Читать книгу "Сергей Бондарчук. Лента жизни - Наталья Бондарчук"

Я был одним из актёров, которых он выбирал, и не всегда я радовал, но и огорчал. Но вот какие-то человеческие проявления меня убеждали в том, что я ему был симпатичен. Я уж не знаю, насколько… “Война и мир” – это огромный фильм… А я так думаю: а мог бы кто, кроме него? Нет. Думаю, что нет…»

Людмила Савельева рассказывает: «Однажды мне надо было сыграть очень тяжёлую сцену: Наташе не дали бежать с Курагиным, она лежит, закрыв голову руками, не хочет жить, рядом – тетка Ахросимова. Сергей Фёдорович сделал очень много дублей, обращая внимание лишь на актрису, которая играла Ахросимову. Ей говорит: “Умница”, а мне – ни слова. Я же не знаю, как играть истерику, как нужно плакать. И в конце концов, обиженная, расстроенная, я выдала истерику самую настоящую. И тогда стали снимать меня. Только потом я поняла, что Сергей Фёдорович этого как раз и добивался». А вот что вспоминает Ирина Константиновна Скобцева: «Хорошо зная природу актёрского творчества, Сергей Фёдорович подводил Людмилу Савельеву к состоянию, когда творит естество. Мне в этом плане везло меньше. Я на него даже обижалась. Когда мы были партнёрами “Элен – Пьер”, всё было в порядке, а когда я снималась одна или снимали мои крупные планы, он просто уходил и говорил: “Ну, ладно, вы тут и без меня справитесь…” На съёмках всякое бывало. Помню, однажды он кинулся за пьяным маляром с матюгальником и чуть ли не побил его за то, что тот орал, мешал актёрам. В этом смысле Сергей Фёдорович был очень заботливым режиссёром. Оберегал группу. Когда начались съёмки, он даже воззвание к группе и актёрам написал с призывом бережно относиться друг к другу».

«Я любил его и всегда буду любить всей душой, – признавался Анатолий Петрицкий. – Я знаю людей, ненавидящих его. Слишком уж ему завидовали. Завидовали всему: его ранней блестящей карьере, тому, что он не беден, что женат на одной из красивейших женщин страны. Завидовали, что именно ему поручили эту колоссальную постановку. Но такое отношение его не сломало. Сергей Фёдорович Бондарчук был не из тех, кто ломается. О его личной жизни я знаю немного. С его первой дочерью Наташей я познакомился, когда она уже стала известной актрисой и режиссёром, мы даже поработали немного вместе. Но наверняка знаю: он очень любил Ирину Константиновну Скобцеву, хотя на площадке каких-то особенных отношений между ними я не замечал, он репетировал с ней или играл в паре точно так же, как и с другими актёрами, – чутко и требовательно.

Сергей Фёдорович был необычный человек, очень сильный по характеру. В период наших добрых отношений мы с женой часто бывали в их доме. Видел я его родителей, правда, маму – только раз. Высокая крупная женщина, Сергей Фёдорович на неё похож. А отец – такой маленький, подвижный, приветливый. Как приедет в Москву, обязательно придёт к нам на съёмки и при всех ему делает замечания:

– Не так ты с людьми разговариваешь, не так ими командуешь!

Простой и симпатичный человек, в прошлом председатель колхоза. Такой общительный, будто и не отец Сергея Фёдоровича, ведь наш-то Бондарчук – бука. Хотя он мог поговорить так, что вызывал к себе доверие и у генерала, и у рабочего. Наверное, люди чувствовали его природную душевность и не могли на неё не откликнуться.

Снимали мы натуру в Москве, у меня умер отец. Сергей Фёдорович не только нашёл возможность отпустить меня, но остановил съёмки и поехал следом за мной в Киев, хотя с отцом знаком не был. И даже ходил по высоким инстанциям, хлопотал о пенсии для мамы. Люди мы с ним были очень разные. Однако ж пять лет вместе снимали картину. А может быть, именно разные вкусы, различные точки зрения и дали результат?..»

Смерть отца и рождение сына

Федю назвали в честь деда.

Ирина Скобцева

«Через пять лет после Алёнушки, 9 мая 1967 года, у меня родился сын Федя, – вспоминала Ирина Константиновна Скобцева. – И тоже – в тот момент, когда Сергей был вдали от дома… Сын был у нас и Тарасик, и князь Андрей: няньки, когда его приносили, говорили: «Вот князь Андрей». Но буквально через три месяца после его рождения Сергей и я потеряли его отца, Фёдора Петровича, и Федю назвали в честь деда…»

В Ейске проживает моя двоюродная сестра Татьяна Яровая. Она и рассказала мне, как проходили похороны нашего дедушки, на которые приехал мой отец: «Вся Широчанка хоронила дедушку. Вся эта процессия похоронная шла пешком из Широчанки в город. На руках несли. Всю дорогу! И все встречные машины им сигналили. Все-все. Все знали, кого хоронят. Дядя Серёжа тоже шёл пешком. Шли родственники, а потом уже – друзья и знакомые. Пришли на кладбище, не могли понять, почему дядя Серёжа долго смотрит в могилу, пустую ещё. Готовились уже опускать. А там оказался ёжик живой. И он сказал: «Пока ёжика не достанете, хоронить не будем». Ёжика общими усилиями достали… Сергей Фёдорович приехал хоронить отца со своим другом Анатолием Чемодуровым. Ирина Константиновна осталась дома с сыном».

Похоронили нашего дедушку Фёдора Петровича на кладбище в Ейске. Его и до сих пор помнят в Широчанке. Через месяц после похорон дедушки Феди я была у него на могиле в Ейске. Пришли мы туда с Танюшей – моей любимой двоюродной сестрой.

После того как первая часть фильма «Война и мир» была показана на Московском кинофестивале, Сергей Бондарчук был признан классиком и мастером постановки военных баталий. Тот факт, что в картине участвовали 120 тыс. статистов, позволил внести фильм в Книгу рекордов Гиннесса. Премьера фильма «Война и мир» прошла и за границей. А в 1969 году получила «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Над своей главной картиной «Война и мир» Бондарчук работал семь лет.

«Я до сих пор поражаюсь тому, как у Сергея Фёдоровича хватило моральных и физических сил поднять такую глыбу как “Война и мир”, – признавалась Ирина Константиновна. – Четыре года он держал в голове каждую деталь фильма. У нас дома стоят 90 томов старого издания Толстого, и каждая страница исчёркана заметками Сергея. За 37 лет супружества я лишь однажды видела на глазах мужа слёзы, это было как раз на площадке “Войны и мира”. Сняли большую панорамную сцену – “Отступление”. Материал отправили в лабораторию на проявку. И вот приходит ответ – “плёнка бракованная”. От отчаяния у Сергея Фёдоровича навернулись слёзы. К сожалению, снимали на отечественную экспериментальную плёнку».

Я навсегда полюбила Толстого, его романы, потому что ещё в юности увидела «Войну и мир» в постановке моего отца. Я потом читала и перечитывала строки Льва Николаевича, и на одной из страниц, среди множества фамилий, нашла фамилию Бондарчук. Так и написано – солдат Бондарчук. С тех пор я в шутку люблю говорить про себя: «Солдат Бондарчук при исполнении». Теперь, когда я сама стала актрисой и режиссёром, мне кажется, я понимаю, что сделал мой отец для всех нас. Он связал разорванную связь времён! Казалось бы, как далеки от нас князья и княгини со своим бытом, романами, дуэлями, воинскими победами и поражениями, размышлениями о жизни, смерти и бессмертии… О непротивлении злу насилием… Где мы со своим Интернетом, сверхзвуковыми скоростями, а где Каратаев со своей собачкой? Однако же идёт фильм, и наши люди верят этой некогда утраченной правде. И оживают вновь утраченные дворянские интерьеры, и шелестят грациозные дамы своими веерами. И торжествуют в своём величии и красоте древние храмы. И вновь звонят колокола, и истово молятся люди у святых икон. И летит в атаку бессмертный Багратион, и плачет Кутузов. Всё возвращается в генетической памяти народа: служение отечеству, верность и любовь! И вместе с Наташей Ростовой приходят на её первый бал юные девушки. Помню, когда отец уже ушёл из жизни, в его честь и память собрались люди в огромном зале Киноцентра. Раскрылся занавес, и на огромном экране показали бал Наташи Ростовой с бессмертной музыкой Вячеслава Овчинникова. Весь зал тогда встал и стоя аплодировал. По этому фильму и роману Льва Николаевича будут судить о Золотом веке России. А мы – дети, внуки и правнуки – будем встречаться с Сергеем Фёдоровичем Бондарчуком, с его образом Пьера Безухова, с мыслями Толстого, прочитанными его голосом…