Читать книгу "Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой - Станислав Дробышевский"

Подавляющее большинство многобугорчатых известно только по зубам или, в лучшем случае, обломкам челюстей. Примерами могут служить Paulchoffatia delgadoi, многочисленные виды родов Kuehneodon и Ctenacodon, тогда как от Glirodon grandis сохранился почти целый череп.

Конечно, известны из юры и стопроцентные млекопитающие Mammalia, а конкретно — звери Theria. Самые примитивные представители, как обычно, не укладываются в современные рамки. Например, Fruitafossor windscheffeli из киммериджского века Колорадо сочетает признаки Prototheria и Theria и не может быть отнесён ни к сумчатым, ни к плацентарным. Часть его черт однозначно примитивна: коракоид всё ещё самостоятелен и участвует в образовании суставной впадины лопатки, есть поясничные рёбра. Часть признаков безусловно прогрессивна: пяточный бугорок на пяточной кости, лопаточная ость на лопатке. Другие же особенности специализированы: все зубы, включая моляры, имеют вид однообразных пеньков или трубочек, а их корни имеют открытые концы, чем, кстати, похожи на зубы современных неполнозубых, да и сочленения поясничных позвонков напоминают вариант неполнозубых. Лапы фруитафоссора были коренастыми и очень мускулистыми, пальцы и когти — короткими и широкими, так что он явно вёл роющий образ жизни наподобие броненосцев.

Наконец, совсем уж двухсотпроцентные представители зверей Theria — Dryolestida, представленные с батского века и дальше множеством родов и видов, например, Dryolestes, Henkelotherium guimarotae и Amblotherium. И, конечно, их ближайшие родственники — Великие Предки из батского века — английские Amphitherium prevostii, A. rixoni и Palaeoxonodon ooliticus, а также Amphibetulimus krasnolutskii с юга Красноярского края. Характерные зубы с тремя бугорками позволяли относить их к Trituberculata и Eupantotheria, но сейчас для них чаще выделяется самостоятельный отряд Amphitheriida. Между прочим, останки амфитериев стали известны науке на самой заре палеонтологии, ещё в 1832 г. под именем Didelphis prevostii, то есть вида рода опоссумов, что не так уж странно, учитывая реальное сходство среднеюрских зверьков с этими сумчатыми. Замечательно обилие зубов в нижней челюсти: с каждой сторон четыре резца, клык, аж пять премоляров и до семи моляров! Из такого богатого набора можно получить что угодно. Размером с мышь амфитерии отважно бросались на насекомых и червяков и прятались от динозавров, не зная о триумфе своих потомков.

На самой границе юры и мела несколько видов Peramus демонстрируют следующий шажок в сторону современных зверей. Перамусы могли бы считаться последними общими предками плацентарных и сумчатых, не будь они слишком поздними, ведь чуть раньше их обогнали ушлые конкуренты — наши истинные Великие Предки…

А где же люди? Первые плацентарные

Наконец, на границе средней и поздней юры появляются первые плацентарные млекопитающие Eutheria. Древнейший надёжный плацентарный Великий Предок — китайская Juramaia sinensis с датировкой около 160 млн л. н. От неё сохранилась отличная половина скелета, включая отпечаток пушистой шкурки. На первый поверхностный взгляд череп и зубы юрамайи принципиально такие же, как у трёхбугорчатых, но в действительности три её верхних и три нижних моляра устроены гораздо более продвинуто. Особое значение имеют дополнительные режущие кромки на молярах — у сумчатых они отсутствуют, а у плацентарных — длинные. Намного больше похожи на плацентарный вариант и тонкости строения нижней челюсти, лопатки и плечевой кости. Судя по строению цепких кистей, юрамайя вела древесный образ жизни. Впрочем, для существа размером 11–12 см с хвостом бегание по земле и лазание по ветвям не особо отличаются — веточки и листики приходится преодолевать и там, и там.

Juramaia sinensis

Конечно, по отпечатку даже хорошего качества мы не можем определить существование или отсутствие плаценты — самого важного признака плацентарных. Но весь комплекс специфических черт зубов, челюстей и конечностей не мог появиться случайно, а у всех плацентарных плацента имеется. Так что с очень большой долей вероятности можно утверждать, что не только живорождение, но и плацента уже существовали в конце юрского периода.

Как вы там, потомки?

Конечно, главная особенность плацентарных — плацента. Это удивительный орган, ведь он один, но состоит из тканей двух организмов. Из хориона — ворсинчатой оболочки плода (которая у рыб и амфибий составляет наружную плёночку вокруг икринки, а у рептилий и птиц преобразуется в скорлупу) получается детская часть плаценты, а из слизистой матки — материнская. Кровеносные сосуды матери и ребёнка тесно переплетаются, но нигде не соединяются, ведь лишний контакт опасен для дитятки — либо от матери может передаться какая-нибудь зараза, либо сработает иммунный ответ. Проблема в том, что геном ребёнка на половину отцовский, а вторая половина, хотя и досталась от матери, но уже мутировала и рекомбинировала так, что тоже уже другая. С точки зрения иммунной системы мамы, ребёнок — какой-то паразит, сосущий из материнского организма полезные вещества, да к тому же выделяющий токсины.

У однопроходных всё решается просто: детёныш откладывается в яйце — и все дела. Правда, в отличие от рептилий, у которых из крупного яйца вылупляется вполне самостоятельное существо, яйцо однопроходных крошечное, так что проклёвывается оттуда эмбриончик, которого довольно трудно выходить, с очень большой вероятностью он погибнет. Неспроста эта группа никогда не была многочисленной.

У сумчатых дела обстоят чуть лучше: благодаря живорождению детёныш рождается более развитым. По крайней мере, он способен заползти в сумку и присосаться к соску. Но и у них это фактически хилый эмбрион, так что его наиболее вероятная судьба тоже печальна. Большего развития во внутриутробном состоянии достичь не получается, так как по достижении мало-мальски крупного размера иммунитет таки выгоняет эмбриона из материнского организма. И ведь иммунитет никак не заглушишь, ведь бактерии и вирусы не дремлют.

Но, как ни странно, именно вирусы помогли нам преодолеть проклятое противоречие. Вирусы — профессионалы по обману иммунитета, на этом зиждется всё их полуживое существование. И вот какой-то вирус встроился в геном млекопитающего, но сам мутировал и стал неактивным, превратившись в ретротранспозон. Однако ген Peg10, занимающийся подавлением иммунитета, остался функциональным. Он-то и обеспечивает невнимание к ужасному «паразиту», столь быстро вытягивающему из матери всё хорошее и обеспечивающему ей токсикоз. Конечно, одним геном дело не обходится, но роль вируса была решающей.

Сама по себе плацента бывает очень разная. Кстати, вопреки школьному стереотипу, плацента есть и у сумчатых, просто у них она устроена намного проще, чем у плацентарных.

Хориовителлиновая плацента: от зародыша входят ворсинки с кровеносными сосудами желточного мешка (у большинства сумчатых; у плацентарных такой вариант образуется на первых этапах развития плода).