Читать книгу "Огонь его ладоней - Ната Чернышева"

Мне на глаза легли ладони, я сначала испугалась, а потом мгновенно узнала знакомый — до дрожи, до собственной смерти знакомый! — жар.

— Я знаю, кто ты! — объявила я.

— И кто же? — прошептали мне в ухо.

Близко — губы у самой шеи, горячее дыхание, и каждый волосок поднимается дыбом от возникшего электричества.

— Злое инопланетное существо, восставшее из гроба, — сообщила я, оборачиваясь. — Оно пришло похитить мою душу и … эээ…

— Честь, — сурово подсказал Январь. — Злые инопланетные существа похищают у невинных дев именно это.

Он поджал губы, изображая свирепость, но глаза его смеялись, и я поплыла снова, переставая соображать, кто я и что я, и зачем стою здесь, и почему мои губы сами растягиваются аж до ушей — в глупой, дурацкой, огромной улыбке.

Мы снова целовались — до упопомрачения, потом держались за руки, и смотрели, смотрели, смотрели друг на друга, насмотреться не могли.

— У тебя в информе закрытый профиль, — сообщил Январь, отрываясь от моих губ. — Я не мог тебе написать в личное поле…

Меня ожгло стыдом: Январь искал меня, оказывается, искал и — нашел мой профиль, который, к слову говоря, я совсем забросила. Все пишут туда всякую ерунду из серии я проснулся, поел, покатался с горки, снова поел, затем опять заснул. Январь искал меня, и нашел. Вот так, один раз мельком увидев на Нивикии-Орбитальной. А я сдалась сразу. Решила, что ничего не выйдет. И выкинула из головы.

Если бы я хотя бы профиль свой настроила!

Встретились бы гораздо раньше.

— Кхм, — раздался над нами чей-то сердитый голос.

То есть, даже не чей-то, а вполне конкретный. Мой добрый доктор. Конечно, настроил больничную нейросеть следить за мной, вот она ему и прислала аларм: непорядок, Разина целуется!

— Молодой человек, — сказал врач, — почему вы желаете любимой девушке смерти?

— Почему сразу смерти-то? — возмутилась я.

Январь сжал мою руку: молчи, мол. Должно быть, его суровая служба приучила не спорить с врачами.

— Кыш, — велели мне. — В постель. А к вам, Ромео, сейчас применю административный ресурс, если не покинете отделение добровольно. Да, и под окном никаких безобразий, окно зашторю до полной непрозрачности!

Как же трудно оказалось разомкнуть пальцы. Они приклеились к ладони Января намертво. Как же не хотелось расставаться, пусть даже на сутки. Сутки, казалось бы, срок маленький, с момента встречи на Нивикии-Орбитальной прошло куда больше. Но нет, это же целые сутки, вечность, если подумать! Можно умереть и заново родиться, а можно просто умереть.

— Чувствую себя последней сволочью, — без намека на раскаяние сообщил доктор, цепко беря меня под локоть. — Но ведь для вашего же блага, бестолковые!

— Завтра встретимся, — пообещал Январь.

— Вечером, — ехидно ввернул вредный доктор. — Все, Разина, пойдем лечиться.

Невыносимо!

Думала, не усну, но провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки, хотя снотворного мне в этот раз не предлагали. Очнулась поздно, почти в полдень. Все-таки, затылком меня тогда приложило серьезно, просто чудо, что обошлось.

Свернуть шею — легко. Умереть, не дождавшись спасения, — тоже. Я вспоминала саангмаковый лес, толстые стволы древних деревьев, старые, в сизой, покрытой трещиной коре, кроны, застилавшие небо, старую замшелую стену Зубчатого Вала, грибные запахи прелой листвы, ужас, ударивший в голову при виде неподвижного Таськиного тела, — и ежилась от запоздалого испуга.

Действительно, по краю прогулялись! Из-за меня…

Я заглянула к Таське, она спала. Меня выгнали оттуда мгновенно: не мешай лечению. Прогноз? Благоприятный. Вылечим. До свидания.

В конце коридора я обнаружила «каффиой» — перекочевавшее в таммеотский язык “kafejo”, кафе, место, где можно добыть себе еды и эту еду приговорить под кружечку горячего кофе.

Видно, я пришла в неурочный час, в кафе никого не было, кроме Митирува, который радостно помахал мне ручкой.

Раз он не включил приват, в числе прочего отсекающий и запахи, значит, ел стандартное либо то, от чего человека не тошнит. И точно. Кофе, какой-то салатик, печеные рулетики с рыбой.

— Удивлены? — с ехидцей спросил этот недомерок, заметив мою реакцию.

— А как же мативичис? — вернула я ему ехидину. — Хотя бы.

Мативичис — основное блюдо традиционной гентбарской кухни, короткие, толстые, в два пальца диаметром, личинки, тошнотворного цвета детской неожиданности. Есть их полагалось после основательной ферментной обработки. Красиво звучит, ферментная обработка, да? На самом деле, это старое доброе примитивное гниение: личинок погружают в соус из полуразложившихся листьев особого растения, квасят несколько дней на открытом воздухе, потом добавляют по вкусу разное всякое вроде кристалликов аммиака, он у гентбарцев вместо нашей соли, и кушают. Ароматы божественные. Обоняние отбивают на год вперед.

— Ненавижу, — коротко сообщил Митирув. — Моя бедная приемная мама готовила это много лет, а я ел, чтобы ее не обижать. Мы только недавно выяснили, что можно прекрасно обойтись и без мативичис в нашей жизни. Присядете? — он кивнул на свободное место у своего столика.

Я не стала отказываться. В конце концов, у кого тут нога сломана и покоится в полезной, но жутко неудобной медицинской капсуле. И по чьей вине она сломана…

Взяла себе кофе, без сахара, как люблю.

— Как вам наш Дракон? — невинно поинтересовался Митирув, с улыбочкой меня рассматривая.

Я поперхнулась кофе.

— Дракон? Это он, что ли, ваш Дракон? А откуда вы знаете?!

— Я вас увидел.

— А я вас — нет!

— Неудивительно, вы даже бивнерога тогда не увидели бы.

Бивнерог — одно из самых крупных животных в пространстве Федерации. Гора мяса весом под десять тонн, при относительно маленьком мозге. Очень опасная гора мяса — при такой массе зверь слишком проворен, зрение у него отличное, раздавить ногой-колонной — легко, нанизать на острые бивни — да пожалуйста. Сафари на него открывают только охотникам с белой лицензией.

— У вас изменился цвет лица, — уведомил меня Митирув, внимательно за мной наблюдая.

Так. Я выпрямилась, выдохнула и мило улыбнулась:

— А вы говорили, что я не смогу найти мужчину. Нашла, как видите. Съели?

Гентбарец человеческим жестом сложил свои лапки на груди, откинулся на спинку стула, снова улыбнулся:

— Я догадался о причине его тоски почти сразу.

— Что?

— Дракон сказал, что завернет на Нивикию по дороге сюда, и чтобы мы не ждали, он задержится. Сюда он прибыл в тоске зеленой и сразу спрятался в своих любимых горах. Клещами из него удалось вытянуть только мимолетное знакомство на орбитальной станции, которое отравило ему жизнь полной невозможностью отыскать ту девушку. А кто у нас тут прилетел с Нивикии? Вы, Элина.