вознаграждения за соучастия хватило бы это загладить. Так что сомневаюсь, что тут замешан он.

— А кто тогда замешан?

— Вы забыли, что я только почти коллега? И это ваша задача — подозревать всех и каждого. Меня, например.

— После первого случая ещё может быть. Но ваше выживание во втором было настолько случайным, что вас практически вывело за круг подозреваемых.

— А если я всё-таки имею к этому отношение? И хоть и зла за то, что мной решили пожертвовать, но имею какие-то веские причины молчать и не надеяться поквитаться с сообщниками при помощи закона?

— Я и говорю, практически. Но если мне не повезло, и всё обстоит так, как вы только что изложили, по крайней мере, мою душу будет греть воспоминание об этой прогулке в таком прекрасном обществе. — Ян снова поежился.

— Давайте пройдёмся, — сжалилась над ним девушка. — Дальше набережную прикрывают скалы, должно дуть поменьше.

— А раньше вы не могли это сказать?

— Раньше цвет ваших ушей ещё отличался от цвета кителя, откуда же мне знать, может, у вас согревающие импланты? — она пожала плечами.

— Я меранец, а не китиец, чтобы вживлять под кожу грелки.

— Да, простите, я забыла, у вас же предпочитают гармонизировать внешнее и внутренее. Тогда, может быть, останемся здесь, чтобы не мешать гармонии ушей и кителя?

— Когда они отвалятся, никакой гармонии уже не останется, так что пойдёмте в ваше укрытие.

Он подхватил девушку под руку и быстрым шагом пошёл по взбирающейся в гору набережной. Ветер здесь и правда ощущался намного слабее: эту часть залива от океана загораживали серые с розовыми прожилками скалы, наверное, красивые при свете солнца.

Словно прочитав его мысли, девушка сказала:

— Когда шторм стихнет, здесь будет очень красиво.

— Вы тут часто бываете?

— Не так часто, как хотелось бы, но, если получается, стараюсь заглядывать. У вас есть ещё вопросы?

— Пока нет, но неизвестно, что всплывёт дальше. Но, может быть, у вас есть по этим делам свои соображения? Как у почти коллеги?

— Насколько знаю, полицейские не любят, когда посторонние дилетанты суют нос в их дела и дают непрошенные советы.

— Вы, по крайней мере, не дилетант.

— Это как посмотреть.

— Но вы наверняка думали об этих случаях.

— Думала, конечно. Но мои соображения из разряда очевидных.

— И всё же?

— Хорошо, — она тряхнула головой. —Есть много указаний на то, что те, кто стоят за этими нападениями, имеют или имели своего человека в «Галактической безопасности». Вряд ли это сам Гектор Мозели, насколько знаю, его доля в бизнесе основная, и потерял на этих историях он больше, чем смог бы приобрести. Хотя эту возможность полностью отметить всё же не стоит.

— Никому нельзя верить?

— Вроде того.

— А вам?

— Мне — можно, но это утверждение вам тоже придётся принять на веру.

— Простите, я вас перебил. Продолжайте, пожалуйста.

— В общем, если вы обратитесь за информацией в компанию по традиционным официальным каналам, есть риск, что о вашем интересе станет известно этому неизвестному. Если он там ещё работает или сохранил связи, конечно. Тем более спустя столько лет, когда он уже привык оставаться неизвестным, — добавила Лед.

— И что вы предлагаете? —нахмурившись, спросил Ян.

— Связаться с Гектором Мозели напрямую.

— Это можно сделать, но вы, наверное, имеете в виду не полицейскую базу данных и официальный запрос на личный номер?

— Да, я предлагаю своё посредничество.

— Нашими инструкциями это не очень рекомендуется, — теперь Ян улыбался.

Лед поняла его правильно.

— Но не только же мне их нарушать, — тоже с улыбкой ответила она.

— Хорошо. Попросите его, пожалуйста, от моего имени о встрече.

Лед ненадолго задумалась о формулировке сообщения, потом быстро его набрала и, перед тем, как отправить, показала его полицейскому.

«Добрый день. Галаполиция проводит расследование случаев ограблений экипажей «Галактической безопасности» четыре года назад и просит о неофициальной встрече с Вами без информирования об этом сотрудников компании».

Ян кивнул, и короткий текст отправился в путешествие через немыслимые прежде расстояния.

— А вы сами часто встречались с Гектором Мозели?

— Дважды была у него на приёме. И ещё пару раз попадала на празднование Нового года в главном офисе, когда он поздравлял сотрудников. Я же была рядовым инкассатором, мой круг общения в компании с высшим руководством почти не пересекался.

— Но два