Читать книгу "Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева"

— Раз нельзя с даром, будем без него. — И я, не дожидаясь, когда друзья попробуют меня остановить, сдернул с шеи кулон.

Миг восхитительной свободы, которую я позволил себе ощущать всем своим естеством, закончился невыносимо быстро. Только-только внутри растеклось ни с чем не сравнимое пьянящее чувство вседозволенности, как разум напомнил, что времени, которое я мог выделить, осталось немного. Пройдя вперед, легко дотронулся до перекладины. Ладонь охватило холодное сияние силы Хель, быстро пробежавшее вверх по лестнице, захватывая ее в плотный кокон.

Чем мне нравился «подарок» Убийцы, так это тем, что, используя его, не нужно было составлять никаких заклинаний. Проклятие само чувствовало потребности своего носителя, послушно выполняя даже плохо сформированные мысленные приказы. Впрочем, именно этим оно и было опасно: пожелаешь случайно смерти кому-то — знаете, как порой в запале сложно удержать слова на языке, а приходишь в себя среди кучи убитых людей.

Хорошо хоть, мне почти возможностей не перепало: метка в кровь перешла, а вот силы лишь капля просочилась. На большие разрушения такого, слава Алив, не хватит.

— Давайте скорее полезайте. На все про все у нас несколько минут, — поторопил я замерших спутников: никак они не могли привыкнуть к преображению, происходившему со мной, когда я выпускал силу Хель.

Два раза повторять не пришлось. Первой, ловко цепляясь и перескакивая сразу через несколько перекладин, полезла Альга. Чуть задержалась у самого люка, с заметным трудом отодвигая его в сторону, и, как только образовалась щель, в которую могла протиснуться миниатюрная воровка, выскользнула на поверхность.

— Все спокойно, — спустя секунду отрапортовала она сверху.

Следующим полез Василий, он себе резких движений не позволял и не суетился. Одна ступень где-то на середине лестницы неприятно хрустнула, и мне пришлось расширить канал силы, рискуя поддаться метке. Иномирец также чуть задержался у люка, но только для того, чтобы совсем сдвинуть его в сторону, открыв лаз полностью: в узкую щель, оставленную воровкой, Василий бы не протиснулся и при всем желании.

Маришка, глядя на мое перекошенное лицо, на поверхность чуть ли не взлетела: то ли так за меня испугалась, то ли за себя — с проклятым человеком в такие минуты крайне опасно находиться.

— Оррен, быстрее, — раздалось сердитое шипение Альги, — а то мне для полного счастья не хватало тебя убить, если ты метке поддашься… Знаешь, что со мной Юля потом сделает?!

— Лезу, лезу, — устало отозвался я, стараясь как можно быстрее карабкаться вверх.

Сияние, охватывающее лестницу, постепенно гасло, и следовало поторопиться, если я не хотел полететь обратно вниз из-за какой-нибудь непрочной ступени. Одна зараза из самых верхних все-таки подо мной надломилась. От падения меня удержали Василий и Альга, прямо-таки втащив в четыре руки на поверхность. Маришка быстро помогла разобраться с даром, застегнув цепочку.

Стало легче. Краски привычно потускнели, превращая ночную долину в смазанное пятно, кровожадные мысли утихли: метку сковывал дар, оставляя ощущение сдавленности и тревоги.

Но все-таки так было проще.

— Теперь колдовать спокойно можно. — Я посчитал в уме время и добавил: — Метка часа на четыре вокруг нас нужный фон оставит — жрецы ничего не заметят, даже если будут знать, что искать надо лирийскую магию.

— Спасибо! — не на шутку обрадовалась Маришка.

Лишь теперь я заметил, что наверху за небольшой промежуток времени не только заметно похолодало, но еще и начался неприятный дождь. Маришка, получив разрешение, спешно натягивала над собой водонепроницаемый полог — сил девушки, чтобы растянуть его на всех, не хватало. Василий недовольно тряс головой, Альга жаловалась на промокшие ноги: мягкие тряпичные сапожки воровки не были предназначены для того, чтобы их хозяйка, не смотря под ноги, влезла в лужу.

Однако возвращаться в крепость без новостей и планов лагеря не хотелось, так что, сдвинув крышку люка на положенное место, чтобы получился опрятный небольшой холмик, мы побрели в сторону убийцепоклонников. Устраивать пакости эольцам по такой погоде почему-то не хотелось.

Кристиан уныло посмотрел вниз и тяжко-претяжко вздохнул. Почему-то в мыслях крутился анекдот, как-то рассказанный Василием: про елку, устроенную некоему поручику волками.

В данный момент шутка была ну-у очень в тему.

Только вот смеяться уже не хотелось.

Правда, сидел император не на елке, а на дубе, и загнал его туда не волк, а не пойми кто. Впрочем, оного, по скромному мнению Криса, хватало по самое-самое. Устроившийся у корней могучего дерева зверь был огромен, в разы больше медведя, но при этом напоминал обыкновенного санитара леса: и строением тела, и вытянутой формой морды, и темно-серой шестью.

Хорошо хоть, интуиция Криса сработала на секунду раньше, чем зверь прыгнул на императора из кустов. Передвигался хищник, несмотря на свои габариты, абсолютно бесшумно; и спасло молодого мужчину лишь острое чувство тревоги, которое заставило Криса метнуться в ближайший кустарник. В следующую секунду там, где только что была голова императора, сомкнулись мощные челюсти зверя. Дальше, мельком глянув на неожиданного противника и оценив степень опасности, Крис бросился к ближайшему дубу, к счастью оказавшемуся мощным и раскидистым, даже не думая о честной схватке.

Все-таки голова на плечах императора имелась, и, что бы там Василий ни говорил, периодически Кристиан ею думал. Во всяком случае, пытался. Но лучше всего ему удавалось правильно оценивать противника и свои шансы на победу — мужчина предпочитал вопреки всем традициям в первую очередь сохранять свою жизнь и только во вторую — честь. И ничего позорного в том, чтобы залезть на дерево, спасаясь от твари наместника Хель, Крис не видел.

Был разве что один большой минус в виде непростой ночи, но честь императорская от недосыпа обычно не страдала, не раз мужественно выдерживая сие испытание. Хотя отдохнуть все-таки хотелось.

— И как я теперь спать буду? — укоризненно спросил Крис у зверя, который не сводил с несостоявшегося «ужина» умных, фосфоресцирующих в темноте желтых глаз.

Тот красноречиво щелкнул зубами, словно спрашивал: «А что я буду есть?»…

— Да невкусный я! — махнул рукой император, говоря таким тоном, будто сам очень-очень жалел о том, что его вкусовые качества не отличались положительной оценкой, и этот факт приносил Кристиану много разочарований.

Волк, а для удобства Крис решил называть его именно так, не сумев подобрать более оригинального или точного определения, насмешливо оскалился: «Позволь мне это самому решить — вкусный ты или нет» — говорило выражение его морды.

— Так заработаешь несварение, потом меня же винить будешь, — незамедлительно откликнулся император, стараясь удобнее устроиться на широкой ветке и прислониться спиной к шершавому и почему-то теплому стволу дуба. — А вдруг вообще отравишься — умрешь? Я ведь виноватым чувствовать себя буду. Если, конечно, в чертогах Алив (или, что вероятнее из-за всех проделок, обители Хель), — тихо добавил Кристиан, — есть такое понятие «чувствовать».