Читать книгу "Слово президента - Том Клэнси"

Капитан задумался на мгновение – Скажите, сэр, вам приходилось вести репортажи о торнадо, ураганах и прочих стихийных бедствиях?

– Да, конечно.

– Вы видели тогда пострадавших от них людей и ведь спрашивали их, что они думают об этом?

– Это моя работа.

– Вот и у нас тоже. Эти парни объявили нам войну. Мы нанесли ответный удар. Если происшедшее им не по вкусу, ну что ж, может, в следующий раз подумают, стоит ли так поступать? У меня родной дядя в Техасе – вообще-то дядя и тетя. Он был профессиональным игроком в гольф, и меня учил, а потом работал в компании «Кобра», торгующей принадлежностями для гольфа, понимаете? Так вот, незадолго до того, как мы выехали из Форт-Ирвина, мне позвонила мать и сказала, что оба они умерли от этой Эболы, сэр. Вы действительно хотите знать, что мы об этом думаем? – спросил офицер, подбивший этой ночью пять вражеских танков. – Тогда садитесь в седло, мистер Доннер. Через десять минут «Черная кавалерия» начинает наступление. Можете рассчитывать, что мы встретим противника еще до рассвета. – На горизонте появилась тусклая вспышка, а через минуту донеслись отдаленные раскаты грома. – По-моему, «апачи» уже взялись за дело.

Только что был уничтожен командный пункт Второго корпуса, расположенный в пятнадцати милях к северо-западу.

План начал осуществляться. Первый бронетанковый батальон будет наступать на север, истребляя по пути еще уцелевшие подразделения Второго корпуса Армии Аллаха. Третий батальон устремится на юг, где не было особой угрозы, и сосредоточится для атаки на левый фланг Третьего корпуса противника. В десяти милях отсюда Хэмм начал переброску своей артиллерии, чтобы завершить полный разгром остатков Второго корпуса, штаб которого минутой раньше уничтожила его вертолетная эскадрилья.

* * *

Эддингтон снова напомнил себе, что действовать нужно как можно проще. Несмотря на многие годы подготовки и то имя, которое он присвоил своему контрудару, полковнику было далеко до Нейтана Бедфорда Форреста, тем более что поле боя слишком велико, чтобы действовать экспромтом, как часто делал блестящий генерал с расистскими убеждениями во время войны против агрессии с Севера.

Полковнику пришлось широко растянуть разведывательные группы «Волчьей стаи», так как за последние полтора часа фронт бригады расширился почти вдвое, и это замедлило их действия. Впрочем, может быть, и к лучшему, подумал полковник. Терпение, прежде всего терпение. Войска противника не смогли продвинуться слишком далеко на восток из-за опасности столкновения с левым флангом «Черной кавалерии» – если, разумеется, они знали о расположении американского полка, подумал Эддингтон, – а местность на западе слишком пересеченная для свободных маневров. Армия Аллаха попыталась двигаться по центру и понесла тяжелые потери из-за этого Таким образом, самым логичным для Первого корпуса противника будет предпринять обходный маневр, пожалуй, с некоторым отклонением к востоку. Снимки, поступающие с беспилотных «хищников», подтверждали предположение Эддингтона.

* * *

Командир дивизии «бессмертных» уже не мог пользоваться прежней командной цепью, и ему пришлось отозвать штабных офицеров уничтоженной Первой бригады на временный командный пункт. Кроме того, он понял, что теперь ему необходимо постоянно маневрировать. Первым делом он решил восстановить связь с командованием Первого корпуса, что оказалось совсем непросто, поскольку штаб находился на марше, когда генерал натолкнулся на американскую – это могли быть только американцы – засаду на шоссе, ведущем в Эль-Артавийя. Теперь Первый корпус снова собирался с силами и вел непрерывные переговоры с армейским командованием. Командиру «бессмертных» все-таки удалось связаться с командиром корпуса, генерал-лейтенантом, тоже иранцем, и как можно быстрее доложить о том, что стало ему известно.

– У них не может быть больше одной бригады, – заверил генерала его непосредственный начальник. – Что ты собираешься предпринять?

– Сконцентрирую все оставшиеся войска и еще до рассвета нанесу фланговый удар, – ответил командир дивизии. Впрочем, у него не было выбора, и оба генерала об этом знали. Первый корпус не мог отступить, так как приказ идти вперед получил от высшего руководства. Если он останется на месте и будет ждать, саудовские войска атакуют его со стороны Кувейта. Таким образом, перед ними стояла задача перехватить инициативу – этого можно добиться, обойдя американскую бригаду, преграждающую им путь, и затем нанести по ней сокрушительный удар. Задача танков заключалась именно в этом, а их у него по-прежнему оставалось больше четырехсот.

– Согласен. Я вышлю тебе корпусную артиллерию. Гвардейская бронетанковая дивизия на твоем правом фланге поступит также. Добейся прорыва, – сказал генералу командир корпуса, – и мы еще до сумерек войдем в Эр-Рияд.

Так и поступим, подумал командир «бессмертных». Он приказал своей Второй бригаде замедлить наступление, чтобы дать возможность Третьей догнать ее, собраться в мощный кулак и предпринять маневр на восток. Иракская бронетанковая дивизия, расположенная на запад от него, предпримет то же самое, только в зеркальном отражении. Затем Вторая бригада «бессмертных» двинется вперед и завяжет бой с американцами, а тем временем Третья обойдет их правый фланг и ударит с тыла. Генерал решил увести свои войска с центра, оставив там пустое пространство.

* * *

– Они остановились. Наступавшая на нас бригада прекратила движение. Она находится в восьми километрах к северу от нас, – доложил начальник разведки. – «Совы» увидят их через несколько минут и сообщат об этом. – Теперь полковник понял, что делала одна из бригад противника, занимая позицию прямо перед ним. Западная группа войск располагалась несколько глубже, она не остановилась и продолжала медленно двигаться вперед, ожидая, по-видимому, приказа о каких-то переменах в диспозиции. Скорее всего противник хотел получить передышку и сменить тактику.

Эддингтон не мог допустить этого.

Единственной серьезной проблемой для ракетных систем залпового огня являлось то, что стрельба на минимальное расстояние была менее эффективна, чем стрельба на максимальное. Второй раз за одну ночь грузовики с ракетными установками, которые даже не сменили позицию, снова замкнули свою подвеску, чтобы создать более жесткие платформы при стрельбе, и подняли вверх пусковые контейнеры с ракетами, наводимыми на цель на основании общей электронной информации. И снова ночную темноту прорезали языки пламени, вырывающиеся из дюз твердотопливных двигателей, хотя на этот раз ракеты летели по гораздо более пологим траекториям. Огонь открыла и ствольная артиллерия. Таким образом обстрелу подверглись наступающие бригады противника по обеим сторонам шоссе.

Целью обстрела было скорее психологическое воздействие, чем уничтожение вражеских бронетанковых частей. Бомбочки, высыпающиеся на цель из носовых отсеков ракет, не могли уничтожить танки. Удачное попадание в двигательный отсек могло вывести из строя дизельный двигатель, а боковая броня бронетранспортеров иногда не выдерживала близких разрывов, но все это было делом случая. Главным сейчас было заставить солдат противника спрятаться внутри бронированных боевых машин, закрыть люки, чтобы экипажи не могли наблюдать за происходящим, и вызвать панику под стальным дождем бесчисленных осколков. Офицеры, покинувшие свои командирские танки, чтобы посовещаться, были вынуждены поспешно вернуться, а некоторые из них погибли, застигнутые врасплох неожиданным огнем. Сидя в безопасности неподвижных машин, экипажи слышали, как по броне бьют осколки, и поглядывали в смотровые щели, чтобы убедиться, что обстрел не предвещает танковой атаки. Реже падали 155-миллиметровые артиллерийские снаряды, они наносили более значительный ущерб, так как разрывались не в воздухе, а на земле. По законам вероятности какие-то из них должны были непременно попасть в машины, и действительно, несколько танков и бронетранспортеров взорвались, превратившись в огненные шары, тем более что Вторая бригада вынуждена была неподвижно оставаться на месте, пока Третья не выйдет на ее левый фланг. Не в состоянии двигаться, потеряв свою дивизионную артиллерию и лишившись тем самым возможности открыть ответный огонь, оставалось только сидеть в танках, вздрагивать от близких разрывов, поглядывать в перископы и смотровые щели и слушать, как осколки колотят по броне.