Читать книгу "Игра в прятки - Джеймс Паттерсон"

У меня не было никакого желания что-то объяснять, отвечать на вопросы по поводу Уилла. Как объяснить то, чего сам не понимаешь?

Я любила Уилла, но, может быть, он дурачил меня; может, он все же был, когда нужно, хорошим актером. Мне казалось, что я могу помочь ему, что я помогаю. Ту же ошибку совершила когда-то и моя мать с отцом. Господи, я не знала, что и думать. Мне хотелось забраться на чердак и снова взяться за то, что я всегда делала в таких случаях, за песни.

Я сидела у себя в кабинете опустив голову, глядя себе под ноги. Солнце уже встало, за окном чирикали птички. Но передо мной пролетали неприятные, даже страшные образы. Вспомнился фильм с Джулией Робертс, «В постели с врагом». Я чувствовала себя примерно так же. Может быть, это все сон?

«Господи, пожалуйста, пусть это будет сном».

Я не знаю, что за человек мой муж. Возможно ли такое? И что вообще происходит? Что он делает с собой? Что он делает со всеми нами?

В комнату вошел Алли. Я постаралась привести себя в порядок, чтобы сын ни о чем не догадался.

— Я ждала-ждала, а ты все не приходил и не приходил. Иди ко мне.

Я похлопала по ноге, и Алли подбежал, вскарабкался мне на колено и обнял за шею.

Я прижала его к себе и начала целовать. Он сделал то же самое, даже не понимая, насколько это важно для его матери. В какой-то момент мне стало страшно: я вдруг испугалась, что снова стану заикаться. Грудь как будто сдавило. И все равно я не отпустила сына. У нас сложилось что-то вроде ритуала, повторявшегося каждое утро на протяжении многих месяцев.

Внезапно Алли повернулся ко мне, прищурился и заглянул прямо в глаза.

— Что случилось, мамочка? — спросил мой малыш. — Что случилось?

* * *

Днем я снова поехала в больницу, где лежал мой муж. Мне позволили зайти в палату. Уилл уже сидел, потягивая сок через соломинку. Вид у него был немногим лучше, чем ночью.

Та часть лица, которую не закрывали бинты, приобрела фиолетовый цвет, глаза превратились в жуткие узкие щелочки, губы распухли, как будто их искусали пчелы. Уилл напоминал одного из тех несчастных, которые ночуют на улицах Нью-Йорка, расположившись на решетках люков.

Мой муж похож на бездомного.

Когда я вошла, Уилл протянул ко мне руку. Сердце немного смягчилось, но это произошло само собой, без моего желания.

— Мэгги… — прошептал он.

Я не взяла его руку, остановилась в шаге от кровати и посмотрела Уиллу в глаза. Меня тянуло к нему, но я не могла позволить себе жалости.

— Мэгги, прости меня… пожалуйста.

— Не могу, Уилл, — наконец сказала я.

Он расплакался, как ребенок. Уилл свернулся в комочек, подтянув ноги к груди, и плакал. Он показался мне таким жалким, таким несчастным и одиноким, что у меня едва не разорвалось сердце. Но что с ним произошло? Что с ним происходило?

У меня не было сил утешить его. Я ничего не смогла для него сделать.

Глава 75

Дурные, плохие, страшные мысли бродили в голове Уилла с тех самых пор, как он вернулся домой. Не оставляли они его и в больнице.

Его злило, что Мэгги остается звездой, а он превращается в ничто. Но больше всего его раздражало, бесило то, что она была счастлива. Мэгги, Дженни и Алли были самодостаточной единицей. Они не нуждались в нем. Он был как будто лишний. У них и без него все прекрасно получалось.

Плохие мысли. Они не покидали его. Не выходили из головы. Утром, днем, вечером, и особенно по ночам.

Дурные мысли. Например, о том, как они катаются с Алли на лошади и мальчик вдруг падает на землю.

Или мысли о Дженни. О, он много фантазировал о ней. Дженни была ласкова с ним. Конечно, она ведь такая же, как все остальные. Им всем нужно от него одно и то же. Они готовы ради него на все, пока… пока не узнают, каков он на самом деле.

Не лучше других — а может быть, и хуже — был Палмер. Младший брат без зазрения совести брал у него деньги. Только за то, что ему удалось вынюхать кое-какие секреты старшего брата. Впрочем, Палмер всегда был таким — ни на что не годным ублюдком.

Настоящая проблема заключалась в Мэгги. Он не знал, что с ней сделать.

Но много об этом думал.

Возможности есть всегда. И все они такие…

Какие?

«Что, если я покончу с собой, как сделал мой отец?

Что, если я пойду немного дальше?

Что, если… что, если… что, если…»

Глава 76

А теперь будьте внимательны. Пожалуйста. Постарайтесь услышать каждое слово, уловить малейший нюанс. С этого момента начинается путаница, с этого момента я начала сомневаться в собственном здравомыслии. Стоит мне только подумать об этом, как появляются скованность и неуверенность, а к горлу подступает тошнота.

Неужели я виновна? Неужели я и впрямь убийца, как обо мне пишут в газетах? Или же я всего лишь жертва?

* * *

— Уилл, я улетаю в Сан-Франциско. Так нужно, — сказала я ему однажды утром, через несколько недель после «несчастного случая» в Нью-Йорке.

Уилл все еще вел себя немного странно, но оставался добрым и внимательным по отношению к Дженни и Алли, так что жаловаться было не на что.

Что?

Он едва заставил себя оторваться от телевизора. В последнее время Уилл как будто уходил в себя, и вернуть его к действительности оказывалось не всегда легко. Иногда, когда я заговаривала с ним, на его лице появлялось рассеянное выражение, словно он смотрел куда-то вдаль, на некий находящийся в сотнях миль предмет. Я не понимала, что происходит. Да и как я могла что-то понять, если между нами выросла невидимая стена.

— Меня попросили выступить на благотворительном концерте в парке Кэндлстик, и я согласилась. Мне это нужно, Уилл. Я должна петь. Я так давно нигде не выступала.

Он выключил телевизор и повернулся ко мне. Уилл сидел в кресле в футболке и шортах, и, когда наблюдал за игрой, у него всегда был такой вид, словно его в любой момент могут поднять со скамейки запасных. Он был в отменной физической форме и вполне мог бы еще играть.

— Улетаешь? И даже не спрашиваешь, хочу ли я отправиться с тобой?

— Будет лучше, если я полечу одна. Там будет Барри и…

— Этот придурок.

— …и после концерта мы начнем записывать новую пластинку.

Я совсем не собиралась извиняться, оправдываться или бросаться репликами вроде «по крайней мере я сообщаю, куда отправляюсь».

— Значит, ты вот так, ни с того ни с сего, решила слетать в Калифорнию.

На щеках Уилла выступили красные пятна. Глаза как будто выкатились и странно блестели. «Однажды он просто сойдет с рельсов», — сказала я себе.