Читать книгу "Лисье время - Надежда Гарнык"

Так прошёл год, и ещё год.

За это время Потоцкую затравила новая воспитательница, молодая и дерзкая беспринципная Лариса Игоревна. Потоцкая ушла из сада в апреле; родители подали документы не в другой сад, а прямиком в школу.

– Да что вы тут понтуетесь? – сказала Потоцкая воспитательнице после того, как та её отчитала за очередной зверский укус (по телевизору тогда начали показывать сериал про бандитов, Потоцкая моментально пополнила свой богатый словарный запас). – Достали вы меня.

– На себя посмотри, – в упор глядя на Соню, ответила Лариса Игоревна. – Думаешь, вся такая из себя вундеркинд, ну-ну. Буйные в психушке все вундеркинды.

Потоцкая ничего не ответила воспитательнице, если уж быть честным, она ничего не поняла: ни про вундеркинда, ни про психушку, про буйных только поняла.

– Это от слова «разбушевалась буря», – пояснила Соня Ляле, она теперь часто разговаривала с Лялей. Ляля в основном молчала, просто внимала, ну и держала, прям как лиса, ухо востро – вдруг Соня накинется на неё… Потоцкая не пришла в дождливый день, когда вовсю таял снег и разливалась река Рябушка. Не появилась Потоцкая и после майских праздников, когда у веранды закурчавилась редкая в их местности бело-розовая сирень. Ляля съедала пятилистные цветочки – так учила её в прошлую весну Соня: найти пятилистник среди множества четырёхлистников, съесть и загадать желание. Пятилистники долго не находились, но потом нашлись сразу три. Ляля сжевала их все вместе и три раза загадала: «Соня! Не бросай меня, пожалуйста!» Ляля скучала по Соне, вдруг оказалось, что без вредной девочки-обидчицы ей совсем одиноко в группе. Потоцкая хотя бы рассказывала про фильмы и сериалы, блестяще играла главные роли, эта злая девочка, единственная Лялина полуподружка, уже бегло читала, её ещё чаще оставляли в группе воспитательницы (в том числе и Лариса Игоревна), а сами не спеша удалялись на улицу покурить или поболтать с логопедом. Два раза за эти два года Соня поколотила Лялю, но ни разу не укусила. А других кусала… Другие девочки в группе оказались совсем нехорошие – правильно их Потоцкая кусала, у одной даже шрам до сих пор на виске. Они смеялись над Лялей. Была бы Соня, они бы вместе поругались, наобзывались всласть и вышли бы победителями, но Сони больше не было. Только заведующая Виолетта Тихоновна пришла как-то в группу, и Ляля поняла: это заведующая дала задание Ларисе Игоревне выжить Соню из сада. Наверное, Соня действительно всех достала и представляла опасность. Но Ляля, уже пятилетняя, понимала чётко: Соня за справедливость, она ненавидит хвастливых и любимчиков.

Ляля встречала Соню на улице, та хватала её за руки и говорила:

– Пойдём играть!

Бабушка боялась Соню как огня и всегда уводила Лялю.

– Я знаю такую агрессию, я таких лис всегда выбраковывала.

– Бабушка! Но Соня не лиса и так рада мне. Её же несправедливо выгнали.

– Ляля! Ты забыла свои синяки и её сжатые кулаки? А как она нападала на тебя на первом утреннике, ты тоже забыла?

– Она изменилась, бабушка!

– Не знаю, Соня. Лисы не меняются, с какой стати людям меняться?

– Бабушка, твои лисы изменились.

– Среди моих лис злых не было, всех злых выбраковывали, то же, кстати, произошло и с твоей Соней. Кстати, лисы, если агрессивные, щенков могут съесть, а каждый щенок – большая ценность.

– А как же дядя, которого они обглодали?

Тут бабушка встала посреди улицы, мешая прохожим.

– Откуда, Лялечка, ты об этом знаешь? – прошептала она одними губами, лицо её стало свекольного цвета, нос, огромный, распухший на пол-лица, стал отдавать фиолетовым, губы посинели. – Откуда?

– Мне Потоцкая по секрету рассказала, а ей – её родители. Ты не бойся, бабушка. Она только мне рассказала, больше никому. Соня – не предатель.

– Ой, – выдохнула бабушка. – Это просто демонический ребёнок, несчастная будет её учительница… И откуда это у тебя – предатели, непредатели… Вот мама…

Ляля к тому времени возненавидела маму и просто не стала слушать, она представила, что закрыла уши руками, хотя руки у неё были в карманах – Ляля ходила по улице, засунув руки в карманы, чтобы бабушка не взяла чего доброго её за руку, – Ляля стеснялась ходить за ручку с бабушкой.

Без Потоцкой и под умелым руководством Ларисы Игоревны в группе началась настоящая «эра вещизма» – так назвала происходящее мама.

– Никогда! Никогда я не буду потакать плохому вкусу, стаду! – Мама приехала на майские и обыкновенно говорила тихо, как и бабушка, а тут мама впервые повысила на Лялю голос. – Ты слышишь: никогда!

Впервые… Ляля помнит все эти впервые. Впервые повысила голос, впервые ударила, впервые оттянула за ухо – не одна Потоцкая ушная мученица и жертва мамы. Ляля тоже. Ни за что её мама оттянула, и с какой злостью. Видишь ли, мама вышла в магазин, а Ляля не убиралась в комнате. Ну и что! Бабушка защищала Лялю, объясняя, что у внучки «рабочий беспорядок». А мама… Нагрянуть, ворваться в их с бабушкой размеренную жизнь и начать устанавливать свои порядки, оттянуть за ухо, свалить снова далеко и надолго – так говорит Соня, очень точное выражение.

– Я свалила далеко и надолго! – смеялась Соня на улице, обнимая Лялю.

И Ляля всегда радовалась в ответ. Искренне, всей душой! Ведь Соня немного лиса, Ляля в этом даже не сомневалась. Потоцкая! Пока Соня находилась в группе, Ляля ещё могла пережить, что она «невещистая», у них с Соней действительно было мало вещей, они не хвалились каждый день новыми колготками, бантами и заколками. Соня, когда её спрашивали, есть ли у неё дома игрушки и кассеты с мультиками, отвечала: у нас денег нет, мы на квартиру копим. Ляля всегда размышляла: у Сони копят на квартиру, а на что же копят они – ведь у них тоже немного денег. Вон как мама взъерепенилась против несчастного Медузика за пятьсот рублей[24]. Этот Медузик – самая модная игрушка, он плоский, с глазами, внутри глаз зрачки двигаются; вокруг туловища, как толстая ножка гриба, – юбочки такие, волнами-волнами, и висят три щупальца, а на щупальцах – присоски. Есть медузики с компьютером, там можно музыку переключать. А есть Медузики просто с зеркалом на пузе, не со стеклянным, а с мягким зеркалом, в него можно смотреться, и получается, будто смотришь через воду, как в аквариум.

– Медузик пятьсот! – возмущалась мама. – Да мы с Лялькой в едальню ходим, там механический капитан Крюк за пятьдесят! У него рука крутится с крюком. А тут просто синтетическая игрушка.

– Синтетическая – это неплохо, – поддержала Лялю бабушка. – Моль есть не будет. Я деньги тебе дам, а ты там в Москве подбери Лялечке.

– Ни за что, – отрезала мама. – Тебе лекарства нужны, ты препараты покупаешь для своих препараций.

– Гистологических срезов. Из препаратов там только парафин, а деньги нужны для ножей.