Читать книгу "Между панк-роком и смертью - Трэвис Баркер"

РОБ АСТОН (вокалист, Transplants)

Когда Трэвис жил в Короне, я приезжал к нему потусоваться. Я тогда еще ездил на своем старом зеленом «Линкольне-Континентале» компании «Форд». А у него в семье были исключительно «Шевроле» и «Кадиллаки», поэтому его отец не разрешал мне парковать на подъездной дорожке «Континенталь». Приходилось парковаться на улице у соседнего дома.

Что бы ни случилось, Трэвис всегда меня прикроет. Мне приходилось занимать у него деньги, чего я терпеть не могу, но он всегда меня выручает. А я всегда возвращаю, даже если это занимает больше времени, чем мне хотелось бы, – ненавижу быть кому-то должным. Не хочу чувствовать себя обузой. Сейчас у меня нет машины – только мотоцикл. Если мне понадобится машина, он скажет: «Бери «Эскалейд», даже если я не попрошу. Ящики с фирменными товарами группы не получится возить на мотоцикле. Много раз Трэвис говорил: «Просто приходи и бери одну из машин – на столько, на сколько нужно». Я никогда этого не делаю, потому что живу не в лучшем районе и не хочу, чтобы с его вещами что-то случилось. Я очень благодарен ему за всё, что он для меня сделал, – он самый щедрый человек в мире.

Он не считает себя рок-звездой или знаменитостью – он просто Трэвис.

В Короне к нам по-прежнему приставали люди, так что зная, что буду скучать по невероятному бассейну, я всё равно сказал: к черту всё. Папа с Мэри остались жить в том доме и присматривать за ним, а я переехал к Шэнне в Лос-Анджелес. Теперь мы проводили больше времени с ее дочерью Атианой, которой уже исполнилось четыре. Она пряталась за углами и называла меня Слэвисом. Это было очень мило. Мне нравились дети. Я присматривал за своим племянником Брандтом, когда сам был подростком: мы с ним были очень близки. И я много общался с Атианой. Поэтому я знал, что, когда у меня будут дети, всё будет замечательно. И я оказался прав. 9 октября 2003 года родился мой сын Лэндон, и я подумал, что могу вообще больше не работать, всё время сидеть дома и быть счастливым, потому что я его очень люблю. В роддоме я ложился в постель к Шэнне, обнимал его и смотрел на него часами[41]. Я слушал песню «Your Song» Элтона Джона, когда укачивал его на руках. Я ужасно боялся, что с Лэндоном что-нибудь случится, если меня не будет рядом: я всё время ложился на подушку прямо напротив него, чтобы чувствовать, как он дышит. У Лэндона были такие же глаза, как у меня: когда я на него смотрел, мне казалось, что это уменьшенная копия меня[42].

Напоминаю, я тогда еще был наркоманом. Пока Шэнна лежала в роддоме, ей давали перкосет, потому что она только что перенесла операцию. Он служил ей обезболивающим, но она делилась им со мной – от него немного другой кайф, чем от викодина. Я говорил: «Скажи медсестре, что уронила таблетку на пол».

Мы стали искать дом побольше; я продал собственность в Короне, и мне хватало денег, чтобы купить дом в закрытом коттеджном поселке Бель-Эйр Крэст. Я сказал: «Здесь я хочу вырастить своего ребенка». Так вот, я купил новенький дом площадью четыреста шестьдесят квадратных метров: для того поселка он был даже маленьким, а для нас очень большим. Мы переехали примерно за месяц до Рождества, а потом в рождественское утро у нас случился первый ливень. Когда мы проснулись, в доме было сантиметра два с половиной воды.

Мне пришлось потрудиться, чтобы убедиться, что всё в порядке и нигде нет плесени, потому что кто-то установил на дом плохую крышу. Я по-прежнему бегал кроссы и заметил один особняк, нижний этаж которого представлял собой гараж на пятнадцать машин. Как-то раз я проходил мимо, а там были рабочие. Я спросил, продается ли этот дом, и один из них сказал: «Ага, только он дорогой».

«Сколько стоит?»

«Семь-восемь миллионов долларов». Еще он сказал мне, когда они закончат работу, и у меня в голове завращались шестеренки. Это был дом моей мечты. В следующие несколько месяцев я стал работать еще больше, записывался в студии со всеми, кто меня просил, а всё остальное время посвятил развитию магазина «Famous».

Папа всё время говорил мне, что дом в Короне слишком большой для них с Мэри, а электричество и содержание дома обходятся нам в целое состояние. Как-то я сказал ему: «Пап, а что, если я продам дом в Короне, продам дом в Бель-Эйре, куплю нам дом в Бель-Эйре, а вам с Мэри местечко в Лейк-Элсиноре?»[43].

«Конечно, если хочешь, приятель».

Так мы и сделали. Я заставил ребят, которые строили мой дом в Бель-Эйре, починить крышу и другие неисправности, а потом продал этот дом, и мы переехали в большой дом в Бель-Эйре.

РЭНДИ БАРКЕР (отец)

Как-то раз Трэвис приехал к нам в гости. Он говорит: «Пап, у меня новая татуировка», – и показал мне слово «приятель» у себя на плече. Мы всегда так друг друга называли с тех пор, как он научился говорить. Чтобы показать ему свою поддержку, я тоже решил сделать такую татуировку.

Я пошел на склад «Famous» и взял стикеры – мы собирались их расклеить. Я пошел к татуировщику Франко, другу Трэвиса, и показал ему логотип «Famous» на стикерах. Я говорю: «Сделай мне вот эту здесь, а вот эту на руке».

Он говорит: «Сделаю всё, что скажешь». И он набил мне букву «F» из «Famous» на левой руке.

Я говорю: «Ладно, Франко, это первые и последние татуировки, которые ты мне делаешь. Мне всё равно, что говорят другие, мне больно».

Когда я показал татуировки Трэвису, я сказал: «Гляди, приятель, у меня татуировка».

Он говорит: «Папа, это наклейка».

Я говорю: «Нет, не наклейка. Это татуировка». Он был очень взволнован, потому что я наконец-то сделал татуировку.

Я очень горжусь Трэвисом. Я никогда не мечтал, что он станет по-настоящему знаменитым. Я знал парней, которые играли в группах, но они никогда не доходили дальше первой базы. То, чего ему удалось достичь, поражает меня.

Чем старше становился папа, тем больше я о нем беспокоился. Он по-прежнему всюду ездил на своем «Харлее», и я боялся, что он попадет в серьезную аварию. Когда он нас навещал, ему приходилось проезжать по 160 км в одну сторону. Я сказал ему: «Приятель, я люблю тебя, но мне нужно, чтобы ты перестал ездить на мотоцикле».

«Ни за что на свете я не избавлюсь от своего мотоцикла».

«А что, если я куплю тебе что-то взамен?»

«Нет ничего, на что его можно заменить. Я люблю свой мотоцикл».

Я связался с организаторами телепередачи «Верни долг», где участник дарит машину тому, кто помогал ему всю жизнь. Я говорю: «Я хочу вернуть долг своему отцу за то, что он всю жизнь обо мне заботился. И я хочу, чтобы он перестал ездить на гребаном «Харлее». Мы договорились купить ему «Корвет».