Читать книгу "Сестры зимнего леса - Рина Росснер"

Всё ей как с гуся вода. А вот мне понадобилась бездна времени, чтобы понять своё сердце.

– Лайя, я собираюсь встретиться с Фёдором.

– Чего-чего?

– Договорилась встретиться с Фёдором.

– Зачем?

– Затем. Хочу, чтобы тебе стало лучше.

– Да-а, с Фёдором мне точно бы стало лучше.

– Уж представляю. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы он держался от тебя подальше. Иду на эту встречу только потому, что хочу узнать, как тебе помочь.

– Чем же Фёдор отличается от Довида?

– В каком смысле? – Я хмурюсь.

– Не лукавь. Тяте не понравится ни тот, ни другой. Так в чём же разница?

– В том, что Фёдор – гой, да ещё такой, который обзывает евреев всякими грязными словами. Как он может нравиться?

– Ну, кое в чём он прав. – Она дёргает плечиком.

– Лайя, что ты плетёшь? – Проверяю, нет ли у неё жара. – Ты бредишь? Сама-то соображаешь, что говоришь? Ты же еврейка!

Вспоминаю матушкины слова: «Отец Лайи – лебедь, как и я». Но матушка ведь приняла иудаизм, и Лайю растили как еврейку, это самое важное… Или нет?

– Тяте никто не придётся по душе, – говорит она. – Лучше уж я сама выберу себе мужа.

На миг меня охватывает дикая зависть к ясности её мышления, но я не сдаюсь:

– Не всё так просто.

– Почему?

– Потому, что Довида тятя принять может… есть шанс…

– Мама была гойкой. Она приняла иудаизм.

– Рассчитываешь, что Фёдор ради тебя станет евреем?

– А это очень важно? – Она пожимает плечами.

Вспоминаю плюющего мне в лицо Фёдора и ненависть в глазах Мирона.

– Я люблю тебя, сестричка, и желаю счастья, однако… так не пойдёт. Это не наш путь.

– Может быть, я хочу пойти по иному?

На глаза наворачиваются слёзы. Лайя кладёт голову на подушку, вяло вытягивается на диване.

– Один поцелуй Фёдора – и мне станет лучше.

– Поцелуями болезни не лечат. Нельзя жить одной любовью, привязанностью или как там ещё назвать твою одержимость. Ты словно сказок начиталась.

– Не сказок. Мне мама рассказывала.

– Что? – Я чуть не подпрыгиваю. – Что именно она тебе рассказывала?

– Всякие истории.

– Какие истории?

– Разные. О том, о сём…

– И мама говорила, что болезни лечат поцелуями? Признайся, она рассказывала тебе небылицы.

– Были, небылицы… Неважно. Но это правда.

Трогаю лоб Лайи.

– У тебя опять жар. Отдыхай. А я пока схожу поговорю с твоим ненаглядным Фёдором, намеревающимся кормить лебедицу баснями да поцелуями.

Если любовь приводит к подобному, то лучше уж мне никогда не влюбляться. Может быть, мои чувства к Довиду тоже своего рода горячка, которая рано или поздно пройдёт?

– Я скоро, – целую Лайю в лоб.

– Поцелуй его за меня.

– Этого ещё не хватало!

– Ну и ладно. Не надо. Он мой.

Вздохнув, иду в кухню, чтобы выйти на улицу.

– Ты куда? – спрашивает Довид.

– Туда.

– Я с тобой.

– Нет-нет, мне… мне нужно купить на базаре кое-какие лечебные травы для Лайи.

– У нас на чердаке – куча трав. Есть и ромашка, и чабрец, и мята. Пойдём покажу.

Довид тянет меня за руку. Глаза у него озорные, а ладонь горячая. Однако я должна повидаться с Фёдором, а не лазить с Довидом по чердакам.

– Я только туда и назад. Мне требуется редкая травка, у вас такой точно нет.

– Давай всё же поднимемся и проверим, – искушает он с лукавой улыбкой.

Зажмуриваюсь и мотаю головой.

– Не могу.

– Ну, Либа…

– Прямо у тебя дома? Когда вся твоя семья в сборе?

– На чердаке темно и пусто…

– Как у тебя в голове. Мне пора.

С этими словами выхожу из дома и закрываю за собой дверь.

Фёдор обнаруживается на задах трактира. Мы идём в узкий проулок. Мой спутник воровато оглядывается и прислушивается к чему-то, склонив голову.

– Что? – спрашиваю.

– Ничего, – шёпотом отвечает он. – Не хочу, чтобы нас подслушали. Проверяю, не ошивается ли кто поблизости.

– И как?

– Похоже, мы одни. Сейчас, по крайней мере.

– Ты кого-то ждёшь?

– И у стен есть уши.

– Мама тоже так говорит.

– Мудрая женщина.

Меня уже утомил разговор. И что Лайя нашла в этом Фёдоре?

– Ты сам попросил о встрече. Может, уже объяснишь, как ей помочь? Если тебе нечего сказать, то я пойду. У меня найдутся дела и поважнее.

– Мне одному под силу её излечить.

Слова звучат вполне искренне, я решаю погодить. Впрочем, и верить ему не спешу.

– Лайя то же твердит. И как ты собираешься её лечить? Травами? Целебными отварами?

– Я вовсе не шучу, – качает он головой. – Я и есть лекарство.

– Наверное, потому, что сам – причина болезни? – спрашиваю скептически.

– Более или менее.

– Что ты с ней сделал?

– Сложно объяснить.

– С любовью всегда так. И всё же попытайся, – не отступаюсь я.

– Не получится.

– Тогда я пожалуюсь на тебя властям.

– Они не найдут ничего предосудительного, – усмехается Фёдор. – Да и мне поверят скорее, чем тебе.

– С чего вдруг? А как насчёт Жени? Это ведь ваша работа, я знаю.

– Не знаешь, а подозреваешь. Улик у тебя нет. – Он вскидывает голову и хитро улыбается.

– То есть я права?

– В чём?

– В том, что вы в этом замешаны? Вы её похитили или того хуже…

– Ты хочешь, чтобы твоя сестра выздоровела, или нет? – Фёдор, похоже, тоже начал терять терпение.

Тяжело вздыхаю.

– Откуда мне знать, что из-за тебя ей ещё хуже не станет?

– Придётся довериться – В его зелёных глазах дрожат злобные огоньки.

– Не верю ни единому твоему слову.

– Значит – рискни.

– Один вопрос, – упираю руки в бока и шагаю к нему. – Ты любишь Лайю?

Фёдор белеет как полотно.

– Ну, же! Вопрос несложный. Да или нет?