Читать книгу "Свидетель - Галина Манукян"

— Погоди, Дед, — прошептала я, коснувшись его руки.

— Что тут годить? Кулаки чешутся репу расквасить этому уроду, — попер на Валеру байкер, что-то деревянное проехало по стойке. Бита? Бильярдный кий? — Ты что, говно модное, решил, что самый крутой?! А ну пошел отсюда!

— Хочешь драться? Давай! Я все равно с ней поговорю! — рыкнул Валера и шагнул навстречу, явно нарываясь на удар.

Я опешила. Между контурами двух крупных мужчин багряные волны агрессии покатили одна на другую, нарастая до потолка и грозя устроить шторм, в который наверняка затянет всех присутствующих.

— Не надо! — крикнула я.

Дед меня не послушал, и, размахивая чем-то, шагнул к Валере. Я растерянно оглянулась. Судя по вспыхнувшим по залу пятнам, другие байкеры решили присоединиться. Это требовалось остановить. Сейчас же!

Отбросив ощущение, что я уставшая, слабая девушка, я вспомнила Матхураву. Почувствовала его так живо, что даже пышные усы показались реальными, челюсть больше, и почудился тяжелый, за поясом, меч. Черт меня побери! Я собрала всю свою волю из живота и выбросила ее через горло с низким, несвойственным мне командным взрёвом:

— Я сказала «Нет»! — и встала, заслонив собой Валеру.

Это было так громко, что бас-гитара, отставленная музыкантами, ответила вибрацией. Отозвались барабаны нарастающим внутри бас-бочки гулом.

Дед опешил. Валера тоже. Разговоры в баре затихли, и все уставились на меня. Склонив голову и по-бычьи сверля слепыми глазами байкеров, я ощущала себя Матхуравой, здоровенным мужчиной, умеющим обращаться с мечом и кинжалом. Неизвестно откуда взявшаяся в мышцах и в голосе сила позволила мне говорить уверенно и твердо:

— Никто здесь его не тронет.

— Не надо, — возмутился Валера, — я сам…

Я подняла ладонь:

— Молчи.

И он замолк. Словно послушная Сона. Я прорычала:

— Здесь никто никому ничего не должен. Пусть так и останется, — и чуть мягче, но все еще по-мужски обратилась к Деду: — Ты реально крутой чел, Дед, с большим сердцем. Больше всего на свете ты ценишь искренность и справедливость, чтобы было без фальши, так?

— Откуда ты… — пробормотал байкер.

— В точку. Это про тебя, Дед, — раздалось со столиков.

— Я говорю искренне. И ты это чувствуешь, — сказала я. — И я говорю тебе, что в этой драке справедливости не будет. Просто поверь мне. Ты и так силен, прояви мудрость.

Дед молчал, соображая. Пауза стала материальной, весомой, как туман в лощине, оседающий каплями на лицо. Наконец, байкер отступил к стойке, опустив биту или что там у него было в руках.

— Черт, ладно. Тебе видней.

— Спасибо, Дед, — сказала я и обратилась ко всем присутствующим, сидящим и повскакивавшим с мест. — И вам, ребята, спасибо! За то что настоящие. Для меня большая честь побывать у вас.

— Крутая девчонка. Мы тебя тоже рады видеть рядом. Чувиха с характером. Да это не телка, это риал мэн. Иди к нам за столик. Пива будешь? Угощаем, — полетело отовсюду добродушное.

Еще чувствуя в себе Матхураву, я с достоинством приложила ладонь к груди и чуть склонила голову.

— Благодарю. — Коснулась плеча Деда. — Нам действительно нужно поговорить.

— Ладно, — буркнул он примирительно, — но если что, я здесь.

— Это круто, Дед. Ты крутой. — И я, наконец, обернулась в Валере. — Пойдем.

— Хорошо.

Я пошла вперед уверенно, не слишком выставив руки, потому что успела запомнить количество шагов от стойки до выхода. Нащупала дверной косяк. Валера поспешно открыл дверь и подержал меня под локоть.

— Я могу выйти сама, но спасибо, — кивнула я, вставила носок до предела в ступень и рукой коснулась кирпича в стене.

Мы быстро вышли на улицу. Озябнув, я засунула в карманы джинсов руки и выдохнула, отпуская прочь Матхураву. Тело сразу стало легче, ослабло, вспомнив об усталости. Совсем другим, обычным своим голосом я спросила мягче:

— Утро, наверное, скоро? Что там, на небе?

— Скоро, — ответил Валера и, сглотнув, добавил тихо. — Ты какая-то совсем другая. Там. И теперь снова… Разная совсем.

Я пожала плечами.

— Иначе бы Дед меня не услышал.

— Я могу сам за себя постоять.

— Я знаю.

Мы оба молчали, каждый боясь сказать не то. Где-то мимо пронеслась скорая с сиреной. «Зачем ночью будить город, машин и так не много?» — подумала я. Валера стоял в шаге от меня, и я слышала его взволнованное дыхание, чувствовала доносимое прохладным сентябрьским ветром его тепло. Казалось, с нашей последней встречи прошел месяц или несколько жизней.

— Ты хотел поговорить, а теперь молчишь.

— Оказывается, это трудно, — он снова замялся.

— Что?

— Попросить у тебя прощения. За всё, — он на самом деле волновался.

— Скажи «Прости меня».

— Прости меня, Варя.

— Хорошо, я прощаю.

— Так просто?

— Да.

И мы опять замолчали, прислушиваясь к дыханию друг друга.

— На самом деле, я за тобой, Варя, — выдохнул, наконец, он. — Тебе угрожает опасность. Тебя хотят убить.

— Я знаю. Уже пытались, — сказала я кратко.

А сердце зашлось. Возможно, от того, что он пришел за мной, захотелось расплакаться, как маленькой, рассказать все, что я пережила, что передумала. Но слова так и остались комом в горле. Валере это не надо…

— Но как ты спаслась?

— Нарочно не придумаешь, — улыбнулась я, скручивая в жгут свои слабости. — В лесу вышел на дорогу лось, и машина, в которой меня везли убивать, перевернулась. Все мертвы, кроме меня. И лося. Ирония судьбы, да?

— Варя… Это какое-то чудо… Я чего только не передумал за эту ночь! Но как ты, не видя, добралась почти в центр Москвы? — он шагнул ко мне, но не решился даже протянуть руку. С одной стороны, после всего это было правильно и говорило о какой-то перемене в его отношении ко мне, но с другой — больно. Причем нам обоим. Ему от вины, мне…

— Дед подвез. Знаешь, Валера, — задумчиво проговорила я, — бывают на свете простые люди, бывают счастливые, а мы с тобой два кармических инвалида.

— Почему инвалида?!

— Потому что столько раз друг друга ранили, что уже никто из нас не знает, как поступить нормально. А всё, что ни делаем, получается вкривь и вкось.

— Я ничего не знаю про карму, но если тебе нравится верить в эти кришнаитские штуки, пожалуйста. Я просто хочу увезти тебя туда, где безопасно.

— Штуки не кришнаитские, буддистские. Думаешь, у тебя получится? — Я подняла к нему голову с вызовом. — С договором ничего не вышло. Плохая оказалась затея.