Читать книгу "Хозяин Вороньего мыса - Кэтрин Коултер"

– Не ворочайся, – попросил он, – мне нравится, когда ты рядом.

– Мне тоже, – отозвалась Ларен, не сумев солгать в эту минуту. На миг руки Меррика сомкнулись на ее спине, но он тут же разжал объятия, и Ларен догадалась, что он вспомнил о ее больной спине, о еще не заживших рубцах. Ларен предпочла бы, чтобы Меррик сильнее прижал ее к себе, пусть даже ей будет больно, но не смогла сказать об этом вслух. Она уткнулась лицом в грудь Меррику, впитывая его запах, кожей ощущая прикосновение его волос, словно пытаясь отведать их вкус.

Теперь Ларен понимала, что жизнь ее изменилась окончательно и безвозвратно. Меррик держал ее в своих объятиях, Меррик проник глубоко внутрь нее, и отныне псе будет по-другому. То, к чему она себя готовила в последние годы, утратило всякое значение. Она могла думать только о Меррике.

А как же Таби? Как же ее маленький брат? Она должна позаботиться о нем. Ларен прикрыла глаза, призывая забытье, но не могла отрешиться от огромного враждебного мира, ожидавшего ее за порогом спальни. Пальцы ее судорожно сжались, и Меррик протяжно вздохнул, оттого что Ларен дернула пучок волос у него на груди.

Сорок серебряных монет и два серебряных браслета. Боги, боги, если б только она могла довериться Меррику, поручить его чести и себя и Таби!

Ночь выдалась холодная, звезды ярко сияли над головой, светил острый серп месяца. Ларен неторопливо возвращалась в большой дом. Ей бы выйти за широкие ворота усадьбы, и идти, идти без оглядки, ведь тут, в доме Меррика, ее ждет неотвратимая беда.

Ларен вздрогнула, припомнив, как Эрик остановил ее поутру, на глазах у собственной жены и множества своих людей. Ухватив ее рукой под подбородок, он заставил Ларен приподнять лицо, его ладонь была грубой, а прикосновение – болезненным. Он произнес:

– Мегот сказала мне, что на одеяле в спальне Меррика остались следы крови, и на тряпке, которая валялась в каменном чане с водой, – тоже. Значит, ты не солгала мне. У тебя в самом деле месячные, а он все-таки попользовался тобой, мой сластолюбивый братец. – Тут он выпустил Ларен и добавил через плечо:

– Ты по-прежнему костлява, как зимняя курица, так что скоро ты Меррику прискучишь. Тогда ты достанешься мне. Я подожду.

Ларен все еще дрожала, не от холодного ветра, поднимавшегося с залива, но от этих слов. Она боялась Эрика, она до смерти боялась его. И ненавидела его: он совершал свои подвиги на глазах у Сарлы и смеялся над ее унижением.

Он совсем не похож на Меррика. Меррик в жизни не поднимал руку ни на Ларен, ни на кого-нибудь из дружинников. Она знала, что Меррик бывает жестоким и беспощадным, что он может убить мгновенно и без сожаления, и врагу не стоит рассчитывать на пощаду, но он никогда не причинял боль слабому, тем более тому, кто зависел от него.

Ларен осторожно вошла в дом. Большие двери остались распахнутыми, и Ларен с порога различала всех мужчин, женщин и детей, сидевших внутри, слышала разом десяток шумных бесед, хохот и споры, видела, как сцепились двое драчунов, однако Меррика она не находила, а искала она именно его, она всегда искала глазами Меррика, не чувствуя себя в безопасности до той минуты, пока не обнаруживала его. Сегодня она почти не встречалась с Мерриком, он работал в поле до самой темноты, а потом отправился в банный домик вместе со своими людьми – все они хохотали, шутили, тузили друг друга. На взгляд Ларен, события прошедшей ночи не оставили на нем ни малейшего отпечатка, и это казалось ей обидным. Впрочем, на что она надеялась? Она должна сама отвечать за свои чувства и свои поступки, Меррик тут ни при чем.

В тот вечер Ларен не бралась готовить еду, и Сарла не стала ее просить: она чувствовала, что с Ларен что-то случилось, но ничего не сказала, только ласково похлопала девушку по руке. Ларен вместе со служанками помогла накрыть на стол и трудилась наравне с другими, пока все не приготовила. Затем она вышла из дому и теперь бродила вокруг, ненавидя саму себя за нерешительность. Распрямив плечи, Ларен наконец заставила себя войти в дом. Никто и не посмотрел в ее сторону, даже Таби, заливавшийся счастливым смехом: Кенна учил его каким-то борцовским приемам. Ларен положила себе в тарелку немного мяса и капусту, тушенную с горохом и яблоками – забавное сочетание, но довольно вкусное.

Она успела лишь прожевать первый кусок, когда Эрик окликнул ее:

– Иди сюда, малышка, мы все хотим послушать новую историю!

Новую историю. Ларен оглядела мгновенно вспыхнувшие интересом лица. Мужчины ждали сказку с таким же волнением, как и женщины, и дети начали уже потихоньку собираться вокруг нее, совсем рядом стоял Таби, зажав в кулачок подол ее рубахи.

Весь день Ларен готовилась к этому часу. Да, она расскажет им новую историю и тогда поймет, как ей поступить. Ларен оглядела людей Торагассона – все они, кроме угрюмой, раздраженной Летты, с напряженным вниманием смотрели на нее. Летта, как и Ларен, следила за Мерриком, который подозвал к себе Таби и теперь помогал малышу вскарабкаться к себе на колени, слегка щекоча его и улыбаясь в отпет на веселое повизгивание. В глазах Летты Ларен различала затаенный, неутолимый гнев.

Ларен широко улыбнулась всем, не забыв и Летту.

Глава 13

Два года Ларен сумела прожить благодаря своему уму и удачливости, но запас везения уже подходил к концу, когда она встретила Меррика. Теперь она не может проиграть, оступиться, слишком многое лежит на весах, и все решится в ближайшие минуты. Ларен понимала: ни сорок серебряных монет, ни два браслета не спасут ее. Жестом она подозвала детей, усадила их в кружок. Ларен хотелось заговорить как можно быстрее и покончить с этим, но она уже знала, что начинать рассказ надо очень медленно, чтобы привлечь внимание слушателей и удержать его, пока история выстраивается точно большой дом.

– Я расскажу вам о викинге по имени Рольф, который жил в Норвегии много лет тому назад. Гордым он вырос, бесстрашным и сильным, воином, не знавшим поражений, как многие северные богатыри Рольф был еще молод, в самом расцвете лет, красив лицом и крепок телом.

У Рольфа было два брата, оба красивые, сильные, радеющие о чести воина. Все они были красивы лицом и крепки телом. Рольф был из них старшим, но он тоже совершал набеги, потому что любил веселые битвы, и с каждым летом его богатство умножалось. Раднор, средний брат, стал торговцем и разъезжал повсюду со своими товарами. Он был хитер, и ум у него был проворнее, чем у любого араба на восточном базаре. В скором времени богатство его сравнялось с богатством Рольфа. Младший, Ингор, был земледельцем. Хозяйство его процветало, потому что он знал колдовские слова, помогавшие росту хлеба, и потому Ингор тоже с каждым летом становился богаче.

Рольф возвращался домой из похода, он поднимался на ладье по огромной реке Сене. Он привел с собой дюжину рабов, шестерых мужчин и шестерых женщин, захваченных в трех маленьких поселениях, на свое несчастье устроившихся чересчур близко к реке.

Один из пленников был гордый и сильный воин, ни в чем не уступавший викингам, захватившим его в плен. Ему просто не повезло, и победители понимали это. Он был болен с тот день, когда они пришли, и все же он бился с ними, пока не рухнул на землю, поверженный и ранами, и сжигавшей его лихорадкой. Он был одет наряднее, чем все остальные пленники, и это викинги тоже отметили, однако пленник не сказал, кто он и как его имя. Все видели, что он человек одаренный и умеет резать руны, но никто не мог угадать в нем наследника гордого рода, обладавшего огромным богатством и властью в той области Франции. Он случайно оказался в деревне в тот роковой день, потому что хотел навестить художника, у которого он учился.