Читать книгу "Охота на Овечкина - Инна Шаргородская"

– Умер? – испуганно всполошился Михаил Анатольевич.

Баламут мельком глянул на недвижное тельце чатури и досадливо поморщился.

– Да нет, в обмороке. Я так и думал… все эти его знания, которыми он столь кичится, – никакие, к черту, не знания! Ты сам сейчас видел – на него попросту нисходит. Такое бывает с нашими провидцами… хвастун вещий! Не бойся, очнется и начнет хамить как ни в чем не бывало… у, райское дерьмо!

– За что вы так на него?..

– За что? За то, что он платит за свою паршивую свободу судьбами ни в чем не повинных людей!

Они посмотрели друг на друга.

– И как я и говорил, – медленно сказал Баламут, – от знаний его мало радости. Кто из нас возьмется спровадить Хораса в мир иной на таких условиях – ты или я?

– Н… не знаю… – бледнея, ответил Овечкин и отступил на шаг.

Баламут окинул взглядом стены их тесного узилища.

– Только не я, – сказал он с плохо скрытым бешенством в голосе. – Я должен доставить принцессу домой… и я никому не доверю ее!

Михаил Анатольевич хотел было напомнить, что для этого надо сначала выйти отсюда, но передумал. Чувствуя вполне понятную слабость в коленях, он посмотрел с тоскою на все еще неподвижного чатури и поежился.

– Может быть, Никса… – неуверенно начал он.

– Что – Никса? – резко спросил Баламут.

Михаил Анатольевич сглотнул вставший в горле комок.

– Я подумал… может быть, Никса все-таки сумеет победить Хораса…

– А может, и нет, – так же резко бросил Баламут. – Ты же слышал!

Михаил Анатольевич ничего не успел сказать больше, ибо в этот момент снова загремели отпираемые замки, и железная дверь распахнулась.

– Овечкин, – сказал стражник, являясь в дверном проеме и загораживая его весь своими квадратными плечами. – Тебя требует хозяин.

Глава 17

Принцесса Маэлиналь и ее верная спутница Фируза были препровождены стражей в парадные покои, мрачность которых едва ли могли скрасить ковры, устилавшие каменные полы, и огромный, ярко пылавший камин, занимавший почти полстены.

Девушки встали подле камина, принцесса выпрямила спину, вновь обретая королевскую осанку и величие. Фируза, глядя на нее, попыталась приободриться тоже. Маэлиналь улыбнулась ей.

– Что ж, друг мой, кажется, сейчас мы наконец все узнаем, – спокойно сказала она.

– Разве ты не боишься, Май?

– Боюсь, конечно, – отвечала принцесса и слегка повела плечами, словно ей сделалось зябко.

Фируза посмотрела на нее с невольным восхищением. Только легкая бледность и выдавала внутреннее напряжение Маэлиналь… а у нее самой от страха дрожали руки и ноги.

– Ты думаешь, он… это чудовище, – сказала она, содрогнувшись, – и есть тот, кто затеял твое похищение из Данелойна?

– Возможно. Надеюсь, он не заставит нас долго ждать.

Принцесса гордо вскинула голову, и в этот момент появился похититель, действительно, не заставивший себя ждать.

Он появился внезапно, незаметно, словно выступив из-за высокой спинки одного из стульев, выстроенных полукругом перед камином, и мановением руки отпустил стражников, маячивших посреди зала подобно каменным изваяниям. Выглядел он уже не как Никса Маколей – то был худощавый темноволосый мужчина с лицом неприятно-подвижным, хотя довольно привлекательным, но девушки, отчего-то ни на секунду не усомнившись в том, кто скрывается под этим обличьем, невольно вздрогнули.

Глаза Хораса быстро, оценивающе пробежались по всей стройной фигуре Маэлиналь, лицо его выразило одобрение, по губам скользнула нервная дерганая усмешка. На Фирузу он, всецело сосредоточившись на своей главной добыче, не обратил ровным счетом никакого внимания, как будто ее здесь и не было. Принцесса же под его взглядом застыла на месте, и лицо ее обратилось в ничего не выражающую бесстрастную маску.

– Итак, – начал Хорас мягким голосом, – маскарад мой, к сожалению, провалился, и настало время для откровенного разговора. Может быть, вы присядете, принцесса?.. сейчас принесут фрукты, вино. Вам наверняка захочется подкрепить свои силы – час поздний, вы устали… нет? Как пожелаете. Я думал позаботиться о вас – я-то не знаю усталости, а вам пришлось вынести немало волнений…

Он улыбнулся и небрежно оперся на спинку стула, возле которого стоял.

– Я взял бы на себя смелость посоветовать вам расслабиться, ваше высочество. Понимаю, королевское достоинство, и все такое прочее, но право же, нам предпочтительнее сразу оставить церемонии. Отныне мы – близкие люди, а скоро станем еще ближе. И чем меньше условностей будет между нами, тем лучше.

Ответом ему было еще более окаменевшее лицо принцессы, что, казалось, позабавило его. Улыбка Хораса стала шире.

– Не понимаете. Что ж, я буду краток и перейду прямо к делу. Я собираюсь жениться на вас, принцесса, в ближайшие три дня. Возможно, уже завтра. И, конечно, мне хотелось бы получить ваше добровольное согласие – не потому, что я не могу без него обойтись, а во имя тех долгих лет, которые я намерен прожить с вами в мире и взаимопонимании. Вы достойны любви и самого лучшего отношения, моя дорогая. Вы красивы, умны – я знаю это, ибо наблюдал за вами всю вашу жизнь, с самого рождения, – а потому должны понять, как важно для нас прийти к взаимопониманию с самого начала.

– Я вообще не собираюсь понимать, о чем вы говорите, сударь, – сказала Маэлиналь холодно, почти не разжимая губ. – О какой женитьбе может идти речь? Вы не можете жениться на мне, ибо я – нареченная невеста даморского принца Ковина, и не могу выйти замуж ни за кого, кроме человека, которому дала слово.

Насмешливая улыбка по-прежнему кривила губы Хораса.

– И вы так серьезно относитесь к этому вздору? Нареченная невеста… даморский принц… опомнитесь, сударыня! Где даморский принц? Где вы? Кто стоит перед вами?

– Я в плену, – сухо сообщила ему принцесса. – А передо мной стоит негодяй, для которого не существует понятий чести и благородства.

Фируза нервно схватила ее за руку, а Хорас едва сдержал смех.

– О! Не существует, это вы заметили верно. Но послушайте… Сейчас вы в плену, конечно, но завтра же плен ваш может обернуться свободой, масштабов которой вы даже представить себе не можете, дорогая Маэлиналь!

Он оттолкнулся от спинки стула, выпрямился, и насмешливое выражение на его лице мгновенно сменилось почти фанатичной серьезностью.

– Я – тот, кто стоит выше всех принцев и королей, владеющих жалкими клочками земли по разным закоулкам Вселенной! Сила моя превосходит силы всех армий мира. И я предлагаю вам царство, с которым ничто не может сравниться, и власть, которой ничто не может противостоять, – саму Вселенную и могущество вольного духа! Я…

Он умолк, потому что принцесса подняла руку.