Читать книгу "В целом мире нет места для тебя - Ирина Лещенко"

Он был не один. С удивлением, довольно равнодушным, надо признать, увидела рядом с ним знакомую девушку. Деловито закопавшись в бесконечный ряд вещей, Анна то и дело выуживала оттуда очередной свитер, что-то вполголоса выговаривая отстраненному Вадиму.

Я разглядывала его через стеклянную перегородку. Отросшие светлые волосы, собранные на затылке, гладко выбритый подбородок, глаза какие-то…нездешние, равнодушные. Человек, стоявший всего в нескольких метрах от меня, казался намного старше и серьезней, чем та картинка, которая оставалась в моей голове со времени наших отношений. Впрочем, теперь он стал совсем чужим, и на воспоминания этот новый Вадим упорно не накладывался.

Вечером я сидела, сжимая телефон в руке, и не могла придумать, как начать разговор. Помнит ли он, что с ним было, или нет? Хорошо, что он не один…

Надо было закончить с этим. Набрала сообщение.

«Привет. Видела вас в магазине. Надеюсь, у вас все хорошо. Надо бы документы в порядок привести»

Несколько минут после прочтения диалог оставался пустым. Несколько раз появлялась надпись «печатает сообщение», но пропадала.

«Привет»

Короткое слово повисло между нами, как последняя тоненькая ниточка. Любое неловкое движение, и оборвется.

«Говорят, я тебя преследовал. Надеюсь, не сделал ничего плохого. Почти не помню. Извини»

Я выдохнула. Никаких эмоций к Вадиму у меня не осталось давно, а жить с воспоминаниями о собственной ненормальности или о том, как тебя превратили в живой манекен, врагу не пожелаешь. С чистого листа начать будет легче.

Нет, измена изменой, но за свой поступок он получил сполна. Впрочем, как и я уже получила — за все свои ошибки, с доплатой.

В начале февраля я получила бумагу о расторжении брака. При встрече мы с Вадимом так и не нашли сил поговорить нормально, общая неловкость сковывала. Взаимные уверения в том, что все отлично, прямо-таки замечательно, за откровенный разговор принять было сложно. Сильно мешало еще и недоумение в глазах бывшего мужа. Он смотрел на меня так, как будто мучительно пытался вспомнить, что же нас связывало и за каким таким чертом он вообще на мне женился. Иногда это непонимание накатывало на него настолько сильно, что он сбивался и договаривал фразу на автомате.

Подумав еще пару дней, связалась с Анной.

Куда девалась моя робость? Какое-то сосредоточенное, почти лишенное эмоций состояние.

Девушка не особо была рада меня услышать, но понимала, что никакой вражды и причин для нее нет. Когда Вадим попал в клинику, единственный номер, который он помнил и просил позвонить, был номером Анны. Некоторое время она исправно навещала его, проникаясь сочувствием, а после выписки забрала к себе, поскольку бывший муж стал совсем другим человеком, и этот новым Вадим был ей намного ближе, чем предыдущая версия.

Хорошо ему память стерли, вместе со всеми чувствами и воспоминаниями обо мне. А вот ее оставили…

Отчим поправился, но теперь не только я старалась не идти на контакт — он тоже начал сторониться меня. Я же совсем перестала его бояться, увидев, как быстро он превратился в сильно пожилого мужчину с дрожащими губами и трясущимися руками. Мама некоторое время пыталась разгадать очередную загадку, но решила, что все дело в его болезни, мое же поведение никак и не менялось. Впрочем, между ними явно что-то было не так, но я не спрашивала и не пыталась влезть. Возможно, это малодушие, но мне было все равно. Взрослые люди, разберутся сами.

Словно разозлившись на саму себя, я отчаянно старалась изменить свою жизнь всеми доступными способами. Работала практически наизнос, частенько оставаясь дольше законной двенадцатичасовой смены, следя за работой более опытных наладчиков, непрерывно теребила их, пытаясь разобраться в каждой мелочи. Уже за первую неделю приобрела стойкую репутацию бесцеремонной, наглой и неугомонной девчонки, которая, однако, работать явно стремится. Это вылилось в отсутствие дружеских контактов, с другой стороны, зачем они мне нужны?

Даже музыка, теперь звучавшая в моих ушах по утрам, была совсем другой.

В общем, время шло. Я даже уже не вглядывалась в лица в поиске хоть кого-то знакомого. Клянусь, в первые дни я бы и черноглазому обрадовалась, как родному. Сначала я до безумия хотела знать; потом я стала опасаться узнать случайно. Как я могу отреагировать на весть о Пашиной смерти, я даже представить не могла.

Лера восприняла все произошедшее как личную беду, хотя и знала только с моих слов о том, что мы расстались из-за серьезных расхождений во взглядах. Расхождение во взглядах!.. так я еще никогда не врала. Примерно как назвать слона небольшим компактным животным. Она попыталась было реабилитировать меня привычными способами, но натолкнулась на мое нежелание откровенничать, поэтому пошла другим путем и вытащила меня на неизвестно где откопанные курсы. С помощью живописи нас учили справляться с проблемами и восстанавливать свое душевное равновесие, что пришлось как никогда, кстати, и даже потраченных денег было не жаль. На всех моих рисунках преобладала глубокая синева, но и этот вопрос я не обсуждала. Пара особо впечатляющих своей экспрессией абстракций заняли почетное место пылесборников по стенам моей квартиры.

К марту я обрела, наконец, то самое душевное равновесие, начала нормально зарабатывать и в целом привела себя в норму. Можно было даже возгордиться — до сих пор я считала, что технические специальности и работа сложнее должности продавца вообще не мое. Недооценила себя, выходит.

Из соцсетей узнала, что Вадим скоро станет отцом. Эта новость царапнула немного, но все-таки я была действительно рада, что у них все складывается нормально. Может, это странное недоверие к миру в его глазах со временем растает.

Весенний ветер сбивал с толку, пробуждал внутри подзабытое чувство — сидеть дома казалось совершенно невозможным, внутри что-то распухало, перекрывая дыхание, и только на улице становилось легче. То ли необходимость перемен, то ли ветер на самом деле не просто поток воздуха, дующий с определенной силой. Вообще я начала подозревать, что все в мире далеко не так просто. Как я теперь могу быть уверена хоть в чем-то? Вдруг завтра окажется, что ветер — это одушевленное существо, сознание, запертое в бесконечном движении, или выдох огромного великана, все это время баюкающего нашу планету в ладонях.

На этот новый мир, лишенный привычной опоры, смотреть было намного приятнее, чем раньше. Я завела смешные, но работающие ритуалы с обязательной утренней, тщательно отбираемой песней, которая задавала ритм всему дню, с ежедневным часом на жалкие попытки заняться вокалом или йогой. Эти крошечные якори выстраивали мои дни, давая новую почву под ногами, зависящую только от меня. Впрочем, жалкие они только поначалу, а никакое действие не может быть совсем лишенным смысла.

По крайней мере, все это приносило мне удовольствие.

Совсем уж неожиданно в конце марта мне принесли приглашение на свадьбу. Разглядывая гладкий, мраморно-бежевый прямоугольник картона с шоколадной лентой, я внезапно подумала, что все-таки все выворачивается к лучшему.