Читать книгу "Враги народа - Александр Тамоников"

– Что еще за Бай такой?

Я рассказал ему о таинственном агенте «Картеля», являющемся одним из его главных козырей. О том, что тот был из партийного руководства области. И о мотивах, почему я не поднял вокруг этого ажиотаж и не копаю, как землеройка.

– Я же говорю, с вами забавно, – горько усмехнулся Воронов, добавив свое любимое: – Да уж, легко на сердце от песни веселой.

– Такая вот песня, из которой слов не выкинешь, – добавил Фадей.

– И этот Бай тебя до сих пор боится, – сделал вывод Воронов.

– Боится, что я знаю о его существовании и буду искать. Поэтому приказано уничтожить не все наше отделение в полном составе, включая машинистку, – о нем Бай, к счастью, не знает. Велено ликвидировать лично меня.

– А еще, наверное, отомстить хочет. И тогда ничто человеческое ему не чуждо, – поддакнул Фадей.

– Не, от такой песни на сердце не легко, – покачал головой Воронов. – И что с этим делать?

– Умирать мне пока рановато. У меня другие планы. Я вон кота завел, а он заботы и ухода требует. Антонина без меня не справится.

– Кота? – удивленно посмотрел на меня Воронов, будто на тень отца Гамлета.

– Ну да.

– Его тут убивать собираются, а у него кот.

– Рыжий кот. Хороший. Ласковый…

Глава 3

В этот же день я попал на прием к Плужникову. Тот выглядел немножко получше, спина его мучила поменьше, кудесники из института неврологии что-то ему в ней подправили. Так что настрой у него был в целом позитивный.

– Вот что, Ермолай. Собирайся в родные края в командировку, – объявил он.

– Что?! – я едва не потерял дар речи. – Зачем?

– Там работает комиссия партийного контроля ЦК. В том числе изучают ситуацию по «Пролетарскому дизелю» и пытаются понять, как же стала возможна такая масштабная вредительская деятельность. Хотят выслушать тебя.

– Сильно хотят?

– Да какая разница. Ты же знаешь, этой организации не отказывают.

– Знаю, – кивнул я невесело.

Ну, вот и нарисовалась картинка полностью. И я получил косвенное подтверждение участия Бая в истории с готовящимся покушением. Кто, кроме партийного функционера, может знать о том, что комиссия вызовет меня? А что я приеду – сомнений нет. Контролерам из ЦК и правда не отказывают.

– Значит для душегубства все там готово, – усмехнулся я.

– Что? – удивленно посмотрел на меня Плужников. – Какого душегубства? Ты заработался?

Я объяснил ему всю ситуацию. И, надо отметить, мне удалось его удивить. Естественный вопрос возник у заместителя наркома – а за что это именно меня так хочет грохнуть «Картель»?

И тогда пришлось выложить историю про Бая.

– Что-то у меня с памятью стало. Не припомню, чтобы ты мне докладывал про такого агента «Картеля», – прищурился недобро Плужников.

– Не докладывал.

– Почему, черт возьми?!

– Не хотелось обратно во внутреннюю тюрьму. Только вышел – и уже навожу тень на плетень, сею раздор в рядах высокой партноменклатуры. Да и расследование вряд ли к чему-то привело бы. Зато появился бы козел отпущения, который воду мутит.

– Есть резон в твоих словах, – неохотно согласился Плужников. – Давай договоримся так. Ты не утаиваешь от меня таких моментов. Я делаю так, чтобы тебя не подставить.

– Хорошо, Василий Алексеевич.

– Этого Бая, конечно, надо искать. Обязательно… Но только потом. И аккуратненько.

– А сейчас мне что делать?

– Ни в какую командировку ты, конечно, не поедешь. А мы попытаемся прозондировать, кто идею толкает тебя туда завлечь.

– Найдут другой способ меня отыскать.

– Тогда мы команду Шахтера раздавим.

– Других пришлют.

– Ну, перейдешь на нелегальное положение.

– Самое то, чтобы руководить подразделением.

– А каково нам было, до революции! Когда по пятам царская охранка ходила, – хмыкнул Плужников, припомнив что-то свое. – Как операцию «Корона» закончим, так и дойдут руки до твоего Бая. А пока будем ждать. Терроргруппа все равно у нас под контролем. Так что больше оптимизма, товарищ капитан.

– Да уж куда больше. Жив пока – уже хорошо…

Глава 4

Антонина просто впала в ступор, когда я объявил ей, чтобы она собирала вещички и катила в Переделкино – на служебную дачу НКВД рядом с поселком писателей. Наконец она произнесла:

– Чего, опять все начинается?

– А что тебе не нравится, дорогая? Вживую на писателей-классиков посмотришь. Автограф попросишь. Они там все по лесам гуляют, вдохновение стяжают. Их в чащах больше, чем лосей. Заодно кота на природе выгуляешь.

– Кота?!

– Во-во. Мишку.

– Ты чего мне зубы заговариваешь, Ремизов! – когда злилась, она именовала меня исключительно по фамилии. Иногда называла так и не со злобы, но всегда от избытка чувств. – Это мне опять бежать, спасаться? Как в прошлый раз? Что вообще происходит?

– Ты же знаешь, я тебе ничего не могу рассказать. Но заверяю, что ничего экстраординарного. Обычная работа в штатном режиме.

В общем, с большим трудом запихал я ее в Переделкино, заодно добившись, чтобы на работе ей дали краткосрочный отпуск. В военном НИИ работой на дому ее обеспечили на два месяца вперед, так что она могла вообще жить безвылазно на даче за любимым делом и нисколько не скучать. Почему? А кто знает, может, ликвидацию перепоручат кому другому, а не группе Шахтера. И если противнику известно, что моя жена работает в Бауманском институте, отследить оттуда ее будет нетрудно. Она по сторонам обычно не смотрит – привыкла, что смотрят на нее. Что, перестраховываюсь? Тут лучше сто раз перестраховаться, чем один раз недостраховаться, а потом жалеть всю оставшуюся жизнь.

Сам я переехал на конспиративную квартиру. И никогда не забывал на улице проверяться на предмет слежки.

Постепенно привык, что надо мной висит дамоклов меч. Психология, она такая. Первое время ходишь в диком напряжении, ждешь выстрела в спину, которая отныне кажется такой чувствительной, что даже чужие взгляды ползут по ней мурашками. И как-то нервно вспоминаешь свою жизнь, под которой в любой момент могут подвести черту. Но постепенно меры предосторожности и вечная бдительность становятся органичными, как чистка зубов по утрам. А потом смиряешься и привыкаешь.

Со временем стало очевидно, что грохнуть меня хотят не за мои дела на новом месте службы. Не было признаков, что «Картель» раскусил нашу игру. Наоборот, с каждым днем он все сильнее сближался с «державниками».

Мы уже пропустили первую партию новобранцев через лагерь ОСОАВИАХИМа. Подоспела вторая. Подготовка проходила в максимальном темпе. Скучать курсантам не давали. Они выкладывались полностью. Хотя, конечно, по выпуску на войсковое подразделение походили мало, но кое-какими навыками обращения с оружием и передвижения под огнем, а также тактическими началами обладали. Заодно им вколачивали, что они должны умереть в любой момент по приказу. Одна из основных задач в любой военной подготовке – это так переформатировать сознание новобранца, чтобы не выполнить приказ он боялся куда больше, чем потерять жизнь.