Читать книгу "Тэтчер. Великие личности в истории - Андрей Галушка"

Телевизионные новости день за днем сообщали, как возвращаются в Портсмут корабли экспедиционных сил: «Илластриес», «Гермес», «Интрепид», «Фирлесс». В телесюжете об их возвращении на всех экранах страны огромный мускулистый морской пехотинец обнимал свою жену и со слезами на глазах повторял: «Лучшая, черт возьми, страна в мире вот эта!»

Однако состоявшийся в сентябре того же года визит Маргарет Тэтчер в Китай[29] показал, что если бы не нетерпение аргентинских генералов и адмиралов, они бы могли получить Лас Мальвинас очень скоро. Китай уступил Гонконг Британии на вечные времена по Нанкинскому мирному договору, завершившему Первую Опиумную войну 1839–1842 годов. В 1898 году Британия арендовала у Китая на 99 лет так называемые Новые Территории. Срок аренды истекал через пятнадцать лет, в 1997 году. Китайское коммунистическое правительство придерживалось политики непризнания «неравноправных договоров», заключенных заморскими империями с Китаем в момент его слабости в ХІХ веке[30], и декларировало, что суверенитет над всеми территориями Гонконга принадлежит Китаю. С марта 1979 года начались неформальные контакты между дипломатами Китая и Соединенного Королевства. Тэтчер во время своего визита хотела добиться от тогдашнего китайского лидера Дэн Сяопина признания Гонконга британским. Дэн же настаивал, что суверенитет Китая над Гонконгом — не предмет переговоров, однако соглашался, чтобы дипломаты обеих стран выработали взаимоприемлемое решение. Оба правительства считали, что сохранение стабильности и процветания Гонконга отвечает интересам как Китая, так и Британии. В условиях отказа Китая продлить соглашение об аренде Британия всяко должна была вернуть Гонконг в 1997 году, но без Новых Территорий остров не мог нормально существовать. Поэтому 19 декабря 1984 года, после двух лет переговоров, главы правительств обоих государств подписали в Пекине Совместную Китайско-Британскую декларацию, по которой 1 июля 1997 года Гонконг был передан Китаю на правах особого административного района. Китай пообещал придерживаться принципа «одна страна, две системы», но когда недавно Британия напомнила китайскому руководству, что его действия в Гонконге нарушают это соглашение, последовал ответ, что оно, мол, сейчас «представляет только исторический интерес». Тем не менее в 1984 году Маргарет Тэтчер была убеждена, что добилась лучшего из возможных соглашений о судьбе последней британской колонии.

В январе 1983 года Тэтчер совершила визит на Фолкленды, где бои отгремели лишь за полгода до того. Она общалась с благодарными жителями островов, устраивавшими в ее честь празднования, разговаривала с солдатами усиленного британского гарнизона, размещенного на Фолклендах, совершила экскурсию по местам недавних сражений, где настолько внимательно осматривала все до мельчайшей детали, что Денис воскликнул, когда она изучала какие-то разбитые ящики от боеприпасов: «Ради Бога, женщина, да не пересчитывай ты их!»

Ее образ на освобожденных островах телекамеры донесли до каждого дома в стране, еще раз подчеркнув связь «Тэтчер — победа». Надо сказать, что за предыдущие месяцы премьер-министр стала частой гостьей на радио, телевидении и в печати и давала интервью телеканалам, газетам и журналам, появляясь в передачах для женщин и детей, создавая понятный избирателям имидж «обычной домохозяйки». Конечно, хорошо ее знавшие могли лишь смеяться, слыша, как она твердит, что любит смотреть телесериалы, читать романы или проводить время на кухне или в саду.

В день отлета с Фолклендов Тэтчер проснулась в пять утра и заявила: «Я не видела пингвинов. Я должна увидеть пингвина, прежде чем улечу отсюда!» Это был завершающий комический штрих ее визита. Принимавшие премьер-министра вздохнули с облегчением, когда ее самолет вырулил на взлетную полосу аэропорта Порт-Стенли: ее энергия, буквально бьющая ключом, могла утомить любого.

Как было сказано, в ходе Фолклендского кризиса проявились определенные трения во взаимоотношениях с президентом Рейганом, с окончанием войны с Аргентиной они не прекратились. Причиной новой размолвки, произошедшей через год после первого визита Маргарет в Китай, также стали события в Западном полушарии. В октябре 1983 года на небольшом острове Карибского моря, Гренаде, бывшей британской колонии, независимой с 1974 года, произошел государственный переворот. Народно-революционное правительство премьер-министра Мориса Бишопа (возглавившего страну после предыдущего переворота, или «революции», как писали в советских газетах, в 1979 году) отстранили от власти и убили еще более радикальные социалисты. Под предлогом защиты американских граждан (студентов, учившихся в местном университете) 25 октября 1983 года Соединенные Штаты вторглись в Гренаду с целью не допустить усиления там позиций Кубы (наиболее испуганными такой перспективой были другие мелкие островные государства Карибского моря, именно они обратились с просьбой об интервенции к Соединенным Штатам). Гренада — член Содружества, Елизавета II является также и королевой Гренады (ее власть на острове представляет генерал-губернатор), но президент Рейган не поставил в известность британское правительство о планируемом вторжении.

Маргарет Тэтчер была вне себя и дала понять американцам, что рассматривает подобные действия как недружественные. Рональду Рейгану в ходе длительного телефонного разговора пришлось успокаивать ее. Зная, как расположить к себе людей, Рейган начал беседу со слов: «Маргарет, если бы мы встречались с глазу на глаз, то я бы, прежде чем войти, сначала бросил шляпу в открытую дверь». «Нет необходимости так говорить», — сухо ответила Тэтчер. Далее президент принес извинения, сообщив, что ситуация развивалась слишком быстро, чтобы тратить время на консультации с Британией. Тэтчер понимала, что это дипломатическая ложь для сохранения хорошей мины при плохой игре, но приняла объяснение. В итоге оба лидера согласились, что возвращение демократии на Гренаду — это весьма достойная цель. В конце разговора Маргарет достаточно успокоилась, чтобы попросить Рональда передать привет его супруге, Нэнси, с которой у Маргарет были теплые отношения.

Американцы передали управление Гренадой генерал-губернатору, который в следующем году организовал новые парламентские выборы. Американские военные оставались на острове до 1985 года, когда было решено, что они могут покинуть его.

Но Гренада случилась уже после того, как Тэтчер выиграла вторые всеобщие парламентские выборы. Перед аргентинской агрессией премьер была настолько непопулярна, что особо не задумывалась о следующих выборах. Британский политикум как раз переживал период встряски, что в итоге сыграло на руку Тэтчер, но в начале 1982 года впечатления перспектив не было.

В октябре 1980 года Каллаган подал в отставку с поста главы Лейбористской партии. В последовавшей борьбе за место победил Майкл Фут, вождь левого крыла партии. Он вместе со своим соратником Тони Бенном решил скорректировать курс партии на идеалы рядовых лейбористов, а не парламентской фракции. Депутаты парламента по определению должны были обращаться к избирателям с понятными последним лозунгами и, соответственно, обычно были гораздо более умеренными, чем активисты партии на местах. Под руководством Майкла Фута лейбористы планировали (в случае прихода к власти) ликвидацию всех американских ядерных баз на территории Британии, выход из Европейского сообщества безо всякого референдума (как меняются времена!), широкую национализацию экономики и возможную ликвидацию палаты лордов, если та будет сопротивляться реформистской программе. В уставе партии была сделана поправка, предусматривавшая обязательный выбор кандидатов в депутаты партийной организацией избирательного округа (то есть даже действующий депутат мог быть отстранен от участия в выборах в качестве кандидата, если он не устраивал активистов). Надо сказать, что все это очень напоминает ситуацию при недавнем главе партии лейбористов, Джереми Корбине, который как раз и пришел в парламент в эпоху Майкла Фута.