Читать книгу "Клуб первых жен - Оливия Голдсмит"

И тут он вспомнил. Фонд контролировался им совместно с Анни. После того как она вложила в него деньги, оставленные ей отцом, она тоже получила право контроля над всеми операциями купли-продажи. А она ни за что не согласится рискнуть. Только не Анни. И только не деньгами Сильви. Аарон стиснул пальцы в кулак. Если бы он смог сейчас провернуть это дело, о Сильви можно было бы не беспокоиться, да и многие его проблемы были бы решены. Неужели он этого не заслуживал? Столько лет он нянчился с Кушманом, пора было что-то получить взамен. Ну почему Анни опять стояла на его пути? Почему такая несправедливость? Она достаточно получила при разводе, теперь его очередь. Если бы он не выплатил Анни кругленькую сумму, он бы давным-давно выкупил долю Джерри в бизнесе.

Он вновь вспомнил о той ночи в Бостоне. Ему не следовало с ней спать, это была ошибка. Но она выглядела так аппетитно, и фильм для Алекса был просто чудесный, и все казалось таким милым, таким простым. Жаль, что Анни все истолковала по-своему. Он не видел ее со дня ужасной сцены в «Карлайле». Естественно, он не мог ей сейчас позвонить.

Аарон в нерешительности топтался у телефона. Надо что-то предпринять. Должен же быть какой-то выход. Он позвонит Джилу Гриффину. Он был уверен, что Джил ему не откажет. Все их счета находились в ведении Объединенных фондов, и, хотя обычно Аарон осуществлял сделки через своего брокера, он знал, что Джон Ример – жуткий зануда и страшно щепетилен в подобных вопросах. Но если провести покупку через Джила Гриффина…

Откровенно говоря, Аарону не хотелось связываться с Джилом. Но не мог же он позвонить Морти и сказать, что его бывшая жена не дает своего согласия. Это унизительно. Позже он все объяснит Анни, интересы Сильви не пострадают, наоборот. Так что нечего беспокоиться. Он снял трубку и набрал 411.

– Оператор? Будьте добры, телефон Объединенных фондов Дугласа Уиттера. Управляющего, пожалуйста.

3

ВЛАСТИТЕЛИ ВСЕЛЕННОЙ

Слабые лучи уходящего послеобеденного солнца, просочившиеся сквозь двухвековые стекла окон зала заседаний, осветили лицо Джила Гриффина, который сидел один во главе огромного стола. Он не был красив и знал это: шея у него была слишком длинная, а голова слишком маленькая. Зализанные назад волосы, уложенные в популярную на Уолл-стрит акулью прическу, и аристократический, хотя и несколько крючковатый нос, делали его слегка похожим на гладкую цаплю. Но он хорошо отдавал себе отчет в том, что безусловно привлекателен. А для тех, кого власть привлекает эротически, он был просто неотразим.

Для своих пятидесяти с лишним лет он был в хорошей, даже в великолепной форме. Его неукротимое желание всегда быть первым каждый день гнало его на теннисный корт, где он, как правило, побеждал всех своих соперников. Он так остро ощущал посягательство на свое право быть первым, что испытывал чувство личной обиды, когда его противник выходил на корт в начале игры. Он выигрывал всегда. И если он одерживал эти победы только частично благодаря своему умению, а в основном потому, что его соперники робели, а молодые партнеры боялись неприятных последствий, которые мог иметь их выигрыш, ну так что ж. Суть была в выигрыше и обладании, и Джил улыбался при мысли о том, в какое безвыходное положение он загонял своих противников.

Он чувствовал себя сильным и знал, что обладает властью. Операция «Кушман» прошла хорошо, и он был уверен, что сможет извлечь еще кое-какую пользу для себя из этого дельца, хотя нужно подождать до октября. После короткого флирта с Азой Юэллом, он был уверен, что в будущем он сможет более творчески его использовать.

Билл Атчинсон, эта тряпка, работал на полную мощность и послушно проштамповывал все, что ему было нужно. Джилу нужен был свой человек в «Кромвель Рид», и Билл стал своим на все сто. Операция «Неистовый Морти» была немного рискованной, но имя обеспечило ей успех. Маленькие люди начали раскупать акции. А после того как сделка была одобрена в «Кромвель Рид», и большие дельцы стали делать то же. Теперь он мог вполне позволить себе бросить кость Биллу, хоть тот и был дураком.

А сейчас он с нетерпением ждал Мэри, свою жену. Он удивил и себя, и миссис Роджерс, свою секретаршу с более чем десятилетним стажем, назначив эту встречу, потому что его день, как всегда, был расписан строго по минутам. Однако в этом-то и было преимущество власти: по его повелению миссис Роджерс и один из компьютеров целое утро занимались перекраиванием его расписания, чтобы найти время. Джил Гриффин мог делать то, что он хотел, а в данный момент он хотел видеть Мэри.

Когда во время заседания в полтретьего он наблюдал за тем, как она парировала язвительные замечания Смита Барни, его желание обладать ею возрастало прямо пропорционально его гордости за нее: он допустил ее к работе по скупке акций японской фирмы, и, хотя это было трудное и рискованное дело, он позволил ей руководить им. Он ее многому научил, а она была способной ученицей. К тому же она была просто великолепна. Невероятно возбуждала. Он хотел ее, и как можно скорее. До конца рабочего дня. Сейчас.

Было что-то потрясающе эротическое в работе с Мэри, в их отношениях ментора и протеже. У них была ответственная и трудная работа, и Мэри выглядела соответственно: всегда строго одета, светлые волосы уложены в аккуратный пучок. В этом-то и заключалось ее особая привлекательность. Когда она вела заседание, указывая на недостатки замечаний каждого, она была сама деловитость, она была властной, властной по-мужски. И все видели это. Но только Джил мог видеть ее обнаженной, только он знал, какие звуки она издает, глубокие горловые звуки, когда он доводит ее до оргазма. Только он испытал чувство обладания ею.

Мэри вошла ровно в половине пятого, когда старинные высокие часы времен королевы Анны, которые принадлежали Своннам в течение многих поколений, пробили один, раз. Она шла спокойно, ни малейшего движения бедрами, свойственного молодым девицам. От нее исходила почти осязаемая уверенность. Все в ней было ясно, это был образец энергичности и деловитости. Но в течение нескольких секунд, когда, закрывая за собой дверь, она увидела выражение его лица, она на его глазах преобразилась из этого воплощения деловитости в сосуд, полный желания. Прищуренные глаза, слегка согнутое колено, движение бедер – едва заметные сигналы, но для него они были ясны, беспредельно ясны. Джил смотрел молча, не двигаясь, жадными глазами. У нее была потрясающая интуиция, и это помогало и в работе, и в постели. Но здесь-то, безусловно, никакой постели не было.

Мэри положила дипломат на край стола из красного дерева и пошла к Джилу, на ходу снимая жакет. Она провела языком по своим и так влажным губам. У нее были широкие плечи и узкая талия, и этот контраст еще более подчеркивали ее простая белая шелковая блузка и темная юбка. Она подошла к нему, и Билл обхватил ее талию руками, кончики его длинных пальцев почти соприкасались. Ничего не говоря, она начала расстегивать блузку, под которой был розовый атласный бюстгальтер, высоко державший ее маленькую грудь. Маленькие груди были единственным изъяном ее фигуры, но сейчас они были красиво поданы, как сливы на блюде.

Переполненный желанием, ощущая почти дурноту, Джил, не отрываясь, вбирал в себя красоту ее белой сияющей кожи.