Читать книгу "Терроризм в Российской Империи. Краткий курс - Олег Будницкий"

Еще одной жертвой черного террора стал депутат 2-й Государственной думы, один из лидеров фракции трудовиков, доктор А. Л. Караваев. После роспуска Думы Караваев вернулся к работе по специальности. 4 марта 1908 года он был смертельно ранен черносотенцами в своем кабинете в Екатеринославе во время приема больных двумя выстрелами в грудь. Убийцы скрылись и остались неразысканными.

Вероятно, остались бы неразысканными и убийцы Герценштейна (хотя установить их личности для полиции особого труда не составляло), если бы не очередной конфликт в среде «патриотов». Кандидат в члены Главного совета СРН и секретарь редакции газеты «союзников» «Русское знамя» А. И. Пруссаков рассорился с Дубровиным, к которому был довольно близок, и вышел из «Союза». Мало того, в 1909 году он опубликовал сатирическую пьесу «Доктор Зубровин и компания», в которой была изображена жизнь «Главного управления Патриотического общества». В пьесе содержались прозрачные намеки на организацию «патриотами» убийства Герценштейна. Важнее было то, что Пруссаков дал показания о причастности к убийству руководства «Союза русского народа».

Начались аресты. Поначалу черносотенная печать выступила с открытой защитой убийц. Известный публицист Б. Юзефович писал в «Русском знамени»: «Почему причисляете вы убийц Герценштейна к разряду преступников – к чему это лицемерие?.. Герценштейн подлежал уничтожению во имя блага России и был уничтожен, и если бы убийца его был обнаружен, то бескорыстный поступок этот давал бы ему больше прав на снисхождение и помилование, нежели злодеяния большинства преступников, милуемых нашими присяжными судьями». Поскольку Териоки находились на территории Финляндии, то предстали террористы перед финским судом. Сначала в мае 1909 года к шести годам заключения осудили Половнёва, затем в сентябре перед судом предстали Юскевич-Красковский и Ларичкин. Дубровин, от греха подальше сославшись на болезнь, уехал в Ялту и так не явился по вызову суда.

Юскевич пытался переложить вину на «хулиганов, позоривших “Союз” лиц, разных Лавровых, Зориных, Ларичкиных, которые действительно совершали грабежи». Егор Ларичкин, претендовавший одно время на «лавры» убийцы Герценштейна, в самом деле имел богатую биографию. Он был дважды судим за уголовные преступления. В дни революционной смуты прибился поначалу к эсерам. Те дали Ларичкину задание внедриться к черносотенцам. Однако Ларичкину у черносотенцев понравилось больше, и он, напротив, навел их на эсеров. Среди прочих дел, убил рабочего В. Мухина, которого «союзники» заподозрили в измене.

На суде Ларичкин откровенно рассказал о подробностях преступления. Особенно «пикантна» была его история о том, как на следующий день после убийства Герценштейна он послал через одного из «союзников» записку Дубровину с требованием обещанных денег. В тот же вечер к нему пришел Половнёв с нерадостной вестью: «Опять мимо рта от нас! Получили не более 300 руб., остальные 700 руб. получил Казаринов». Половнёв по приказанию Юскевича купил Ларичкину «костюм за 19 р. 30 к.» и велел «не болтать». Видимо, этим и ограничился его гонорар. Черносотенная печать, совсем недавно видевшая в убийцах Герценштейна спасителей отечества, после грязных подробностей, всплывших на процессе, быстро переориентировалась и некоторое время утверждала, что убийство на самом деле совершили социал-демократы.

Подельники были приговорены к шести годам заключения каждый. Однако уже 30 декабря того же года император Николай II помиловал Половнёва и Юскевича.

Несмотря на череду скандалов, власть по-прежнему видела в черносотенцах свою опору и щедро их финансировала.

На поддержку «социально близких» на выборах в 4-ю Думу, которые должны были состояться в 1912 году, Столыпин загодя запросил у министра финансов В. Н. Коковцова огромную сумму в 4 миллиона рублей. Министру финансов, считавшему, что эти деньги будут просто «освоены» и вряд ли всерьез повлияют на результаты выборов, удалось настоять на сокращении субсидии до трех с лишних миллионов. «Все промелькнули перед нами, все побывали тут, – вспоминал Коковцов о распределении денег, – имена представителей организаций правого крыла фигурировали в ведомости, так сказать, властно и нераздельно. Тут и Марков-2‑й, с его “Курскою былью” и “Земщиной”, поглощавшей 200 000 р. в год; пресловутый доктор Дубровин с “Русским Знаменем”, тут и Пуришкевич с самыми разнообразными предприятиями…».

В целом черносотенцы, на мой взгляд, сыграли крайне негативную роль в судьбе романовской монархии и Российской империи в целом. Чего стоил в многонациональной и мультиконфессиональной империи только один пункт программы «Союза русского народа»: «Все инославные и нехристианские народности являются на Земский собор или в Государственную думу только на правах челобитчиков». Самое активное участие в добивании монархии принял Владимир Пуришкевич – из лучших побуждений! Я имею в виду убийство Григория Распутина – с целью спасти репутацию царского семейства. Пуришкевич был одним из организаторов убийства «старца» в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года и лично выпустил в полуживого Распутина последние пули. Нанеся тем самым еще один удар по авторитету власти. Имея таких друзей, можно было обойтись без врагов.

3 марта 1917 года монархия в России кончилась. В ее защиту никто не выступил, кроме лидера кадетов Павла Милюкова, считавшего необходимым сохранить преемственность власти. Однако среди политических лидеров он остался в одиночестве. Черносотенцы мгновенно исчезли. Растворились, как и все прочие правые. Точнее, в большинстве своем совершили, как по морской команде, «поворот все вдруг».

Пуришкевич уже в марте 1917 года выпустил листовку, призывавшую солдат, матросов и рабочих добиться перелома в войне с внешним врагом, поскольку «его победа повела к возвращению России старого строя и тех людей, которые его поддерживалибы (курсив мой), вызывая проклятия к себе всех классов русского общества и всех его сословий». Позднее Пуришкевич предлагал военному министру А. Ф. Керенскому назначить его заведующим санитарной частью армии. Керенский не ответил.

На этом можно было бы поставить точку, если бы у черносотенного терроризма не было печально известного «эпилога». 28 марта 1922 года черносотенцы П. Н. Шабельский-Борк и С. В. Таборицкий совершили покушение на П. Н. Милюкова после его лекции в Берлинской филармонии. Шабельский-Борк разрядил две обоймы, ранил 9 человек, но в Милюкова не попал; ему помешал В. Д. Набоков, которому Таборицкий трижды выстрелил в спину. Набоков (отец писателя В. В. Набокова), депутат 1-й Государственной думы, в эмиграции лидер правых кадетов, соредактор берлинской эмигрантской газеты «Руль», был убит на месте. Террористов задержали. Таборицкий был приговорен к 12, Шабельский-Борк – к 14 годам тюремного заключения, однако уже 1 марта 1927 года оба были амнистированы.

В программе и практике черносотенцев «невооруженным глазом» заметно сходство с фашизмом.

Разумеется, об этом подобии заговорили после возникновения фашизма, и в особенности после прихода Бенито Муссолини к власти в Италии. В советской литературе 1920–1930-х годов сопоставление черносотенцев с фашистами было общим местом. Это можно было бы счесть пропагандой (и отчасти ею являлось), но с фашистами отождествляли себя сами черносотенцы, оказавшиеся в эмиграции и развернувшие там довольно активную деятельность. В органе марковского Высшего монархического совета прямо говорилось: «Да, мы фашисты особенные, русские, и искренно завидуем итальянским в том, что мы пока не сокрушили врага». Марков-2-й, эмигрировавший в 1920 году в Германию, восхищался Муссолини. Еще большее восхищение вызвали у него нацисты, пришедшие к власти в Германии в 1933 году. Характерно, что Марков, перебравшийся в 1926 году в Париж, в 1935-м вернулся в Германию, получив приглашение редактировать русский выпуск нацистского антисемитского еженедельника «Мировая служба. Международная корреспонденция по просвещению в еврейском вопросе». Работа хорошо оплачивалась. Ряд антисемитских произведений Маркова были переведены на немецкий язык.