Читать книгу "Самооценка: шесть столпов фундаментального счастья - Натаниэль Бранден"

нарушает, а что не нарушает нашу целостность. В противном случае мы рискуем обвинить себя без нужды.

Концепция первородного греха по своей природе направлена против самооценки.

К примеру, предположим, что кто-то из наших близких – муж, жена, ребенок – погиб в автокатастрофе. Даже зная нереальность этой мысли, мы говорим себе: «Я должен был это предотвратить». Возможно, чувство вины частично питается нашими сожалениями о том, что мы сделали или чего не успели сделать, пока человек был жив. Если речь идет о смерти, кажущейся бессмысленной (например, об автокатастрофе или смерти во время пустяковой операции), тот, кто остался жить, испытывает невыносимое ощущение неподконтрольности ситуации. Он чувствует себя и погибшего пешками в руках судьбы, когда произошедшее не имеет рационального объяснения. Тогда обвинения и упреки в свой адрес помогают ослабить страдания и ощущение беспомощности. Человек думает: «Если бы только я вот это и это сделал иначе, трагедии не случилось бы».

Итак, «вина» может стать ответом на потребность быть эффективным, давая иллюзию эффективности. Мы наблюдаем тот же принцип, когда дети винят себя за неправильные поступки родителей. («Если бы я не был плохим, папа не ударил бы маму. Если бы я не был плохим, мама не напилась бы и не устроила в доме пожар».) Эта проблема рассмотрена в книге Honoring the Self.

Защита самооценки требует четкого понимания границ персональной ответственности. Там, где нет власти, нет и ответственности, а где нет ответственности, там не может быть и рациональных упреков в свой адрес. Сожаление – да. Вина – нет.

Концепция первородного греха, которая не подразумевает невинности, свободы выбора, вообще никаких альтернатив, по самой своей природе направлена против самооценки.

Сама мысль о вине без волеизъявления или ответственности оскорбляет как разум, так и мораль.

Давайте поразмыслим о вине и о том, как быть в ситуациях, когда мы несем личную ответственность. Для восстановления чувства целостности после конкретного ее нарушения требуются пять шагов.

1. Нужно признать, что именно мы совершили определенное действие. Нужно встать лицом к лицу и полностью принять реальность, не отвергая и не убегая от свершившегося факта. Признаём, принимаем, берем на себя ответственность.

2. Нужно понять, почему мы поступили так, как поступили. Мы делаем это с состраданием (как описано в практике самопринятия), но не ищем оправданий.

3. Если ситуация связана с другими людьми, как часто бывает, нужно открыто признать перед соответствующим человеком, что мы нанесли ему вред. Мы проговариваем понимание последствий своего поведения. Признаём, как их вызвали. Мы проговариваем понимание чувств обиженных.

4. Нужно предпринять все возможные действия, чтобы исправить или свести к минимуму нанесенный вред.

5. Мы твердо решаем в будущем вести себя по-иному.

Без этих шагов мы так и будем винить себя за неправильное поведение, даже если с тех пор прошли годы, наш психотерапевт убеждает нас, что все время от времени совершают ошибки, и даже человек, перед которым мы виноваты, нас простил. Всего этого недостаточно, и самооценка не удовлетворена.

Порой мы пытаемся возместить ущерб, даже не признав его и не встав лицом к лицу с совершённым. Или продолжаем твердить: «Мне так жаль!» Или лезем из кожи вон, заискивая перед человеком, с которым поступили нехорошо, даже не пытаясь осознанно понять, что же было не так. Или игнорируем тот факт, что можно принять меры для исправления причиненного вреда. Иногда, разумеется, нет способа исправить содеянное, и надо принять этот факт и примириться с ним. Мы не можем прыгнуть выше головы. Но если мы не делаем того, что возможно и уместно, вина остается.

ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ НАШИ ЦЕННОСТИ НЕРАЦИОНАЛЬНЫ?

Хотя на уровне здравого смысла довольно просто признать взаимосвязь между самооценкой и целостностью, жить согласно своим стандартам не всегда легко. Что, если наши стандарты нерациональны или ошибочны?

Мы можем принять кодекс ценностей, который угнетает нашу природу и наши потребности. К примеру, некоторые религиозные учения явно или открыто осуждают секс, удовольствие, желания тела, высокие устремления, материальные успехи; порицают (во всех смыслах) радости земной жизни. Если дети попали под воздействие этих учений, что тогда будет означать для них практика целостности? Их жизнь будет держаться только на некоторых элементах лицемерия, вот и всё.

Когда жизнь по принятым нами стандартам ведет нас к саморазрушению, приходит время переосмыслить стандарты.

Когда жизнь по принятым нами стандартам ведет нас к саморазрушению, приходит время переосмыслить стандарты, а не обрекать себя на прозябание без целостности. Нужно набраться мужества и бросить вызов самым глубинным установкам, которые нас учили считать правильными. А то, что мужество непременно понадобится, видно из следующих окончаний предложений, которые мне часто приходится слышать в своей терапевтической практике. Любой психотерапевт, экспериментирующий с этими основами, вскоре обнаружит, насколько типичны окончания.

При мысли о том, чтобы пойти против ценностей моих родителей…

Я чувствую испуг.

Я теряюсь.

Я вижу себя изгоем.

Я чувствую, что больше не принадлежу семье.

Я ощущаю одиночество.

Мне придется думать за себя.

Мне придется жить своим умом.

А что мне тогда делать?

Я потеряю любовь родителей.

Мне придется перестать быть ребенком.

Если бы я сам себе выбрал жизненные ценности…

Маму хватил бы удар.

Я был бы свободен.

Мне пришлось бы сказать родителям, что они ошибаются во многих вещах.

Разве взрослые так поступают?

Меня бы ждала сплошная нервотрепка.

Разве это не было бы грубо?

Мне пришлось бы стоять на собственных ногах.

Я больше не была бы папиной дочкой.

Насколько целостность имеет значение в повседневной жизни, демонстрируют следующие противоречия.

Женщины, которые сражаются с моральными дилеммами, созданными запретом католической церкви на средства контроля рождаемости и аборты.

Сотрудники государственных учреждений, потрясенные размерами коррупции в своей сфере, которые чувствуют, что попались в ловушку конфликта между представлениями о патриотизме, чувством принадлежности и собственной совестью.

Предприниматели, целеустремленные и упорные в начале карьеры, на которых давит представление о том, что удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу попасть в Царствие Небесное.

Жены, которые чувствуют, что традиционное представление о женщине как о служанке мужчины ведет к самоуничтожению.

Молодые люди, стоящие перед дилеммой: уклониться от призыва или пойти в армию.

Бывшие монахини, священники и раввины, разочаровавшиеся в религиозных институтах, пытающиеся найти для себя ценности вне традиции, которой долго следовали.

Молодежь, восстающая против ценностей своих родителей, но не