Читать книгу "Непобедимое солнце. Книга 1 - Виктор Пелевин"

К этому времени мои глаза уже привыкли к темноте – и я отчетливо различала впереди невысокую гряду из светлого даже ночью камня. Именно к ней мы и пошли, растянувшись в длинную цепь.

Дойдя до скалы, один из джинсовых турков включил фонарь. В каменной стене была чернильная дыра, забранная железной решеткой. Второй турок отпер замок ключом, открыл дверцу в решетке, дал всем пройти внутрь – и снова запер ее у меня за спиной. Это показалось мне зловещим, и я поглядела на Со.

– Чтобы нам не помешали, – улыбнулась та. – Тут бывают всякие экстремалы. Археологи-любители, наркоманы, бездомные… От них и запирают.

Вот так, подумала я, для жены миллионера бездомный – это экстремал. Говорят, чтобы заработать много денег, надо выйти из зоны комфорта. Зато потом можно навсегда в ней поселиться. Богатство нежно ретуширует мир, заряжая все позитивом.

Мы пошли вперед по пещере, миновали развилку, и я увидела впереди электрический свет. Там оказалось расширение коридора. Я бы, наверно, не обратила внимания на это место, если бы пришла сюда одна – но свет превратил его в подобие небольшой округлой комнаты.

Все уже было готово к процедуре.

Горели два софита – их мягкое сияние не резало глаза. В центре каменного мешка стояло зеркало на подпорках, перед ним – удобный офисный стул. За стулом была еще одна лампа – галогенный светильник на длинной штанге. Его рефлектор, поднятый над спинкой стула, отражался в зеркале.

Но это было еще не все.

У стены лежали две небольшие черные овцы со связанными ногами и замотанными скотчем мордами – и, честное слово, это выглядело продолжением того самого мексиканского боевика, о котором я думала десять минут назад. Овцы вели себя спокойно – только косились на нас равнодушными все понимающими глазами.

– Здесь в древности вопрошали умерших и приносили им жертвы, – сказала Со. – Видишь это углубление? Как бы такая канавка? Сюда стекала жертвенная кровь. Если зарезать овцу в любом другом месте, ничего особенного не случится. Но если кровь снова попадет сюда, нас услышат…

Глядеть овцам в глаза было трудно. Как и откуда смотрит на человека бог? Да вот так он на нас и смотрит…

Тим хлопнул в ладоши.

– Начинаем.

Мальчик в шортах подошел к стулу, сел и откинулся на спинку, приняв расслабленно-ленивую позу, ведущую, как я помнила из школьных напутствий, к сколиозу. Но сегодня педагог не проснулся ни в одном из взрослых.

Усатый мафиози подошел к галогенной лампе и поправил ее – так, чтобы отраженный в зеркале свет падал мальчику на лицо. Потом он уменьшил яркость до минимума.

– Ребенка душить не будут? – спросила я шепотом у Со.

– Нет, – ответила она. – Будут гипнотизировать.

– Это не опасно?

– Нет. Они это делают часто. Семья профессионалов.

Заиграла тихая музыка – струнный фолк. Это было что-то неуловимо знакомое, то ли испанское, то ли итальянское, и вполне подходило к гангстерскому боевику, который я все еще снимала у себя в голове.

– Зачем музыка?

– Потом расскажу, – ответила Со. – Лучше смотри. Это интересно. Не каждый день увидишь.

Мальчик на стуле некоторое время лениво кивал в такт музыке – а потом перестал. Выглядело это так, словно он уснул на уроке. Тогда Тим повернулся к одному из джинсовых парней и провел ладонью по шее.

Турок подтащил овцу к канавке на полу и, прежде чем я успела зажмуриться, перерезал ей горло складным ножом.

Он раскрыл лезвие движением большого пальца, за миг до рывка руки – так что я увидела блеск стали только тогда, когда дело было уже сделано.

Овца несколько раз дрыгнула ногами. Черная кровь, как и обещал Гомер, полилась в каменный желоб. Я думала, что она заполнит его, но она почти сразу куда-то стекала, как будто ее действительно пили невидимые жадные рты.

Женщина в бусах подошла к стулу с мальчиком, встала рядом с лампой и вопросительно повернулась к Тиму.

– Позови Бассиана, – тихонько сказал тот.

Женщина, видимо, понимала, о ком речь – она уставилась в зеркало и произнесла длинную фразу на языке, которого я не узнала. На латынь похоже не было.

– Что это за язык? – прошептала я.

– Греческий. Не совсем такой, как сегодня.

– А почему не латынь?

– Они говорили по-гречески, – прошептала Со. – Молчи и слушай.

Женщина повторила ту же фразу еще раз. Потом еще.

– Бассиан не отвечает, – сказала она.

– Тогда позови Месу или Домну, – велел Тим.

Женщина в бусах опять запричитала, ласково и жалобно, словно уговаривая отражающуюся в зеркале лампу. Это продолжалось долго, но ничего интересного не происходило. Тогда она повернулась к Тиму и пожала плечами.

Турок с ножом подошел ко второй овце и вопросительно уставился на Тима. И в этот момент свернувшийся на стуле мальчик заговорил.

Как только он открыл рот, я поняла, что это Фрэнк.

Нет, мальчик говорил своим собственным голосом, тонким и детским – но это был Фрэнк.

– Hi moonchild. Рад тебя видеть… Дилдо пригодилось, да?

– Да, – ответила я. – Спасибо. А ошейник я забыла в гостинице. Извини…

Мальчик тихо засмеялся – так же, как смеялся Фрэнк. Он глядел не в мою сторону, а в зеркало. И, похоже, совершенно не понимал, к кому обращается.

– Это ты извини, что так получилось, – сказал он. – Ты разозлилась, когда увидела в сумке эти маски? Я не думал, что все произойдет так быстро, иначе попрощался бы… Ты в порядке?

Со и Тим смотрели на меня. Мне следовало поддержать разговор.

– Я в порядке, а ты? Как жизнь?

Мальчик хихикнул, и только тогда до меня дошел весь идиотизм моего вопроса: «how’s life»? Естественно, я отмочила это без всякого умысла.

– Отлично, – ответил Фрэнк. – Просто отлично. И смерть тоже.

– Где ты сейчас?

Фрэнк опять засмеялся. Со улыбнулась, и я догадалась, что снова сморозила глупость.

– Я здесь, бэби. Я прямо здесь с тобой. Где еще я могу быть?

– Извини, – сказала я. – Я волнуюсь.

– Не волнуйся, – ответил он. – Все будет хорошо. Ты должна знать… Тебе уже говорили – и это правда. Я оставил тебе маски не случайно. Ты Луна. Луна притягивает Солнце. Найди истинное Солнце.

– Как?

– Ты знаешь.

– Я не знаю, правда.

– Ты знаешь, как искать, – повторил Фрэнк.

Я поняла, что спорить с ним глупо.

– Скажи, ты счастлив? – спросила я. – Тебе хорошо?

– Я сейчас с тобой, и мне хорошо. Я сейчас с тобой, и я счастлив.