Читать книгу "Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов - Майкл Кейн"

Не знаю, что бы со мной стало, если бы не Шакира. Работая в театре, кино и в ресторанном бизнесе, я повидал немало людей с тяжелейшей алкогольной зависимостью и многократно был свидетелем того, как алкоголь рушит карьеру человека и приводит к его преждевременной смерти. В 1964 году я посмотрел «Гамлета» с Ричардом Бертоном, а много лет спустя мы с ним встретились на съемочной площадке «Зи и компания», где Ричард снимался со своей тогдашней женой Элизабет Тейлор. Я сказал, что его Гамлет был прекрасен, но я никогда не видел, чтобы принц датский говорил так быстро. Ричард взглянул на меня и ответил: «Пабы закрываются в пол-одиннадцатого». Трезвым Ричард всегда был очень обходителен со мной, но, увы, трезвым он бывал редко. На вечеринке в честь окончания съемок я пожелал им с Элизабет счастливого Рождества перед уходом. «Засунь себе в задницу свое Рождество», — огрызнулся он.

Несколько лет спустя Ричард, его новая жена Сюзи, Шон Коннери, его жена Мишелин и мы с Шакирой вместе ужинали в Голливуде. Сюзи сказала, что Ричард уже некоторое время не пьет, и я ей поверил. В первой половине вечера Ричард не промолвил ни слова. Потом пошел в туалет, где явно чем-то «освежился», и, вернувшись, начал неестественно быстро тараторить и восторженно рассказывать обо всем подряд. Больше я его не видел. Каким бы огромным ни был его вклад в кинематограф, он мог бы сделать гораздо больше. Он умер в 1984 году; ему не было и шестидесяти.

Питер Лэнган был блестящим шеф-поваром и ресторатором. Никто лучше него не делал суфле из шпината, салат с морепродуктами и крем-брюле. Именно Питер научил меня тому, что ресторан — то же, что и театр. Люди приходят сюда не накануне шоу и не после шоу: они приходят, чтобы посмотреть шоу. Стены — декорации, их должны украшать дорогие картины (в нашем случае — полотна Дэвида Хокни и Патрика Проктора). Столики необходимо поставить на достаточном расстоянии друг от друга, но бар должен располагаться у самого входа и быть всегда полным, завлекать клиентов и вызывать у них желание потолкаться у стойки, пусть даже в ущерб комфорту. Клиенты ресторана — одновременно зрители и актеры, исполняющие главные роли; сидеть они должны так, чтобы видеть друг друга. Но Питер был алкоголиком, каких я не встречал никогда: порой он напивался до такой степени, что оскорблял посетителей. Однажды он забрался под столик и укусил посетительницу за ногу. Часто засыпал в ресторане или прямо на улице. Через несколько месяцев работы с ним я понял, что мне нужен не только талантливый, но еще и непьющий шеф-повар. Так шефом и третьим партнером в Langan’s стал Ричард Шеферд. Наш ресторан пользовался огромным успехом, но через десять лет после его открытия Питер трагически погиб в возрасте сорока семи лет.

Однако самым печальным примером губительного влияния алкоголя, пожалуй, является актер Уилфред Лоусон, сыгравший Альфреда Дулитла в экранизации «Пигмалиона» с Лесли Хоуардом и Уэнди Хиллер. Вы, вероятно, о нем не слышали, но он был хорошо известен британским актерам моего поколения. Любимец коллег, он мог бы сделать блестящую карьеру и оставаться в зените славы гораздо дольше. Я видел Уилфреда только один раз в шекспировском дневном спектакле — кажется, то был «Ричард III» в театре Savoy, где он играл с другим гениальным пьяницей Тревором Хоуардом. Они оба были под мухой, и кто-то из зрителей выкрикнул: «Вы пьяны!» Тревор же крикнул в ответ: «Думаете, мы пьяны? Вы еще герцога Норфолка не видели!» К сожалению, я не помню, кто играл Норфолка, — хотелось бы мне знать, кто сумел перепить этих двоих. Мы с Уилфредом Лоусоном вместе снимались в фильме 1966 года «Другой ящик» — викторианской комедии, которую поставил мой хороший друг Брайан Форбс. В фильме сыграли лучшие актеры британского кино того времени: Джон Миллз, Питер Кук, Дадли Мур. Во всех сценах с Уилфредом — он тогда разменял седьмой десяток — Брайан снимал нас выше талии, чтобы я мог взять Уилфреда за руку и подвести его к разметке на полу (он нетвердо стоял на ногах). Вскоре после съемок я встретил его в клубе Arts Club в Лондоне. Он сидел за стойкой и учил слова — ему предстояло играть в пьесе в одном из театров Вест-Энда. Я поинтересовался, когда премьера. «Сегодня в восемь», — ответил он.

Я всегда считал, что именно наркотики положили конец многим хорошим начинаниям 1960-х. Мощнейший творческий порыв превратился в бессмысленное зависание и наркотические грезы. Я лишь один раз пробовал наркотики, и слава богу, а то и мне бы пришел конец. Друг угостил меня марихуаной, я хохотал без перерыва пять часов и чуть не заработал грыжу. В час ночи я стоял на углу, смеялся, как одержимый, и пытался поймать такси с Гросвенор-сквер до Ноттинг-Хилла. В итоге я прошел весь этот путь пешком: я казался себе непобедимым. Вернувшись домой, я пришел в себя и поклялся, что это был первый и последний раз. И дело не в грыже и не в пройденном расстоянии. Я знал, что употребление марихуаны влияет на память и концентрацию, а мне нужно было учить слова.

Сейчас наркотики стали эффективнее. Прежде блестящим молодым людям требовалось несколько десятков лет, чтобы медленно убить себя алкоголем; теперь самоубийство займет считаные месяцы. Я отлично помню голливудские вечеринки, где вазочки с кокаином стояли прямо на столе, и я по ошибке принял их за сахарницы. «Не делай этого, Майкл, — сказал мне кто-то, когда я потянулся, чтобы положить «сахар» в кофе, — это кокаин». На этих же вечеринках я чуть не обмочился, потому что все туалеты были постоянно заняты. Я и прежде прекрасно понимал, как опасны наркотики, но самым жестоким потрясением для меня стала смерть необыкновенно талантливого Хита Леджера от случайной передозировки всего в двадцать восемь лет. Всего за несколько месяцев до случившегося мы вместе снимались во втором фильме из трилогии Криса Нолана о Бэтмене «Темный рыцарь». Я всегда считал Джокера в исполнении Джека Николсона непревзойденным (Джек сыграл Джокера в «Бэтмене» Тима Бертона) и опасался, что никому не удастся приблизиться к нему, но Хит — обаятельный, мягкий, задумчивый в жизни — совершенно покорил нас своей оригинальной, пугающей, чуткой и остроумной интерпретацией этого героя, за которую получил заслуженный «Оскар» посмертно. Какая утрата. Подумать только, какую жизнь он мог бы прожить.

Алкоголь мог бы уничтожить мою карьеру, как уничтожил карьеры других. Восемьдесят сигарет в день — а именно столько я выкуривал в 1960-е — вряд ли повредили бы моей карьере, но я бы не смог работать, будучи мертвым. Я бросил пить за несколько месяцев благодаря Шакире. А вот для того, чтобы отказаться от курения, понадобилось тридцать лет. И в этом мне помогла очень странная компания: Тони Кёртис, Юл Бриннер и Алекс Хиггинс по прозвищу Ураган.

В 1971 году, незадолго до нашего с Шакирой знакомства, я отправился на шикарный прием в Мэйфэйре. Я стоял у камина, разговаривал с кем-то и курил свою обычную марку — Gitanes, прикуривая следующую сигарету от окурка предыдущей. И вдруг я почувствовал, как чья-то рука залезла ко мне в карман, вытащила пачку сигарет и бросила ее в огонь! Я возмущенно обернулся и хотел было выразить свое негодование, когда увидел у себя за спиной Тони Кёртиса. Я никогда не встречал его раньше, но он был очень знаменит, главным образом благодаря своей блестящей игре в фильме «В джазе только девушки». «Зачем вы это сделали?» — спросил я, а Тони ответил: «Ты умрешь, Майкл, если будешь продолжать в том духе. Идиот!» Далее он прочел мне полную медицинских подробностей и весьма убедительную лекцию о вреде курения и ушел. Всего за полторы минуты он спас мне жизнь (на треть). Я больше не прикасался к сигаретам.