Читать книгу "Зов пустоты - Максим Шаттам"

Таллек замешкался с ответом:

– Потому что они хитрее. К счастью, не все: большинство удается задержать еще до того, как случается трагедия. Но нельзя следить за всем миром. Порой мы замечаем опасность чуть позже, чем должны были, и это имеет драматические последствия. Наш современный мир так стремителен, что полной безопасности в нем быть просто не может. И нет, не все службы обмениваются друг с другом всем, что знают. Разведка всегда оставляет что-то при себе: хочет знать чуть больше, чем все остальные, – чтобы оправдать свое существование, чтобы при случае блеснуть, хотя порой, к несчастью, бывает уже слишком поздно.

– С учетом того, какую цену приходится за это платить, такое поведение просто недопустимо.

– Таковы люди. Да, на уровне всей страны подобное поведение мелочно, оно свидетельствует о некомпетентности, но на уровне конкретного человека оно вполне понятно. Каждый хочет сделать как лучше. Каждый надеется изменить мир. Каждый действует ради собственного блага, стремится выполнить требования своего начальства и так далее…

– Я знаю о том, какими средствами мы обладаем, и потому мне странно слышать, что мы не можем действовать точнее и что подчас виной тому наша неспособность все сопоставить и совместить… Просто немыслимо.

– Я с вами согласен. Но вы же понимаете, крупные организации, которые собираются нанести масштабный удар, вынуждены держать связь, общаться, организовывать своих членов, что делает их видимыми для наших служб, а значит, уязвимыми. В наши дни основную опасность представляют отдельные лица, которые намереваются действовать самостоятельно, практически без подготовки: они остаются для нас невидимыми почти до того момента, когда они приступают к действиям…

– Сейчас уже не осталось крупных организаций, способных нанести масштабный удар?

– Нет, конечно, они существуют. Но для того, чтобы их не раскрыли на этапе подготовки, им должно очень сильно повезти, плюс они должны действовать очень хитро. Видите, я же говорил, что это сильнее нас: мы и пяти минут не продержались без разговоров о работе!

Подошедший официант прервал их и принял заказ. Затем они неловко обсудили какие-то пустяки и заговорили о семье. Марк рассказал, что не поддерживает близких отношений с родителями, а когда Лудивина стала расспрашивать его о детстве, в красках описал, каким несносным ребенком он был, как вечно хотел куда-то бежать, что-то исследовать, узнавать новое. Он признался и в том, что после развода не завязывал хоть сколько-нибудь серьезных отношений. Лудивина ответила ему столь же откровенно.

Они смеялись. Говорили о том, как важна для них работа, какие жуткие дела им приходилось расследовать, как сильно они привязаны к этой пугающей рутине. Они поняли, что у них много общего.

Марк предложил продолжить вечер в ирландском пабе неподалеку, и они выпили пива в более раскрепощенной, шумной обстановке: чтобы услышать собеседника, нужно было встать вплотную друг к другу.

Лудивина пару раз слегка коснулась руки Марка. На третий раз она вздрогнула от прикосновения. Алкоголь лишил ее всякой способности мыслить разумно.

Они тянулись друг к другу.

И обрели друг друга, когда в паб ворвалась толпа подвыпивших студентов: кто-то случайно толкнул Лудивину, и Марк помог ей устоять на ногах.

Нежный, медленный поцелуй. Их губы коснулись друг друга. Встретились их языки, сплелись руки, столкнулись тела. Веки распахнулись и тут же вновь прикрыли глаза. Свет в баре вдруг сделался слишком ярким. Звуки, прежде казавшиеся далекими, приглушенными, словно вырвались из-под толстого слоя ваты.

Смущенные улыбки, дразнящие взгляды, заговорщицкий смех.

Лудивина первой решилась на новый поцелуй. Она ожидала от него пылкости, была готова к возбуждению, к игре до потери контроля, но ей понравилась нежность, понравилось, как их губы изучающе касались друг друга, понравился поцелуй ради поцелуя, не как пролог к сексу. Сладкий поцелуй с привкусом алкоголя: каждая новая волна отдавалась все глубже в ее теле, электризовала все ее чувства.

Внезапно бурная энергия бара показалась им неуместной, не подходящей, и Марк обхватил ладонью затылок Лудивины, шепнул ей в самое ухо:

– Я вас провожу?

Она взяла его за руку и вывела наружу.

Когда они добрались до ее дома, она указала ему, где припарковаться, и молча провела внутрь. Все было ясно без слов, она чувствовала, что уверена в себе, понимала, куда это их заведет.

На ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, она с поддельным вызовом спросила:

– Как вышло, что в ПОРОКАХ нет буквы С? Разве секс – не метод вербовки?

– Я сейчас не на службе, – ответил Марк, целуя ее.

Взяв его за руку, она потянула его к спальне, ногой отпихнула наряды, которые примеряла перед выходом и так и бросила, не убрав. Она зажгла две ароматизированные свечи и обернулась к нему.

Словно зачарованный, он смотрел на нее в благоуханной полутьме. В его красоте было что-то звериное. Это возбуждало.

Лудивина удержалась, чтобы не сорвать с него рубашку: ей хотелось продлить эту мягкую нежность, эту плотскую страсть, и они вновь отдались во власть поцелуев.

Они раздели друг друга не торопясь, плавно, касаясь тел языками, – два внимательных, порой нерешительных любовника.

Лудивина позволила ему сполна насладиться ее грудью. Она вцепилась ему в волосы, забыла о том, кто она такая, забыла обо всем вокруг. К действительности ее возвращали лишь его нежные губы, игравшие с ее сосками. Они развернулись, сменили позу, и она принялась исследовать спортивное тело своего любовника, его крепкие мышцы, наверняка выточенные бегом и занятиями боксом. Она впилась ногтями в небольшие припухлости, едва заметные на его боках, чтобы сильнее притянуть его к себе, прижалась к нему, ощутила, как их обоих наводнило желание.

Она приняла его сначала осторожно, словно качаясь на волнах спокойного моря, под поверхностью которого бродят невидимые, могучие течения. Волны усиливались, выходили из-под контроля, и она стремилась насладиться каждой секундой. Ей хотелось снова и снова касаться его великолепных ягодиц, впадинки по бокам которых казались ей на ощупь обескураживающе симметричными.

Лудивина блуждала меж двух океанов – своим телом, своими эйфорическими ощущениями, и куда более странным океаном забытья, уносившим ее душу в дурманящие дали. Ей хотелось до конца слиться с Марком, хотелось, чтобы он двигался дальше, глубже, сильнее, дольше, чтобы они соединились в одно, не знали больше, где она, а где он, чтобы осталось лишь наслаждение.

В эту ночь она не достигла оргазма, но испытала приятное изнурение, когда Марк, засыпая, притянул ее к себе.

В слабом свете свечей ее спальня, лишенная всяких украшений, наконец показалась ей уютной.

26

Кухню наполнил аромат кофе.