Читать книгу "Пыль небес - Наталья Игнатова"

– Ни хрена себе придумал, – сказал орк на радзимском противным, скрипучим голосом, – такого слова даже эта падла не знает. – Он разжал кулак и показал оправленный в серебро «толмач».

– М-да-а, – Казимир оглядел всех присутствующих, – у юноши интересный словарный запас.

– На себя посмотри, рыло! – немедленно окрысился новичок. – Граф сказал, чтоб меня не обижать. Меня, понял? А про тебя разговора не было.

Наглость Шаграта была сравнима только с его безобразием.

Но он действительно умел летать. И в небе оставался таким же, как на земле: наглым, уродливым, крайне агрессивным.

Командовать он не умел, подчиняться – не желал. Слушался только Эрика, так что тот передал Тиру Падре, своего бессменного ведомого, и забрал Шаграта себе.

Это была временная мера. После первого вылета, когда Стая притиралась к новичку, а он – к Стае, Эрик вызвал Тира на командный пункт и велел найти способ цивилизовать орка или хотя бы объяснить, что такое субординация.

– Не понял, – сказал Тир вместо привычного Эрику до оскомины «слушаюсь, ваше сиятельство».

Граф фон Геллет недоуменно поднял брови:

– Что тут непонятного?

– Почему я?

– Потому что я так сказал, – отрезал Эрик. И, смягчившись, добавил: – Потому что у тебя это получится. Только имей в виду, никаких чернушных штучек, ясно?

– Слушаюсь, ваше сиятельство. – Тир не потрудился создать хотя бы видимость энтузиазма.

Без «чернушных штучек» вбить в Шаграта армейские правила не представлялось возможным. Однако это-то ладно. Гораздо неприятнее было то, что Эрик решил, будто Тир может применить свои особые способы воздействия на пилота, вошедшего в Стаю.

Подзабывшиеся было страхи оживились и защелкали зубами, готовясь к атаке.

ГЛАВА 6

Мы всех умней, мы всех красивей, и мир орками нас зовет.

Ленар Рахматуллин

Шаграта в первый же выходной повели в кабак. Повели всей Стаей, для верности позвав с собой еще и Казимира, потому что дикий орк мог выкинуть – и порой выкидывал – совершенно невозможные фокусы, и следить за ним нужно было в оба глаза, а бить, если что – сразу наповал. В смысле, чтоб с ног свалился и полежал минут пять. В последнем Казимир традиционно считался большим специалистом.

Светлый князь попросил выдать ему Шаграта на полчасика – для тренировок. Мол, раньше с орками дела иметь не приходилось, надо рассчитать силу удара.

Просьбу обдумали, и Тир решил отказать.

– Добрый ты, Суслик, – вздохнул Мал, – но не по-людски это, орков от князей защищать.

Спорить он, однако, не стал, ограничившись еще одним недовольным вздохом.

Тем же вечером, ближе к полуночи, когда основательно пьяными, добрыми и дружелюбно настроенными стали все, кроме Тира, выяснилось, что у Шаграта была интересная судьба.

Он родился недоношенным, умудрился выжить, несмотря на то, что никому, кроме него, это было не нужно, но вырос ровно настолько, насколько хватило сил. С учетом того, что среднестатистический орк ростом и сложением мог потягаться с Малом, положение Шаграта в родном поселке было крайне незавидным. Он оставался жив только потому, что рано научился охотиться и стал кормить себя сам. Себя и семью. Таким образом, пользы от него получалось больше, чем убытков, и Шаграта терпели в доме и в поселке.

Летать он выучился благодаря тому, что его дядя по материнской линии был пилотом царских войск и время от времени прилетал в родной поселок, получить дозу восхищения и почтительности со стороны односельчан. Он и научил Шаграта азам управления болидом.

Тир предположил – воздержавшись от озвучивания своих мыслей, – что дяде племянник представлялся кем-то вроде ученой обезьянки. Этакий мелкий уродец, который, гляди-ка, не хуже орка может с машиной управляться.

Дядя выучил Шаграта говорить по-радзимски и по-степняцки и даже обещал взять его с собой в полк, на границу, и показать однополчанам, а там, если повезет, пристроить в армию. В армию хотели все: там хорошо кормили, давали одежду и даже сапоги. Но Шаграт был слишком маленьким, чтобы его взяли туда просто так, без помощи дяди.

Однако до этого не дошло. Злобные радзимы убили дядю, поймав его на похищении радзимской девицы. У этих девиц, как известно, мясо самое вкусное, со степнячками не сравнить, а кроме как с Радзимой и со Степью, других границ у Орочьего царства просто не было.

– Кого еще ловить-то? – искренне недоумевал Шаграт. – Степнячки жилистые и дымом воняют, простому орку еще сгодятся, а офицеру западло такое жрать. Радзимки только и остаются. А там теперь тоже хреново: как Красноглазый снова править стал, так через границу в одиночку только сунься. Под каждым кустом патруль, стреляют наповал, суки драные. Ухлопали дядю ни за что. А он, между прочим, с понятием был: брюхатых не трогал и тех, которые с детенышами…

– Избавь от подробностей, – буркнул Падре. – Поделом твоему дяде.

– Красноглазый – это кто? – уточнил Тир.

– Лонгвиец, – вместо Шаграта объяснил Риттер, – орки его Красноглазым называют еще с тех времен, когда он с ними вместе воевал.

– Самого царя охранял, – Шаграт плюнул на пол, – а потом царя замочил, царице засадил и смылся, чем положил конец блистательному завоеванию орками Вальденских территорий.

Он обвел взглядом изумленно притихшую компанию и решил разъяснить последний пассаж:

– Погнали нас из Вальдена. Без царя-то много не навоюешь.

– Ладно, – сказал Тир, – мы тут не о Лонгвийце, мы о тебе. Дядю убили, дальше что?

Дальше наступило голодное время. Это время наступало на памяти Шаграта не впервые, но настолько голодным оно не было никогда. Травоядные сменили пастбища, за ними откочевали хищники, на огородах случился неурожай, а все попытки шаманов вернуть благосклонность духов встречали со стороны последних полное непонимание.

Шаграт больше не мог добывать еду. И тогда съесть решили его. Вместе с самыми маленькими детьми, от которых пока не было никакой пользы. Каннибализм не был в царстве обычной практикой, но в лесных регионах, когда наступали сложные времена, о нем вспоминали. Вопреки слухам, орки не съедали своих погибших или умерших соплеменников – они чтили смерть и хоронили своих мертвецов. Но убить и съесть соплеменников еще живых были вполне способны. И подходили к этому с позиций строгого рационализма. Хотя в случае с Шагратом рационализм, пожалуй, дал сбой, и к котлу орка-недомерка приговорили от зависти. Слишком уж он выпендривался тем, что умеет летать и будет служить в армии.

Шаграт же, выяснив диспозицию, наладился в бега, смертельно ранив по дороге троюродного деда со стороны отца и таким образом в последний раз обеспечив семью пропитанием. Он подозревал, что деду не позволят спокойно умереть от ран, а убьют и слопают под предлогом того, что, пока дед жив, он может считаться едой.