Читать книгу "Дом кривых стен - Содзи Симада"

– А японских артефактов у вас нет?

– Нет. Только тэнгу.

– А что вы скажете насчет японских заводных кукол? Плохо сделаны?

– Хм-м… Вовсе нет. Есть знаменитый заводной «Мастер чайной церемонии», есть куклы из Хида Такаяма[11], есть Гэннай Хирага[12] и особенно Хисасигэ Танака[13] по прозвищу Гиэмон-кукольник, который делал очень сложные куклы-автоматы. Но эти вещи уже не достать. Причина в том, что Япония испытывала дефицит в металлических деталях. Вот почему Хисасигэ изготавливал шестерни из дерева, а пружины – из китового уса. Сто лет – и ничего не работает. Даже если сейчас вы что-то найдете, то только реплику, копию. Но даже таких изделий сейчас не сыскать.

– И чертежей тоже?

– Да. А без чертежей копию не сделаешь. Остались только рисунки. Японские мастера вообще старались никому не доверять чертежи, предпочитая хранить изготовление механических кукол в секрете. И дело не в мастерстве, не в уровне умения. Вопрос, так сказать, в японском национальном характере. Например, в эпоху Эдо[14] была изготовлена замечательная механическая кукла – мальчик, игравший на барабане и флейте, причем одновременно. Ни кукла, ни чертежи не сохранились. Поэтому я не уставал повторять своим инженерам: если вы разрабатываете новый продукт или технологию, подробно фиксируйте документально весь процесс. Чтобы осталось будущим поколениям.

– Как интересно! – оживился Митио Канаи. – Я слышал, что в нашей стране к таким мастерам относились довольно пренебрежительно. Это так?

– Было такое дело. В Японии эти автоматы считались не более чем развлечением, игрушкой, в то время как на Западе благодаря им пошло развитие часовой промышленности, зародилась автоматизация и в итоге появились компьютеры.

– Все правильно. Так оно и было.

* * *

Какое-то время гости бродили по залу, осматривая коллекцию по своему усмотрению. Куми Аикура вернулась к пишущему мальчику и музыкантше, Митио Канаи прохаживался вместе с Кодзабуро, а Хацуэ, оставшись одна, не задерживалась у экспонатов и скоро очутилась в дальнем углу перед сидевшей отдельно от других куклой. При виде ее женщина вдруг почувствовала шок, скорее даже ужас. Страх, который она ощутила в душе, когда входила в этот зал, не просто ожил. Охватившее ее странное зловещее предчувствие нарастало с каждым ее шагом и, казалось, воплотилось теперь в этой фигуре.

Хацуэ чувствовала в себе экстрасенсорные способности, об этом не раз говорил ей и муж. И сейчас, глядя на эту куклу, она улавливала здесь присутствие чего-то постороннего, чужеродного.

Это был тот самый Голем. Хацуэ видела его раньше лежавшим на снегу, потом уже в салоне, где ему прикрепляли открученные руки и ноги. Но там у нее не было возможности посмотреть кукле в лицо. У Голема были широко открытые глаза, усы и борода, он сидел справа от южной стены, увешанной масками тэнгу, вытянув вперед ноги и привалившись к обращенной к коридору стенке, в которую было вделано окно.

Туловище, руки и ноги куклы были из дерева. Голова, похоже, тоже. В отличие от лица Голема, черты которого были вырезаны с большой тщательностью, туловище представляло собой изделие из грубой, необработанной древесины.

Причина, видимо, заключалась в том, что раньше на кукле была какая-то одежда. Во всяком случае, кисти рук выглядели очень реалистично, а ступни ног – наоборот, поскольку их должны были скрывать ботинки. Обе руки сведены так, будто когда-то сжимали тонкий шест или палку. Но сейчас они были пустыми.

Весь облик куклы нес в себе что-то пугающее, предвещающее зло, но сильнее всего это ощущение исходило при взгляде на голову, точнее, лицо, на котором играла усмешка буйно помешанного, еще более ярко выраженная, чем у других кукол из коллекции Кодзабуро. Когда мастер хочет сделать симпатичную куклу, это понятно, но зачем понадобился такой гигант, ростом со взрослого человека, с такой улыбочкой, спрашивала себя Хацуэ.

Тут она заметила, что муж и Кодзабуро стоят у нее за спиной, и, ободренная их присутствием наклонилась, чтобы хорошенько рассмотреть лицо куклы.

Краска сделала его смугловатым, как у араба, и только кончик носа почему-то светился белизной. Щеки, на которых начала отслаиваться краска, напоминали облупившееся яйцо, сваренное вкрутую. Казалось, Голем пострадал то ли от сильного ожога, то ли обморозился. Но улыбка на его губах как бы говорила, что ему нет дела до таких мелочей. Боли он не чувствовал.

– У этой куклы такое лицо…

– Да, вы же его в первый раз видите, – сказал Кодзабуро.

– Э-э… Го… Как, вы сказали, его зовут?

– Голем.

– Угу… а почему у него такое имя?

– Так его называли в магазине, где я его купил. Я не стал менять ему имя.

– Лицо у него ужасно неприятное. Я вот думаю: чему он так ухмыляется? Смотрит и ухмыляется. Прямо мороз по коже…

– Интересный у вас взгляд.

– Ни грамма не симпатичный. То ли дело мальчик, который умеет писа́ть… Зачем ему такую улыбку сделали?

– Наверное, тогдашние мастера думали: раз кукла – значит, должна смеяться.

Хацуэ промолчала.

– Мне самому слегка не по себе становится, как зайдешь иногда сюда один. Ночь, темно, а он сидит.

– Б-р-р…

– Вы знаете, он чувствует.

– Нет, в самом деле, – присоединился к разговору Кусака. – Он все время смотрит на что-то не видное человеческому глазу. Или куда-то. И как будто злорадно посмеивается тайком. Хочется проследить за его взглядом, понять, на что же он смотрит…

– У тебя тоже такое чувство? Мне это пришло в голову, когда комната уже была готова, но в ней еще ничего не было. Первым я посадил здесь Голема. Он сидел, уставившись на стену позади меня; я тогда подумал, что на нее села оса или муха. Ощущение чьего-то присутствия в комнате было очень сильным. Вид у него в самом деле зловещий, так ведь? Словно он замышляет что-то нехорошее, а что именно – по лицу не поймешь. Но сработана кукла просто здорово, ничего не скажешь.

– Но почему она такая большая?

– Да, в рост человека. Скорее всего, раньше кукла держалась за металлическую перекладину, как гимнаст, и использовалась в цирковых представлениях. Или для других развлечений публики. Если посмотреть поближе на ее ладони, увидите маленькие отверстия. В них, думаю, и крепилась перекладина. Суставы рук и ног имеют такую же свободу движений, как у человека. Может быть, эта кукла крутила «солнышко» на перекладине. Хотя это всего лишь кусок дерева, никаких хитростей в ней нет.