Читать книгу "Полукровка - Даниэль Зеа Рэй"

Четыре слова. Не три, а четыре, но значение этих слов даже сам Урджин до конца еще не смог понять. Он принял это решение не потому, что она его попросила, и не потому, что спасти беззащитного мальчишку было гуманным решением. Просто он почувствовал, что вопреки его желаниям, ее боль нашла пристанище в его существе, и это было невыносимо. И тут впервые мысль о том, что он просто любит ее, посетила Урджина.

Любовь — это слово не из его словаря. И сейчас он не хотел признаваться самому себе, что эта маленькая, но далеко не хрупкая женщина одной просьбой способна подвести черту под его собственными убеждениями и заставить наследника Империи и вполне здравомыслящего мужчину по собственной воле нестись неизвестно куда и ради чего, только потому, что это очень важно для нее.

— Мы полетим на моем корабле.

— Но мой меньше, — возразила Эста, — и в поселении его все знают.

— В этом-то и проблема. Я уверен, что это ловушка. И расставлена она специально для тебя. Нет. Мы полетим на моем корабле и возьмем с собой не только небольшой вооруженный отряд, но и эти твои мотоциклы.

— Нужно сказать Назефри, что мы летим.

— Пусть Назефри останется на Олмании.

— Это не в моей власти, Урджин, приказать ей. Кроме того, ее помощь пригодится. Мы часто попадали в переделки вместе, и ни разу не подвели друг друга.

— Назефри должна остаться здесь.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? С чего такое беспокойство о Назефри? Между прочим, она прекрасно может постоять за себя.

— Если улетим мы все — это привлечет внимание окружающих, и об этом доложат твоему дяде. Пусть Назефри останется здесь, как гарантия того, что ничего серьезного не произошло. Ведь ты обычно всегда посещаешь Навернию вместе с сестрой?

— Ладно, что-то в этом есть.

— Что-то рациональное?

— Да, Урджин, нечто разумное. Я не рассуждаю долго в таких ситуациях.

— Я заметил, малыш. Давай поспешим, ведь для твоего Таймо дорога каждая минута.

Новость о том, что она останется в резиденции на Олмании, Назефри восприняла совершенно спокойно. Возможно, на нее подействовали доводы Урджина, но Эста догадывалась, что сестра что-то задумала.

Тридцать минут спустя они летели на Навернию.

— Почему все пути всегда ведут на эту планету? — спросил Урджин, оставшись наедине с Эстой в зале совещаний своего корабля.

— Этот мальчик — наверниец, и его приемные родители тоже навернийцы, — ответила Эста. О том, что я навещаю его, знали считанные люди.

— Кто конкретно?

— Я, Стефан, Назефри, дядя Науб и Зафир.

— И это все?

— Ну, возможно, еще советники.

— Сколько их на Олмании?

— Всего десять. По одному представителю с континента.

— Значит, можно утверждать, что вся Олмания знала, куда ты летаешь каждый месяц.

Эста ничего не ответила, только глубоко вздохнула.

— Мне интересно еще вот что, — продолжал рассуждать Урджин. — Кто покушался на тебя на Доннаре в торговом центре?

— Почему все Вы утверждаете, что целью была именно я? Возможно, им нужна была Сафелия? Может это были повстанцы?

— На Доннаре нет сопротивления.

— Везде есть сопротивление. Даже на Олмании. Думаю, Доннара не стала исключением.

— Не стала, пока отец не уничтожил целый поселок мирного населения, предположительно связанный с группой повстанцев. После этого мы уже десять лет ни о ком из них не слышали.

— Просто так, взял и уничтожил?

— Не просто так, а по одному, транслируя убийства по сети. Он не пощадил никого, ни женщин, ни детей.

— О, Господи! — воскликнула Эста и зажала ладонью рот.

Урджин подошел к ней, отнял руку от лица и тихо, но вкрадчиво, пояснил:

— Я ничего не знал об этом. В это время нас с Камилли не было на Доннаре. Я не имею права судить отца за его поступки, но сам бы я не смог так поступить. Повстанцы ежегодно совершали несколько терактов, в результате которых погибали мирные жители, и дети не были исключением. Отец разобрался с ними их же оружием, и это принесло свои плоды. Я не хочу, чтобы этот поступок ты записала на мой счет.

Она посмотрела на него и так же тихо ответила:

— Я бы никогда не смогла поверить в то, что это сделал ты. Кто угодно, но только не ты.

— Почему?

— Ты не такой, как твой отец. Это было видно сразу, как только я впервые мельком увидела тебя на одном из заседаний Межгалактического Совета.

— Мы встречались раньше?

— Нет, по крайней мере, я приложила к этому все усилия.

— Но зачем?

— Ты отказался от навязанной малолетней жены. Я знала, что ты был влюблен в Клермонт, и потому не приехал на собственную свадьбу.

— Я никогда не любил Клермонт.

— Я знаю лишь то, что ты позволяешь мне узнать. Но речь сейчас не об этом. В то время мне было двадцать лет, и ты все еще жил вместе с ней. Я не хотела ранить свое самолюбие еще сильнее, чем это сделал ты. Что бы ты сказал мне? Что сделал? Отвернулся и ушел, или отделался сухой фразой, вроде "приятно познакомиться"? Я ведь была уверенна, что ты не прилетишь за мной в назначенный срок.

— Но я прилетел…

— Но ты прилетел, — едва слышно повторила она.

— Камилли с Сафелией в тот день видели тебя и Назефри.

— Когда?

— Во время приема они вышли прогуляться и застали твое возвращение. Камилли сказал, что тебе было плохо.

— Да, я попала в энергетическую ловушку. Боль была жуткая, но Стефан довольно быстро исправил положение.

— А если бы он не сумел?

— Скорее всего, в тот день ты бы освободился от своих оков и стал вдовцом, — усмехнулась Эста.

— И как ты себя чувствовала, когда вышла с братом ко мне?

— Врач накачал меня чем-то, так что я вообще ничего не чувствовала, да и соображала, если честно, тоже с трудом.

— Однако осадить Сафелию все же сумела.

— Сама не знаю, как у меня это получилось. Наверное, ненависть к тебе и всему, что с тобой связано, ненадолго просветлила мой разум.

— Ты и сейчас меня ненавидишь?

— Глупый вопрос, Урджин. А ты сам как считаешь?

— Думаю, что ты до сих пор ненавидишь все, что со мной связано, а меня так и не простила за прошлое.

— Нет, не простила. Однако, утверждать, что я ненавижу все, что с тобой связано, я бы не стала. Мне нравятся Сафелия и Камилли, и твоя мать. Твоя родная планета просто великолепна. В обычаях я пока не сильна, но это не столь важно.