Читать книгу "Алан - Лия Рой"

Я не хотела с ним разговаривать. Не потому, что мне нечего было сказать или я не доверяла постороннему человеку, просто я не хотела говорить вообще ни с кем.

Даже с Аланом, который уже третьи сутки практически не отходил от меня.

- Тасенька, надо поесть… - бывший супруг вернулся в палату после ухода медсестры, заменившей повязки и сел в свое ставшее уже привычным кресло. Я промолчала в ответ. - Ты мучаешь и себя, и меня. - Он указал на остывший больничный ужин.

Алан приехал. Он защитил, помог. Не знаю, как именно, ничего не помню после того, как рванула к тумбочке за мобильником. После в памяти настоящий провал. Я помню только то, что началось после того, как я очнулась в больнице. Свои слезы, крики, мольбы Алана успокоиться, его сильные и теплые объятия, его обещания, что все будет хорошо, его слова, что шрамов не будет, врачи постарались, что в общем, моей жизни ничего не угрожает, что мне обязательно нужно держаться и все будет хорошо.

- Хотя бы поговори со мной, детка. Скажи хоть что-нибудь, - тихо попросил Алан.

На самом деле, у меня было, что ему сказать. Мне хотелось сказать, что мне чертовски стыдно. За то, что я не захотела хотя бы послушать его, что спешила со свадьбой во многом для того, чтобы доказать ему, что я тоже могу. Сейчас я понимала, причем очень отчетливо, что хотела уровнять наши счета. Хотела доказать и себе, и Алиеву, и всему миру, что тоже могу заключить брак, могу родить ребенка и жить без него. Так легко и просто, будто его и не было в моей жизни. Я хотела доказать Алану, что смогу найти хорошего мужчину, который будет заботиться обо мне. Что получу от Святослава то, что не смог дать он.

Мне так же хотелось ему, что мне жаль. За то, что не дала возможности сказать правду просто потому, что не доверяла. Я не дала шанса показать мне, кто такой Шевченко на самом деле. Все слова Алиева подвергались жесткой критике.

Мне было жаль, что я оставила близнецов после того, как они привязались ко мне в угоду Святослава, просто потому, что боялась, что он бросит меня. Я поставила собственное счастье и желания Шевченко выше двух маленьких сердец. Одиноких и несчастных.

Мне хотелось рассказать Алану, как было плохо и тяжело в этом браке, что я давно хотела попросить его о помощи, но мне было неудобно, ведь мы друг другу больше никто.

Мне действительно было, что ему сказать, но вместо этого я просто плакала. И ждала, когда он в очередной раз подойдет ближе, присядет на кровати и обнимет меня. Затем поцелует в макушку и начнет гладить по голове и спине, укачивая, словно маленького ребенка.

Мне было стыдно еще и за то, что я оказалась полной дурой.

Я поверила Святославу. Я увидела в нем долгожданный идеал, он дал мне то, что я хотела, а на все остальное я закрыла глаза. Было множество мелких моментов, которые должны были меня насторожить, но на которые я предпочитала закрывать глаза просто для того, чтобы не рушить созданный мной же в собственной голове идеал.

Мне так хотелось красивой и счастливой жизни…

- Таисия, так нельзя, - в очередной раз тихо начал говорить Алиев, немного отпуская меня из своих объятий. - Тебе нельзя углубляться в эту боль, нельзя себя в ней хоронить. Как только ты дашь этим эмоциям верх, они тебя поглотят. Чем сильнее поглотят, тем сложнее будет выбираться из этого состояния.

Я понимала, что он прав. Нельзя было давать волю эмоциям до такой степени, так рукой было подать до сумасшествия и психушки, которой мне ни раз угрожал супруг.

- Я знаю… - Слова были простыми, фраза короткой, но дались они мне с огромным трудом. Горло все еще немного саднило, а после долгого перерыва, говорить было сложно не только физически, но и морально.

Я подняла взгляд на сидевшего рядом Алана и увидела его теплую улыбку.

- Наконец-то, моя девочка, - одними губами произнес он, целуя меня в лоб. В этом действии было столько нежности и любви, что я прикрыла глаза. По щеке скатилась одинокая слеза. Было и больно, и приятно одновременно. Больно потому, что мы с Аланом уже давно были друг другу чужими, и я понимала, что его забота — это нечто временное, а приятно потому, что прикосновения Алиева всегда были таковыми. Даже много лет спустя его руки, его запах, его близкое присутствие — все казалось допустимым, все казалось родным. - Все будет хорошо, я тебе обещаю, - прошептал он, отпуская меня.

- Откуда ты знаешь?

Я давно думала об этом. С того момента, как очнулась. Когда Святослав придет за мной? Когда мне придется отправиться к нему домой, хотя бы просто для того, чтобы забрать свои вещи? А позволит ли он мне сделать это? А развод? Могу ли я рассчитывать на развод с ним? Что он пообещает сделать со мной за это? Отпустит ли?

А где мне теперь жить? Проситься к Алине или Лизе? А мой бизнес? Было ли там все так безнадежно? Что успел сделать Шевченко, был ли у меня хоть шанс на то, чтобы вернуть себе его?

С машиной и квартирой я мысленно распрощалась. С первой потому, что давно ее продала и по сути, Святослав сделал мне одолжение, выкупив ее. Я могла прожить без автомобиля. А вот квартира…

Мне даже пришла в голову шальная мысль — как только врачи отпустят домой, забрать самое необходимое и уехать жить к бабушке в родной дом, где я выросла. Это было за городом, далеко до нашей столицы, но оттого и хорошо. Бросить все, спрятаться в ласковых бабушкиных объятиях и больше никогда не высовываться в этот большой и страшный город…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Не плачь, пожалуйста, - попросил Алиев, усаживаясь обратно на свое место. Я покивала, смахнула слезы с щек и присела на кровати, убирая одеяло. После объятий Алана всегда было тепло. - Я все улажу. О чем бы ты не переживала — не нужно.

- Зачем тебе это?

Идиотский вопрос. Я знала на него ответ. Алан кричал мне об этом еще до замужества. Но он сорвался с губ прежде, чем я успела себя отдернуть.

- Ты знаешь.

- Знаю. - Я кивнула, комкая краешек простыни.

- Он сделает все, что ты хочешь. Я даю слово.

- Как тебе это удалось? - Я бросила на Алиева удивленный взгляд. Святослав был не из тех, кто любил отступать. Такие как он всегда шли до последнего.

- Это неважно, - мрачно ответил Алан. Во взгляде проскользнула злоба, губы поджались. - Заставить его ответить за то, что он сделал по закону — я не могу. Но он уже ответил. Так, как я посчитал нужным.

- О чем ты? - я нахмурилась.