Читать книгу "Передружба. Недоотношения - Алекс Хилл"

– Ревнует, – хмыкает Маруся.

– Да где там ревность? У них с моим отцом один мозг на двоих. Нельзя, Богдана. Ты еще маленькая. Сиди дома и учи уроки. Нечего тебе развлекаться. Не доросла еще, – копирую мужской бас.

– Да-а-а… Понимаю. Мои родители тоже все время причитают… Вот вырастешь, будешь делать что хочешь. Но мне хочется сейчас! Об этом никто не подумал?

– Вот именно! Когда еще? Через пять лет мы уже будет старыми клячами, которые мечтают только о полном медицинском обследовании, а не о тусовках.

– Надеюсь, у твоего Кирилла есть симпатичные друзья, – загадочно произносит Маруся и, определившись наконец с блеском, мажет на губы бледно-розовую слизь.

– А как же твой принц?

– Да ну его! Достал!

– Что случилось?

– Ай! Не хочу об этом! Мы сегодня тусим. Веселье-веселье! – Маруся хлопает в ладоши, пародируя знаменитого русского актера.

Таксист везет нас по назначенному адресу. Волнение бурлит в душе, густое варево из сомнений и противоречий. Практически незнакомая компания, дом на окраине. Напоминает начало ужастика, где в конце в лучшем случае выживает кто-то один. Маруся смотрит в телефон, гневно сдувая светлые кудряшки со лба.

– Что? – спрашивает она, заметив мой взгляд.

– Ты сегодня очень красивая. Я бы тебя не узнала, если бы мы не собирались вместе.

– Лисецкая, – улыбается Маруся, качая головой, – ты тоже круто выглядишь.

– Я выгляжу так каждый день, – смеюсь я.

– Уверена, что не хочешь накрасить губы? Я взяла с собой фиолетовую помаду. Подходит к твоей толстовке.

– Не-а, – качаю головой.

Одежда и косметика – всего лишь способы повысить уверенность, а мне и так хорошо. Наоборот, если накрашусь, буду чувствовать себя зажатой.

– Сама кричишь, что хочешь быть молодой и свободной, а боишься обычной помады.

– Мне не пойдет.

– Ты даже не пробовала, Бо. Откуда ты знаешь, что пойдет, а что нет?

– Не сегодня, Марусь.

– Как хочешь…

– Приехали, девицы-красавицы, – говорит водитель.

Выбираемся из машины. Кир открывает калитку, стоя на улице в одной футболке:

– Заходите скорее. Холодно, же-е-есть.

– Привет, – говорит Маруся, забегая во двор.

Перехватываю веселый взгляд Кирилла и следую за подругой. Поднимаемся на крыльцо и заходим в маленькую теплую прихожую. На полу у стены вижу больше десяти пар обуви, в основном мужской. Кирилл помогает мне снять куртку и показывает Марусе, где повесить пальто.

– Ну-у-у… – развожу руками и достаю из заднего кармана маленький конверт. – С днем рождения, что ли.

– Богдана, я же просил… – цокает языком Кирилл. – Никаких подарков.

– Бери, – пихаю конверт ему в руку.

– Она всегда такая? – спрашивает он у Маруси.

– Да, – хохочет она.

– Я, кстати, Кирилл. Приятно познакомиться.

– Маруся. Рада знакомству.

– А я Богдана! Мы так и будем стоять возле двери?

– Ты еще не поцеловала именинника. – Кирилл наклоняется вперед. – Это проходной билет на тусовку.

Замечаю, как Маруся проскальзывает в следующую комнату за спиной у Кирилла, и смотрю в глаза наглому имениннику. Клюю его в щеку и быстро отстраняюсь.

– И за подружку тоже. И можно нежнее, ты мне чуть челюсть не вывихнула.

– Если бы хотела, то вывихнула. И не только челюсть.

Кир вздыхает и подставляет вторую щеку. У меня есть секунда, чтобы подумать. Может быть, немного сбавить напор враждебности? Он позвал меня на день рождения, разрешил взять подругу. Он пишет мне каждый день «доброе утро» и желает «спокойной ночи». Он спрашивает «как мои дела» и с интересом слушает ответ на этот вопрос. Медленно приподнимаюсь на носочки и касаюсь губами гладкой теплой щеки.

– С днем рождения, Кир, – произношу с теплой улыбкой.

– Спасибо. Я рад, что ты здесь. Идем.

Кирилл берет меня за руку, расправляю плечи, сбрасывая неловкость. Я здесь не лишняя. Меня ждали. Меня хотели видеть. Плевать на все. Я сегодня отрываюсь.

Надежды и мечты похожи на цветные стеклышки, из которых мы собираем красивые картинки, но, если они не складываются, приходится класть эти кусочки в рот и жевать. Глотать осколки, пропуская через себя разочарование. И с чего я решила, что мне будет весело? Если это нравится всем, то обязательно подойдет и мне? Чуда не произошло.

Дом, похоже, принадлежит бабушке Кирилла, судя по старой мебели, количеству вязаных салфеток и специфическому запаху, который быстро вытесняется сигаретным дымом и удушающими парами алкогольных дыханий. Народу куча. До неприличия шумно. Музыка, грубые, пошлые шутки, дикий смех. Все именно так, как я и думала. Это не моя атмосфера и не моя компания. Радует только то, что рядом Кир и Маруся. Правда, вторая испаряется через какое-то время с двумя девчонками, которых, оказывается, знает. Зато первый не выпускает моей руки. Это немного сглаживает острый угол неприятия ситуации, но лишь немного.

Кир превращается именно в ту версию себя, которую я помню по вечеринке у Оксаны. Развязный и наглый, много шутит и подкалывает других, кричит и постоянно просит наполнить стакан. Я рядом с ним похожа на чемодан без ручки: и носить неудобно, и выкинуть жалко.

– Тебе скучно? Поднять настроение? – Кир протягивает мне свой стакан.

– Нет. Спасибо.

– Да брось, Богдана. Пара глотков. Ничего не будет. Ты немного расслабишься и вольешься в компанию.

– Кто сказал, что я хочу в нее вливаться? – Приходится напрягать голос, чтобы перекричать музыку и стадо бабуинов.

– О-о-о… И снова колючки. Что ж ты такая?.. – Кривит губы и мотает головой из стороны в сторону.

– Какая? – с вызовом спрашиваю я.

– Сложная!

Из коридора доносятся голоса. Слышу вскрики: «Кот! Кот!» Сердце оживает, а взгляд устремляется к двери.

– Пришел все-таки наш друг, – выдавливает Кирилл, крепко сжимая мою ладонь. – Ну пошли поздороваемся.

Богдан смотрит сначала на меня, а потом на Кирилла, обходя парочку ребят. Шагает уверенно, лицо спокойное, но я вижу по глазам, что он злится.

– Привет, – говорит Богдан и протягивает руку. – С днюхой, Кир!

Кириллу приходится отпустить меня, чтобы ответить на рукопожатие, и Кот не торопится заканчивать его, глядя на друга с нескрываемой враждебностью.

– Спасибо, братан. Рад тебя видеть. Заходи. Синьки вагон. Любка здесь. Спрашивала про тебя.

Кот хлестко бьет меня взглядом и снова возвращается к Кириллу: