Читать книгу "Трюкач - Брэд Мельтцер"

Зиг поднес золотую медаль к глазам, на ней была выгравирована пятиконечная звезда, поверх нее – слово «доблесть».

– У Рукстула есть медаль за воинскую доблесть.

Уэггс промолчала. Ничего говорить и не требовалось. Даже в мире «призраков» медали за воинскую доблесть давали исключительно за храбрость, проявленную непосредственно в бою, или, по крайней мере, за действия в боевых условиях.

– Тебе не кажется, что Рукстул оказался в этом самолете, – начала Уэггс, – потому, что ездил на Аляску не только по библиотечным делам?

– Хороший вопрос. Как знать, возможно, он действительно учил детей эскимосов грамоте. А может, если брать во внимание свиту из помощников с именами ассистентов Гудини, приехал туда с заданием, о котором мы пока ничего не знаем.

– Не говори за всех.

– Ты выяснила, кто прикрывался именем Гудини?

– И нашла Маркуса Ромиту.

– Кого-кого?

– Того парня, что напал на тебя вчера вечером в Форт-Белвор около офиса Нолы. Глаза врастопырку. Оприходовал тебя телескопической дубинкой.

– Как ты…

– У него есть карта общего доступа, – пояснила Уэггс, – которую он был вынужден предъявить на въезде в Форт-Белвор. Я проверила журнал учета базы, Маркус – единственный посетитель, кто по истечении суток не вернул гостевой пропуск. Он – ключ к тем, кто показывает чудеса на манер Гудини.

– Уэггс, с годами ты становишься только хитрее.

– Ты говорил, что Нола устроила там ловушку. Похоже, она вывезла Маркуса с базы в багажнике его же машины.

– Где он сейчас может быть?

Уэггс выдержала паузу.

– Ты бы сильно удивился, скажи я «в одном из моргов штата Вирджиния»?

– О нет…

– О да. Полиция сегодня утром обнаружила труп Маркуса, привязанный к креслу в салоне катера…

– …у пристани рядом с Пентагоном. Я был там вчера вечером.

– И поэтому, когда копы снимут записи с камер наблюдения, они начнут стучаться в твою дверь, сгорая от нетерпения задать пару вопросов.

– Я до него пальцем не дотронулся… даже не знал, что он там.

– Это говорит человек, который ездил туда без свидетелей и не имеет алиби. Я тебя с самого начала преду-преждала, чтобы не лез в зыбучие пески. Не иначе, горло Маркусу перерезала Нола.

– Не может быть. Она бы…

– Только не убеждай меня в невинности этой особы. Где бы она ни появилась, за ней по пятам следует смерть, – погибшие в авиакатастрофе, труп в катере. Да она просто ходячая повесть Агаты Кристи. А ты играешь роль бесшабашного следователя-доброхота, который погибает в самом финале, потому что был слишком слеп и не видел накинутой на его шею петли.

Зиг заметил, как отражение его лица на блестящей медали Рукстула то и дело кривится и меняет очертания. Считал ли он Нолу абсолютно невинной, не способной причинить зло? Разумеется, нет. В ушах до сих пор звенело от электрического разряда. Он вспомнил, что говорил ее начальник: «Нола – это оружие». К тому же с момента их самой первой встречи в похоронном бюро Бетела Нола неадекватно реагировала на записку и авиакатастрофу… Однако есть вещи, которые нельзя отрицать. Что бы Нола ни натворила, катастрофу самолета устроила не она – это уж точно. «Нола, ты была права. Беги!» В глубине души Зиг был уверен пуще прежнего – опасность грозила ей самой.

Из недр памяти полезли заезженные мысли. Зиг называл это ощущение «нуждой». Много раз наблюдая, как она проявляется у других скорбящих, он стал быстрее замечать ее наступление у себя. В случае с Нолой Зиг испытывал не просто нужду разобраться в происходящем, он жаждал видеть девушку в лучшем свете, доказать ее невиновность, подтвердить, что не ошибся в ней в тот вечер у костра. Да, в этой истории имелся пробел. Но это вовсе не означало, что она целиком фальшива.

– Когда на меня напал Маркус, Нола действовала очень расчетливо, – заметил Зиг. – Пожелай она меня убить, я был бы уже трупом.

– Ты ставишь ей в заслугу то, что она перерезала глотку Маркусу, а не тебе?

– Все указывает на то, что именно Маркус устроил авиакатастрофу!

Уэггс ничего не ответила.

– Уэггси, ты ведь навела о нем справки? Если ты что-то раскопала…

– Раскопала – парень не подарок. Маркус служил в спецназе, некоторое время провел в Форт-Льюисе, потом его с позором выгнали, но он явно на кого-то работал, потому как со вчерашнего дня имел при себе действительное служебное удостоверение.

– Если у него было удостоверение…

– …то мы сможем установить его последнее задание. Пришлось долго искать, но я узнала, что его подключили к операции «Синяя книга».

– Впервые слышу.

– Не ты один. Я проверила все базы данных – Объединенную глобальную сеть разведкоммуникаций, Автоматизированную информационную сеть командования специальных операций, даже «Комнату № 11», – добавила Уэггс, имея в виду группу кибершпионажа, работавшую в интересах АНБ, ЦРУ и других агентств. – Гриф секретности куда выше обычного «совершенно секретно». Удалось лишь найти адрес: Вашингтон, округ Колумбия, 278-Эйч-стрит, Юго-Запад.

– Смахивает на адрес магазина.

– Так и есть. Лавка разместилась в том здании еще в начале 60-х.

– Это как-то связано с Гудини?

– А ты как думаешь? Это адрес «Студии мастеров оригинального жанра».

– Абракадабра!

– Перед нападением твой обидчик проходил службу в антикварной лавке реквизита для фокусников.

38

* * *

Хоумстед, штат Флорида Одиннадцать лет назад

Ноле пятнадцать лет.

Девочка сидела на шатком трехногом стульчике в самой глубине художественного класса.

– Одну оставьте себе, остальные передайте дальше, – сказала мисс Сейбл, вручая стопку карточек для заметок Софи Мичон, улыбчивой практикантке государственного казначейства, из тех, кого всегда забывают пригласить на розыгрыш лотереи всем офисом.

– Передайте дальше, – повторила Улыбчивая Софи другим ученикам, сидящим за ее квадратным столом на четыре места.

Лучшая подруга Софи – Мисси Ф. – передала стопку четверке Харолда, тот – четверке Джастина по кличке Ленивый Глаз, который в свою очередь подошел к Ноле, в одиночестве сидящей за отдельным четырехместным столом.

– Только не прикасайся ко мне, бомжиха, – прошипел Джастин, оставив перед Нолой стопку карточек, и тут же отпрянул, когда та протянула за ними руку. – Слыхал, что тебя посадили сюда, чтоб ты не кидалась на людей.

– Бздни и подавись, – прорычала Нола.

Интерес Нолы к искусству замечали и раньше. Когда ей было пять лет, воспитатель детского сада пожаловалась Лапойнтам, что девочка, рисуя, слишком сильно надавливает на мелки и ломает их. Чаще всего страдали мелки багряного цвета. Уже тогда Нола была глубоко убеждена: «Багрянец должен быть багряным!»