Читать книгу "Сахарная кукла - Соро Кет"

Он не хотел.

Маркус теперь краснел, когда меня видел. И смотрел куда угодно, только не на меня… Но все равно, украдкой, косился на мои сиськи. И очень нервничал, если я его обнимала. А я это часто делала. Смеха ради…

Такая вот я дрянь. Вся в бабушку.

Как-то я спросила у Джессики, спала ли она и с ним. Я не ждала получить ответ. Джессика терпела меня только для того, чтобы быть уверенной: я не вижусь с папой. Но тут она вдруг решила поговорить:

– Де-точ-ка, – сказала она. – Он художник. Он их нарисовал и это все равно, что облапал. Вот твой отец, тот знал, что делать… – ее глаза затуманились прошедшей любовью, черты разгладились, Джессика слегка улыбнулась и тут же вновь разозлилась. – Пока не родилась ты!.. Тогда он потребовал, чтобы я кормила! – она обернулась ко мне. – Скажи мне, как женщина: это нормально? Заставлять кого-то жертвовать грудью ради младенца?

– Нет, – сказала я честно. – Ты поступила правильно, выбрав грудь.

Она рассмеялась.

– Жаль, ты не могла объяснить это своему отцу… Все могло бы пойти иначе.

Я протянула руку, чтоб погладить портрет и… он вдруг выпалил мое имя.

Game over

Дверь за спиной распахнулась так неожиданно; я вскрикнула. Маркус тоже дрогнул, отступая на шаг.

– Верена! Господи! Ты до смерти меня напугала! Я думал, кто-то забрался в дом…

– И ты поперся смотреть, не будя охрану!.. Давай, лиши меня еще и себя.

– Я понял, кто это, когда увидел тут свет. Я говорю, что ты меня разбудила.

– Мне нужен ибупрофен.

Он поджал губы и краем глаза скользнув по моей груди, еще сильнее смутился и покраснел. Меня Маркус тоже часто просил позировать, но никогда не рисовал все детально. По крайней мере, в районе ребер.

– Идем, – сказал он.

Мы вместе спустились вниз, прошли через холл, увешанный копиями истлевших триста лет назад гобеленов, и оказались в современной хромированной кухне. Маркус достал из шкафа аптечку и стал в ней рыться.

– Так больно, – жалостно и с надеждой сказала я.

– Не зли меня, – буркнул он. – Как у тебя, вообще, совести хватает строить из себя жертву?!

Он выпрямился, швырнув мне в руки ибупрофен.

– Ты даже не извинилась передо мной ни разу!

Я подняла глаза.

– За что? За то, что меня избили?

– За то, что путалась с отчимом!

Маркус сжал кулаки.

– Я верю, что ты в каком-то понимании вундеркинд, ты выглядишь слишком зрелой для своего возраста и наверняка… Нет, знаешь, что, жизнь моя? Ты – не зрелая. Ты соплячка.

– Я не соплячка!

– Да? Тогда почему тебя пытала полиция? Спать с мужем матери – это не преступление! Может, дело в том, что он – взрослый, а вот ты – нет?!

– Да какая разница?

– Разница большая.

Я уставилась на него.

– Тебе придется уехать, – сообщил Маркус. – По крайней мере, пока не выпишут твою мать.

– Почему вдруг?

– Потому, что Джессику очень долго теперь не выпустят, а Филипп не может жить с тобой в одном доме: он тебе тоже не отец. Твоя бабушка в Вашингтоне. Остался лишь один выход…

Я рассмеялась было и тут же ойкнула, когда разбитая губа снова лопнула:

– Алло, Папа Римский? Это отец фон Штрассенберг. Ничего если моя дочь поживет немножечко в моей келье?

– Разумеется, дорогой вы мой! Я сам всегда считал целибат кретинством.

– Чего ты ржешь? – напустился Маркус. – Тебе все это – забава! Ты никогда не думаешь о других! Точно так же, как твой отец! Лишь бы вам было хорошо и плевать, как это скажется на семье!.. Ты и Джессика подрались. В дело пришлось вмешать посторонних!.. Что мне прикажешь делать?

– Твои предложения?

– Бавария, – буркнул Маркус. – Я звонил Ральфу, пока ты мылась и все с ним обговорил. Он был со мной согласен.

Я ощутила, как кровь отливает от рук и ног. Сердце похолодело. Бавария? Снова?! Почему им просто не уложить меня в гроб?!

– Согласен в чем?!

– Что тебе будет лучше пожить у него. Подальше от Филиппа.

– Ты рассказал ему?

– Ты стесняешься? – рявкнул он. – Лучше бы ты делать стеснялась!.. Да, рассказал. Ральф – опекун Джессики и его сразу же известили. По правде, это он позвонил.

Я не из тех, кому идут слезы.

Если уж я реву, то уродливо. С перекошенной красной рожей и целой лужей соплей, которые нужно постоянно высмаркивать.

Джессика говорит, когда я плачу, я вызываю не жалость, а отвращение. По лицу Маркуса было видно, что так и есть. И оттого мне стало еще горше, еще больнее, еще унизительнее.

– Я знаю, что ты не отец мне! Так позвони моему отцу! Если он меня хоть капельку любит! Неужели, он не может просто мне позвонить?! Я не хочу назад. Не хочу жить с Ральфом!

Маркус нервно топтался на месте, глядя куда угодно, только не на меня.

– Прекрати это! Твой отец… разумеется… господи, Верена, ты сама знаешь. Что толку было тебе звонить? Зачем травить себе душу, слыша, как ты страдаешь? И вечно врать, почему не сможет с тобой увидеться? Чего ради? Сейчас у него не лучший период, ты сама знаешь. Сейчас он ничем не сможет тебе помочь.

Оттолкнув его, я взбежала по лестнице и закрыла за собой дверь.

Они все решили. Как в прошлый раз. Когда меня отправили на другой конец страны. Рыдающую, разбитую, израненную… История с чайками попала в газеты, и Джессика немедленно ухватилась за этот шанс.

История повторялась.

И я поняла вдруг, почему Джессика хохотала, упав на пол.

Она опять победила.

Конец первой книги

В оформлении обложки использованы иллюстрации автора.

P.S.

В детстве я очень любила мыльные оперы. Потом сериалы, которые можно начать смотреть в любой миг, не заморачиваясь сюжетом. Все связано и в то же время не связано между собой.

Всего в этой серии будет четыре книги.

И одна, самая первая, с которой все началось. Которая давно уже перестала быть кратким содержанием… Так уж мне понравилось все это писать.

Их можно читать по порядку, а можно и вне его. С середины, с конца, с начала, как пожелаете. Стивен Кинг сказал однажды, что он старается скрыть от читателя окончание, чтобы тот терпеливо прочел весь текст.

Я так не читаю. Я люблю знать, что меня ждет. И чего, собственно, можно ждать от развития мыльной оперы, как не свадьбы? И раз уже свадьба будет, то почему бы не заглянуть в конец?