Читать книгу "Под знаком Близнецов - Розамунда Пилчер"

Джейсон. Флора забыла о Джейсоне. Она посмотрела на часы и начала в панике развязывать фартук.

— Мне надо бежать. Я должна забрать Джейсона из школы. Он решит, что о нем забыли.

— А я надеялся, что ты напоишь меня чаем.

— Я опаздываю. Я должна быть там без четверти четыре, а сейчас уже без двадцати.

— А если я позвоню директору школы и попрошу его немного задержать Джейсона?

Предложение было неожиданным. «Он хочет, чтобы я осталась, — подумала Флора, — но почему?»

— А Джейсон не будет возражать? — спросила она вслух.

— Нисколько. — Хью поднялся на ноги. — В школе есть игрушечная железная дорога, и если мальчики ведут себя хорошо, им позволяют поиграть в нее. Джейсон обрадуется такой возможности.

Он вышел в прихожую, оставив дверь открытой. Флора осталась стоять на месте. Она была сбита с толку поведением доктора. Почему он, такой суровый при первой встрече на берегу, вдруг изменил свое отношение к ней?

Она наполнила чайник водой и поставила на плиту. Из прихожей доносился голос Хью.

— Мистер Фрейзер? Говорит доктор Хью Кайл. Джейсон Армстронг еще в школе? Вы не могли бы оставить его минут на пятнадцать? Невеста Энтони Армстронга должна заехать за ним, но она немного задерживается. Ну, если честно, она сейчас у меня дома, собирается напоить меня чаем. Да, это было бы очень любезно с вашей стороны. Спасибо. Мы будем здесь, когда он приедет. Скажите ему, что не нужно звонить, дверь открыта. Пусть сразу идет на кухню. Хорошо. Я вам очень признателен. До свидания, мистер Фрейзер.

Флора услышала, как Хью положил трубку, и в следующую секунду он уже снова вошел в кухню.

— Все в порядке. Один из преподавателей подвезет Джейсона на машине и высадит у калитки.

— Значит, ему не дадут поиграть в железную дорогу?

Хью подвинул к столу второй стул.

— Не знаю.

Флора нашла заварной чайник с отбитым носиком, достала из холодильника молоко и поставила на стол две красивые старинные чашки из веджвудского фарфора.

— Где у вас сахар и чай?

Он порылся в буфете и извлек и то, и другое. Чай хранился в старой жестяной банке с портретом Георга Пятого на боку. Банка погнулась, а часть краски стерлась.

— Похоже, этой чайнице много лет, — сказала Флора.

— Да, как и всему в этом доме, включая меня.

— Вы прожили здесь всю жизнь?

— Почти. Мой отец прожил здесь сорок лет, и когда я занял его место, я словно шагнул в прошлое. Поначалу я думал, что легко смогу довести состояние медицины в Тарболе до современного уровня, но мне понадобилась масса усилий только для того, чтобы добиться пристройки приемной. А когда это было сделано, я забыл о доме, то есть перестал замечать его.

Чайник закипел. Флора заварила чай и вежливо сказала:

— У вас хороший крепкий дом.

Это была единственная фраза, которую она смогла придумать, чтобы не обидеть хозяина.

— А Таппи не нравится, — без всякой обиды сказал Хью. — Она называет его мавзолеем, и я готов согласиться с ней.

— Сам по себе это хороший дом, — возразила Флора и налила чай. Атмосфера стала по-домашнему приятной. — Любой дом можно сделать более уютным. Все, что требуется сделать… — она ненадолго задумалась, — это заново покрасить стены.

Хью посмотрел на нее в изумлении.

— И все? — спросил он.

— Ну, для начала. Свежая краска творит чудеса.

— Я подумаю. — Он добавил в чай молока, положил несколько ложек сахара, перемешал, выпил залпом и тут же налил вторую чашку. — Заново покрасить стены, — пробормотал он. — И еще, пожалуй, надо поднять жалюзи, чтобы впустить в дом солнце. И натереть паркет. Нужны цветы, книги, музыка. И чтобы в камине горел огонь, когда возвращаешься домой в холодный зимний вечер.

— Вам нужна не новая экономка, а жена, — не подумав, сказала Флора и осеклась под его взглядом. — Простите, — поспешно добавила она.

Но Хью, по-видимому, не обиделся.

— Я был женат. — Его слова прозвучали как утверждение, а не как обвинение.

— Да, Таппи мне рассказала.

— А о чем еще она тебе рассказала?

— О том, что ваша жена погибла в автомобильной аварии.

— И ничего больше?

— Нет. — Флора чувствовала себя обязанной защитить Таппи. — Она рассказала мне об этом, потому что беспокоится о вас. Ей не нравится, что вы живете один.

— После того как я обручился с Дианой, я привез ее сюда, в Тарбол. Визит был неудачным. Таппи об этом что-нибудь говорила?

— Вообще-то, нет. — Флора почувствовала себя немного неловко.

— По твоему лицу вижу, что говорила. Диана не понравилась Таппи. Как и все остальные, Таппи считала, что я совершаю ужасную ошибку.

— А это была ошибка?

— Да. С самого начала. Но я был так ослеплен, что не мог признаться в этом даже себе самому. Я познакомился с Дианой в Лондоне, когда работал в больнице Сент-Томас над диссертацией по хирургии. У меня был приятель, Джон Рашмур. Я знал его еще по Эдинбургскому университету, мы вместе играли в регби. Именно он познакомил меня с Дианой. И она, и Джон принадлежали к миру, которого я никогда не знал. И, как любой провинциал, я был очарован этим миром. И Дианой. Когда я решил жениться, все говорили, что я сошел с ума. Ее отец меня ни в грош не ставил. Он считал меня хитрым шотландцем, который охотится за приданым его дочери. Мой профессор тоже не испытывал восторга. Мне оставалось еще два года до защиты диссертации, и он полагал, что карьера должна быть для меня важнее, чем семейная жизнь. И, разумеется, с ним был согласен мой отец. Возможно, вам это покажется странным, но мнение отца значило для меня больше всего. Я чувствовал, что если получу его благословение, то всех остальных смогу послать к черту. Поэтому я привез Диану домой, чтобы познакомить с отцом. Она не очень-то хотела сюда ехать. До этого она была в Шотландии лишь однажды, кажется, принимала участие в охоте на куропаток, и идея поездки в Тарбол ее не вдохновила. Но я все-таки уговорил ее, наивно полагая, что мой отец и друзья примут ее с распростертыми объятиями. — Хью тяжело вздохнул. — Ничего из этого не вышло. Вся затея обернулась катастрофой. Постоянно шел дождь, Диана возненавидела Тарбол, этот дом и Шотландию. Конечно, она была избалована и, как многие избалованные женщины, умела быть очень обаятельной, но только с людьми, которые ей нравились. А здесь не оказалось никого, кого она сочла бы достойным своего внимания. Мой отец, человек не очень-то разговорчивый, был чрезвычайно любезен с Дианой, но она его просто не замечала, и к концу третьего дня он не выдержал. Накачался виски, отвел меня в приемную и сказал, что я спятил. Он еще много чего мне наговорил, что по большей части невозможно повторить. Я не остался в долгу, мы поссорились. После этого мне ничего не оставалось, как посадить Диану в машину и уехать обратно в Лондон. Через неделю мы поженились. Можно сказать, не вопреки родительским возражениям, а благодаря им.