Читать книгу "Сон, ставший жизнью - Андрей Сиротенко"

– Спорить мы не будем, – за нас двоих ответил я. – Думаю, вы правы. Покажите лучше свои работы моему другу. Он рад будет оценить ваше творчество, – с лукавой улыбкой добавил я.

Художник отставил стакан, расстегнул сумку и достал оттуда часть своих работ. Первым делом он сам пролистал все картины, оценивающе цокая и придирчиво щуря глаза. Дойдя до последней работы, он сложил все ровной стопочкой, постучал ими по столу и разместил перед нами, предварительно отодвинув керосиновую лампу подальше.

– Милости прошу, жду ваших оценок. Я рад любой критике. Каждое замечание несёт в себе нечто важное, даже если человек совсем не разбирается в живописи. Я стараюсь, чтобы мои картины пришлись по вкусу даже самому искушённому критику. А таким я считаю того человека, который как раз и не знает всех тонкостей. На мой взгляд, проще всего понравиться критику. Нарисовал правильные тени, придумал хорошую идею, учёл все цветовые переходы и правильно составил гаммы. Вуаля – картина готова. А как быть с тем, кто скажет «мне не нравится!». Или «мазня!». Как добиться от него каких-либо аргументов или замечаний, почему он так считает? Потому для меня важнее всего угодить именно такой публике.

– Спасибо, конечно, – немного обидевшись, произнёс я, – зато честно.

– Нет, вы не подумайте, – умоляюще вскинул руки художник. – Я не отношу вас к публике, которая не имеет вкуса и не разбирается в живописи. Я слишком мало вас знаю, чтобы так легко судить. Своей речью я хотел показать, что мне важно любое мнение. Я учту ваши замечания и исправлю картину. Или нарисую новую, которая не оставит вас с другом равнодушными.

– Да я больше ради шутки это сказал, – остановил я излияния художника. – Степа, мы на моём участке утром познакомились, когда я вышел из дома. Я не успел тебе рассказать. Выхожу, а уважаемый… эээ…

– Леонид, – представился гость.

– Спасибо, а я Максим. Уважаемый Леонид пейзажи рисовал.

– Это ранним утром? Прежде, чем на кладбище пойти? – зачем-то уточнил мой друг.

– Да, перед кладбищем, – кивнул я ему.

– Утром очень красивые пейзажи. И у вашего друга на участке восхитительные виды, – художник сложил пальцы в розочку и поднёс к губам.

Его послушать – так любое время дня и ночи восхитительно. Мне всегда претили такие люди: всё у них здорово, замечательно и изумительно. Во всем есть свои плюсы и минусы. Не бывает ничего идеального и хорошего. И когда человек без устали хвалит всё вокруг, я ему никогда не поверю.

Степан слова художника никак не прокомментировал. Но я был уверен, что он сложил у себя в голове все странности, которые приключались с нами. И сопоставил все факты, придя к выводу, что подозрительный Леонид, нашедший нас ночью в новогодней безделушке, созданной детьми старухи Анны, и явившийся ранним утром к моему дому, не самый обычный человек. И эта мысль мне не давала покоя. Каким образом именно он оказался здесь? Ладно, ведьма со своими детьми. Все-таки они создали безделушку, а потому вполне могут оказаться внутри неё. Но что здесь делает художник? Как он попал к нам? Или же магическая безделушка каким-то образом читает наши мысли, страхи и переживания и претворяет их в жизнь? О художнике я, конечно, размышлял…

Надеюсь, что Степан задаётся такими же вопросами, а потому будет с опаской относиться к ночному гостю. Или я выдаю желаемое за действительное?

– А вы давно у нас в деревне обосновались? – спросил Степан, подтверждая мои размышления на свой счёт.

– Так я вашему другу рассказал уже. Сегодня шесть дней исполнилось, как я дом купил на окраине деревни, – повторил изначальную версию художник.

– Шесть дней, говорите, – протянул Степан и стрельнул в меня глазами.

Хорошо, что эти факты вскрылись, Степан теперь сам сопоставит их. Он в деревне всё лучше меня знает, в том числе и о возможных новых соседях…

– А-а-а-а, – мой друг стукнул рукой себя по лбу. – Так это о вас Гришка говорил? Мол, приезжал с города странный мужчина. То ли художник, то ли актер, и дом себе присматривал. Выбирал самый удалённый, чтобы ближе к лесу быть.

– Да, про меня, – засмущался Леонид, заливаясь краской.

Ничего не понимаю… Степан решил подыграть ему или я что-то пропустил? Если второй вариант верен, то художника я зря подозреваю…

– Макс, ты чего напрягся так? Я и в самом деле про Леонида слышал. Так что ты зря напраслину думаешь. Леонид дом тот новый прикупил. Просто не оформил ещё все документы. Верно я говорю?

– Абсолютно так. Я и другу вашему с утра рассказывал это. А он мне почему-то не поверил. Наверное, беса увидел в забредшем на его участок обычном художнике, – пошутил Леонид и рассмеялся.

Степан радостно подхватил начинание художника, громко загоготав. Выдавил виноватую улыбку из себя и я. Даже если это правда, то всё равно остаются два непонятных обстоятельства: появление Леонида в новогодней игрушке, оставленной в хате бабы Юли (пусть я и нашёл небольшое оправдание этому факту), и портрет рыжебородого деда среди его творчества… Кстати, о портрете!

– Степан, давай посмотрим, что там Леонид изобразил. Утром я видел несколько очень занятных произведений.

Голос мой дрогнул в середине фразы, выдавая одновременно волнение и предвкушение, но Леонид и Степан не обратили на это никакого внимания. Я пододвинулся к другу и хотел было начать рассматривать картины художника, но вспомнил ещё одну очень важную деталь…

– Скажите, вы же видели утром гроб с покойником около моей хаты?

– Покойника не видел, – задумавшись на секунду и подергав верхнюю губу, ответил художник, – а гроб и похоронную процессию, выходящую из вашего дома, видел. Ещё раз соболезную. Вопросов про умершего задавать не буду. Это нетактично.

Я довольно глянул на друга и подмигнул ему. Наверное, художник не ожидал такой реакции, но я не мог сдержаться. Вот тебе и ещё доказательства, Степан… «Доказательства чего?» – одёрнул я сам себя. Степан почему-то выгораживает художника, и с определённой стороны Леонид тут действительно не при чем. Ну, видел похороны. И что с того? Может быть, его мой кошмар зацепил каким-то боком. Степан же видит все те ужасы, что накатывают на меня. Тогда какой-то вывод нужно делать и здесь? Улыбка на моём лице сменилась миной недовольства.

– Простите за мою реакцию, переживаю сильно… – попытался оправдаться я за свою неуместную эмоцию.

– Ничего страшного, понимаю. Так сложилось, что я часто смерти вижу или слышу о них. Многих людей встречаю, они мне души открывают, делятся наболевшим. Не впервой мне…

Открывать душу постороннему человеку лично я бы точно не стал… Да и звучит фраза как-то странно… Или я просто придираюсь к Леониду после того, как они вдвоём со Степаном разбили все мои подозрения, сделав их смешными и беспочвенными?

– Давайте посмотрим ваши работы…

Видя мою озадаченность, Степан выхватил картины Леонида из моих рук и принялся неторопливо их перелистывать. На первой был изображен крупным планом ёжик. Он бежал по зелёной траве, а вокруг блестели всеми цветами радуги крупные капли росы. Как я отметил ещё в самый первый раз, художник очень качественно выполнил свою работу. Всё смотрелось очень гармонично и живо. Казалось, что зверёк прямо сейчас задвигает лапками и скроется от нас в той области пейзажа, где трава была повыше.