Читать книгу "Дом ужасов - Дин Кунц"

— Нет, так не делается, — покачал головой Конрад. — Против закона. Вот если о мальчике никто не думает, он никому не нужен, тогда парк развлечений увезет его с собой. Так было всегда и всегда будет. А насчет тебя… Готов спорить, родители о тебе заботятся.

— Не так чтобы сильно.

— Это ты зря. Наверняка заботятся. Скажем, твоя мать.

— Нет.

— Заботится, заботится. Готов спорить, она гордится таким симпатичным, смышленым мальчиком, как ты.

Джой покраснел.

— Красота у тебя от матери, так? — спросил Конрад.

— Ну… да… я больше похож на нее, чем на отца.

— Эти темные глаза, темные волосы?

— Да, — кивнул Джой. — Как у мамы.

— Знаешь, в прошлом я знал одного человека, который чем-то напоминал тебя.

— Кого? — спросил Джой.

— Очень милую женщину.

— Я не выгляжу как женщина!

— Нет, нет, разумеется, ты так не выглядишь, — быстро заверил его Конрад. — Но у тебя ее темные волосы и глаза. И что-то в чертах лица… Знаешь, вполне возможно, что ее сын того же возраста, что и ты. Да, вполне возможно. Вот было бы здорово, если бы ты оказался сыном моей подруги, с которой я не виделся столько лет! — Он еще ближе наклонился к Джою. Мальчик обратил внимание на то, что белки глаз мужчины желтоватые. На плечах перхоть. В усах застряла хлебная крошка. А голос стал еще сердечнее, когда он задал следующий вопрос: — Как зовут твою мать?

И внезапно Джой увидел в глазах незнакомца нечто такое, что понравилось ему даже меньше увиденного в глазах альбиноса. Он смотрел в эти два синих кристалла, и у него создалось впечатление, что дружелюбие мужчины наигранное. Как в телевизионном сериале «Досье Рокфорда», где частный детектив Джим Рокфорд демонстрировал обаяние и дружелюбие, с тем чтобы получить у кого-то ценную информацию, да так, чтобы человек и не понял, что происходит. Вот и Джой осознал, что незнакомый мужчина ведет себя точь-в- точь как Рокфорд. Так что этот Конрад совсем не тот хороший парень, каким хочет показаться. И в глубине синих глаз не было ни теплоты, ни дружелюбия, а только… только тьма.

— Джой?

— Что?

— Я спросил тебя, как зовут твою маму.

— Леона, — солгал Джой, не понимая, почему он не должен говорить правду. Просто почувствовал: если сейчас скажет правду, то совершит самую ужасную ошибку в своей жизни. Леоной звали мать Томми Калпа.

Конрад пристально смотрел на него.

Джой хотел отвести глаза, но не мог.

— Леона? — переспросил Конрад. — Да.

— Ну… может, моя подруга изменила имя. Ей никогда не нравилось полученное при рождении. Может, твоя мать — это она. А сколько ей лет?

— Двадцать девять, — без запинки ответил Джой, вспомнив, что мать Томми Калпа недавно отметила двадцать девятый день рождения, на котором, по словам Томми, все гости «напились в стельку».

— Двадцать девять, — повторил Конрад. — Ты уверен?

Я это точно знаю, потому что день рождения мамы за день до дня рождения сестры, поэтому каждый год мы одновременно празднуем два дня рождения. В последний раз моей сестре исполнилось восемь, а маме — двадцать девять. — Его удивило, что он может так складно врать. Обычно ему это не удавалось, его сразу же разоблачали. Но сейчас вроде бы получалось хорошо. Словно его устами говорил кто-то другой, старше возрастом и мудрее.

Джой не знал, почему должен врать этому совершенно незнакомому человеку. Мама не могла быть той женщиной, которую искал Конрад. У мамы не могло быть друзей среди карни. Она думала, что все они грязные и грешные. Однако Джой солгал Конраду, ощущая при этом, что кто-то другой направляет его язык, тот, кто присматривает за ним… если на то пошло, Бог. Глупая, конечно, мысль. Чтобы нравиться Богу, нужно всегда говорить правду. Разве Бог мог перехватить контроль над языком, чтобы заставить лгать?

Глаза карни потеплели, напряженность ушла из его голоса, когда он узнал, что матери Джой двадцать девять лет.

— Нет, твоя мать не может быть моей давней подругой. Той женщине, о которой я говорю, должно быть порядка сорока пяти лет.

Еще какие-то мгновения они смотрели друг на друга, мальчик и склонившийся к нему мужчина, и наконец Джой оборвал паузу:

— Ну… премного благодарен за пропуска.

— Конечно, конечно, — мужчина выпрямился, очевидно, мальчик его больше не интересовал. — Воспользуйся ими, сынок. — Повернулся и зашагал к «Дому ужасов».

А Джой двинулся по центральной аллее, посмотреть, как собирают «Осьминога».

Позже встреча с синеглазым мужчиной уже воспринималась как сон. И реальными остались только два пропуска, прямоугольники из розового картона с аккуратной надписью ручкой «Конрад Стрейкер» под напечатанными словами: «Этот пропуск выдан». Он помнил, что испугался незнакомца и солгал ему, но ощущение необходимости лжи безвозвратно ушло и Джой даже стыдился, что не сказал правду.

* * *

В тот вечер, в половине седьмого, Базз Клеммет приехал за Эми к дому Харперов. Молодой парень, волосатый и мускулистый, с грубоватым, но симпатичным лицом, культивирующий образ «крутого». Мама видела его однажды, когда он заехал за Эми во второй раз, и он совершенно ей не понравился. Но, верная своему слову (что бы теперь ни случилось с Эми, ей без разницы), ничего о нем не сказала, хотя Эми увидела в глазах матери презрение. В этот вечер Эллен осталась на кухне, даже не вышла, чтобы мрачно глянуть на Базза.

Ричи и Лиз уже устроились на заднем сиденье кабриолета Базза. Крыша была опущена.

— Эй, давайте поднимем крышу, — предложил Ричи, как только Базз и Эми сели в машину. — Тогда мы сможем выкурить «косячок» по пути к ярмарке, и никто нас не увидит.

— Старый добрый Ройял-Сити, штат Огайо! — фыркнула Лиз. — Все еще пребывает в Средних веках. Не знаю, поверите ли вы, но в этой стране есть места, где можно в открытую курить травку, не боясь, что тебя упекут в тюрьму.

Базз крышу поднял, но предупредил:

— Не раскуривайте «косяк», пока мы не заправимся.

В полумиле от дома Харперов они свернули на автозаправочную станцию «Юнион-76». Базз выбрался из-за руля, чтобы проверить масло, Ричи — с заднего сиденья, чтобы залить бензин.

Как только девушки остались вдвоем, Лиз наклонилась к Эми:

— Базз думает, что ты самая горячая из всех, кто ему попадался.

— Да брось ты.

— Точно.

— Он сам тебе это сказал?

— Да.

— Мы ничего не делали.

— Это одна из причин, по которой он думает, что ты самая горячая. Он же привык к тому, что девушки так и норовят подлезть под него. А ты его динамишь, даешь себя полапать, а потом останавливаешь, лишая сладкого. Он к такому не привык. Для него это внове. Вот он и надеется на что-то необыкновенное, когда ты все-таки отдашься ему.