Читать книгу "Двое. После - Алайна Салах"

— Всем здравствуйте, — приклеив к лицу улыбку, я обвожу взглядом стол. И чуть веселее: — Давно не виделись. 

Тетя Галя единственная задорно восклицает «сколько лет, сколько зим», а голоса остальных сливаются в невнятное бормотание. Не нужно было сюда приезжать.

— Это Булат, — я поворачиваюсь к нему и заглядываю в глаза, безмолвно прося извинения за то, что его сюда притащила. Его контраст со здешним интерьером и людьми ощущается сильнее, чем я могла представить, да и обстановка вокруг напряженная и совсем не праздничная. И главное, что никто не горит желанием что-либо исправлять.

Его приветствуют чуть оживленнее, можно разобрать даже отчимовское «здрасьте». Булат ограничивается кивком головы. Совсем не похоже, что он раздражен или разочарован — возможно, такого приема он и ожидал.

— Садитесь давайте, гости дорогие, — торопит мама, беря на себя обязанности тамады. — Проголодались, небось, с дороги. Вы на поезде или на машине? — Не дожидаясь ответа, она бросает быстрый взгляд на меня и шутливо вздыхает: — Эх, Таисия, в чем только душа держится. Не раскормила тебя Москва.

Я ежусь, наверное, потому что эти слова адресованы не мне, а остальным. Дескать, вот, поглядите, за два года она даже поправиться не смогла, чего уж по другое говорить.

Ладонь Булата, коснувшаяся моей поясницы, заставляет меня опомниться и шагнуть к столу. Два свободных места между мамой и Эдиком. Еще до того, как я успеваю почувствовать внутренний протест, Булат выдвигает для меня стул рядом с мамой. 

Я ни на кого не смотрю, но знаю, как они наблюдают. Улыбаюсь уголками губ, когда сажусь и благодарю его. Разглядывайте сколько угодно. Сомневаюсь, что для кого-то из вас когда-либо выдвигали стул.

Отдельное удовольствие — смотреть, как отпрянул Эдик, когда Булат сел рядом. Когда-то я мечтала, чтобы он набил Эдику физиономию — за меня и за Кристину — и вот сейчас понимаю, чтобы больше не хочу. Не стоит он этого.

— Ну раз все, наконец, сели, давайте есть начнем, — вытянув ладонь, мама делает знак тете Гале: — Галка, давай свою тарелку. Шубу тебе положу.

— Ты что-нибудь будешь? — шепотом спрашиваю Булата, хотя заранее знаю, что на столе нет ничего из того, что он захочет съесть, и своей традиции ради дня рождения мамы он точно не изменит.

Он тянется за бутылкой воды и откупоривает крышку.

— Выпью минералку.

— Таисия, ты чего растерялась? — снова подает голос мама. — За мужчиной своим поухаживай, и Эдьке вон салат положи. 

— Булат не любит домашнюю еду, — и не удерживаюсь от пренебрежительного тона: — А у этого и без того тарелка полная.

Боковым зрением я замечаю, как дергается Кристина. Не понравилось, что я даже по имени ее будущего мужа не назвала. Переживет. Это все равно не хуже, чем быть вышвырнутой на улицу. 

Она и правда выглядит хорошо: лицо стало более мягким и женственным. Я ей зла совсем не желаю: пусть будет счастлива, пусть даже и с Эдиком. 

— Пьешь? — это спрашивает у Булата отчим, свесившись к нему через стол с бутылкой водки.

— Нет. 

Пока отчим осмысливает, стоит ли настаивать, вступает мама, все это время не прекращающая наблюдать за происходящим:

— Может вам коньяка предложить, раз вы от водки отказываетесь? 

Ее тон кому-то может показаться учтивым, но не мне. Слишком уж много в нем нарочитости. Наверняка, хочет укорить Булата за то, что проявляет невежливость и отказывается. 

Булат отпивает минералку, возвращает стакан на стол и смотрит на маму:

— Спасибо, но я не собираюсь пить.

Она поджимает губы и переводит взгляд на тетю Галю, очевидно, ища поддержки. Поддержки не находит, потому что та во все глаза разглядывает Булата. И Кристина тоже. 

Тетя Галя говорит маме тост, после чего все чокаются: мы с Кристиной соком, Булат — минералкой, остальные — водкой.

Опрокинув рюмку, мама закашливается — видимо, попало не в то горло — а потом долго смеется над собой. Смеются и остальные, и обстановка понемногу разряжается.

— Как в Москве, Тай? — впервые заговаривает Кристина, вновь сосредотачивая внимание стола на мне. 

Наверное, такие вопросы и задают те, с кем не осталось общим тем для бесед: обо всем и ни о чем. Но сейчас я благодарна ей за попытку приобщить меня к празднованию.

— Хорошо. Мама, наверное, говорила, что я учусь. Еще работаю в отеле на ресепшене… Получается совмещать. Квартиру снимаю… Есть щенок…Банди, — при воспоминании о нем, я начинаю улыбаться: — Дома меня ждет.

— А с Булатом вы как познакомились? — маскируя любопытство шутливым весельем, принимает эстафету тетя Галя. Спрашивает меня, а разглядывает Булата.

Я впадаю в ступор. Знала же, что они захотят узнать, и все равно не подготовила правдоподобную версию. С другой стороны, «версия» означала, что мне пришлось бы врать при Булате, и непонятно, как бы он к этому отнесся. 

Я открываю рот и снова его закрываю. Комкаю салфетку, лежащую на коленях, и ругаю себя за то, что настолько растерялась. Ну что я за человек? 

— Нас познакомил мой друг, — неожиданно говорит Булат. — Ему тоже нравилась Таисия, но она выбрала меня. 

Из легких будто стремительно выкачали кислород — в груди начинает колоть и пылать. Я опускаю взгляд в стол, чтобы никто не успел почесть в моих глазах, насколько я ошарашена услышанным и насколько не ожидала, что он сделает это ради меня. Какая же ты, глупая, малыш. Он ведь приехал сюда со мной.

— А учишься ты на кого? — это снова тетя Галя. Мама молчит.

— Моя специальность — туризм. 

— И кем ты будешь по окончанию?

— Специалистом по туризму с углубленным изучением иностранного языка с дипломом международного образца, — не удерживаюсь от того, чтобы произвести впечатление, и интуитивно ощущаю, как Булат улыбается при этих словах.

—Учится она на платном, — вставляет мама и переводит взгляд на отчима. — Вадим, чего пустые сидим? День рождения празднуем, как никак. Разлей.

Отчим начинает ерзать на диване с явным намерением подняться, но так и остается сидеть, потому что Булат снова подает голос.

— Это плохо?

Уверена, что все, включая меня, точно понимают, о чем он спрашивает. 

— А чего уж хорошего, — невозмутимо хмыкает мама. — На платном учиться много ума не надо. Если бы сама поступила — другое дело. 

Мне было бы обидно до глубины души от пренебрежения в ее тоне, но лед, исходящий от Булата в этот момент, задвигает обиду на задний план. 

— А кто-то здесь пытался совмещать работу и учебу в вузе, пусть и на платном отделении? Я не смог. 

Повисает молчание. И без того понятно, что ни у кого тут нет диплома. И даже у Кристины, судя по всему, нескоро появится.