Читать книгу "Единственные - Марина Кистяева"

Вот с последним пока возникали трудности.

Упрямая девочка попалась.

Утром, когда завозился Богдан, Захар проснулся первым. Лана же просыпалась тяжеловато. Он видел, как она протяжно вздохнула, прощаясь с остатками сна, отчего её грудь призывно поднялась и опустилась. Во сне майка задралась, оголяя нежную кожу небольшого мягкого животика. И всё-таки больше внимания привлекала набухшая от молока грудь.

Дыхание невольно участилось, член в штанах, и так стоявший по утру, дернулся к животу. Возбуждение накрыло с новой силой. Захар не мог не вспомнить, как он уже видел довольно интимный процесс кормления у себя в кабинете. Была бы его женой – ни черта бы он не позволил заголять грудь, где не попадя и перед другими людьми! Блажь феминисток! Лично для него кормление относилось едва ли не к таинству, к чему-то очень личному. Мама, ребенок и папа. Всё. Никого лишнего. Кто-то обвинит его в предвзятости. По хрену. Своей женщине он не позволил бы оголять грудь! И точка.

Но сейчас, противореча самому себе, затаил дыхание и ждал, что будет дальше.

Сын проголодался и уже полез к маме.

Захару приходилось сдерживать себя, чтобы сохранять видимость спокойствия. А у самого внутри разгорался пожар.

Картина, что открывалась перед его глазами, была настолько интимно-нежной, что у него запершило в горле.

Руслана чуть-чуть оголила грудь, и ротик Богданчика сразу же сомкнулся на соске. Малец довольно зачмокал, для удобства обхватив мамину грудь руками, чтобы уж наверняка.

С самим Захаром происходило нечто невероятное. Он надеялся, что снова в ближайшее время поприсутствует при кормлении. Увидит общение мамы с сыном. Вроде бы ничего сверхъестественного. Миллионы женщин в мире каждый день кормят ребенка грудью. И между тем у Волгарского всё переворачивалось в душе.

Лана была восхитительна с утра, полусонная, с растрепанными волосами. В постели. Рядом с ним. А он не имел права к ней прикоснуться.

Не удержавшись, Захар всё же протянул руку и осторожно погладил спину сына.

- У тебя много молока?

Вопрос был провокационным.

Как и все, что происходило между ними здесь и сейчас.

Лана медленно подняла голову и посмотрела на него. Щеки у девушки покрыл легкий румянец, очень идущий ей.

- Хватает.

Захар с трудом сглотнул.

- У меня к тебе вопрос…

- Да, я слушаю.

- А ты хотела бы попробовать покормить Алёшу?

Его вопрос вызвал ожидаемую реакцию. Сначала Руслана напряглась, в её глазах мелькнула растерянность, потом девушка в защитном жесте приобняла Богдана.

- Он не возьмет грудь…

Сказала тихо-тихо.

- Почему?

Он уже представил её, держащую на руках Лёшу.

- Захар.

Она произнесла его имя и замолчала, а у него снова запершило в горле.

Как же, мать вашу, ему нравилось слышать своё имя, произнесенное её хриплым после сна голосом. Своим извращенным восприятием он уже представил, как она стонет его во время их секса. Как надсадно произносит, кончая.

И сразу же следующая картина – его Лешик у неё на руках. У груди.

Захар, чувствуя, что ещё немного, и он снова что-то скажет или сделает не то, медленно сел. Хотя и предпочел бы задержаться в постели подольше. Но оставаться тут и дальше – мучить себя, несмотря на то, что грудь Ланы и кормящийся Богданчик завораживали его.

Ничего… Увидит, и ещё не единожды.

- Я слышал, что дети-искусственники потом не принимают материнское молоко.

Лана снова кивнула и вымученно улыбнулась.

- К сожалению… Из бутылочки молочко проще течет и…

Её щеки снова вспыхнули, и она поспешно опустила взгляд на сына.

- Ничего, мы попробуем. Посмотрим, как наш парень отреагирует.

Захар и сам не заметил, как сказал «наш».

Зато заметила Лана и уже улыбнулась намного мягче, забираясь тем самым под самую кожу мужчины.

Он, уже действуя инстинктивно, считая и её, и Богдана своими, поднялся, обошел кровать, и, склонившись, поцеловал сначала Лану в лоб, потом и Богдана в затылок. Мальчик оторвался от груди и посмотрел на мужчину. Что-то проворчал на своем и снова вернулся к кормлению. Зато Лана, лежащая теперь под грудью Захара, напряглась.

- Увидимся за завтраком.

Задерживаться в комнате не стал.

Вышел, прикрыв за собой дверь.

глава 19

- А где остальные?

- Хороший вопрос, - Захар встал и направился к Лане, которая держала Богдана на руках. – Привет, парень. Как настроение с утра?

- Пока терпимое.

- Озорует?

- Есть такое дело.

Леша сидел в стульчике для кормления. Увидев новые лица в гостиной, нахмурился.

У Ланы снова ёкнуло сердце. Почему ей всё время казалось, что мальчик даже не желает с ней идти на контакт? Отворачивается, стоило ей или им с Богданом появится рядом? Вот и сейчас он сделал вид, что знать их не знает и вообще видит в первый раз.

Лана приказала себе успокоиться. Лешик рос без мамы, ему потребуется чуть больше времени, чтобы привыкнуть к её присутствию. Да и было ли оно – её присутствие? Пока только получалось, что в основном общался Захар с Богданом. Она – нет. Была ли в этом её вина – другой разговор.

- Мы тоже сегодня встали не с той ноги. Хочется пару раз поддать по попе, - Захар ловко перехватил Богдана, Лана даже не успела ничего возразить.

Как?..

Она иногда поражалась Волгарскому. Его умению подстроить ситуацию под себя. И ведь главное Богдан никогда не противился ему!

Оставшись без ребенка, Лана обошла стол и выбрала стул рядом с Лешей. Улыбнулась ему.

- Как каша? Вкусно? Можно я тебя покормлю?

Веры Анатольевны нигде не было видно. Как и Макара со Светой.

Леша покосился на неё, взял бутылочку и начал пить смесь, демонстрируя полное безразличие ко взрослым.

Захар, одной рукой держа Богдана, второй придвинул к себе припасенный для него стульчик. Усадил мальчика и пододвинул к нему тарелку.

- Парни, расклад такой – едим, не капризничаем. Потом одеваемся и идем гулять. Кто хнычет и выкидывает фортель – остаются с няней в доме. Скучать.

Лана не могла не улыбнуться. Немного странно было наблюдать за общением мужчины и мальчиков. Она-то привыкла сюсюкаться с Богданом, невольно чувствуя вину, что не в состоянии исправить ситуацию и дать ему полноценную семью. Где-то давала ему поблажку, где-то закрывала глаза на откровенное хулиганство. Понимала, что рано или поздно такое попустительство с её стороны ей аукнется негативом, но пока не могла себя перебороть.