Читать книгу "Не буди дьявола - Джон Вердон"

Потом кивком указала на ближайшее к плите окно:

– Вон они, поднимаются на холм.

Гурни подошел к окну. Ким, в кислотного цвета ветровке Мадлен, и Кайл, в потертых джинсах и черной кожаной куртке, шли по заросшей травой тропинке вверх по пастбищу. И, кажется, смеялись.

Гурни наблюдал за ними, Мадлен наблюдала за Гурни.

– Прежде чем они войдут, – сказала она, – ты мог бы придать лицу более дружелюбное выражение.

– Я просто думал про мотоцикл.

Она посыпала свое блюдо смесью из орехов и специй.

– А что с мотоциклом?

– Модель пятидесятилетней давности, отреставрированная как новенькая, – это недешево.

– Ха! – Она положила вок в раковину и пустила воду. – А когда это у Кайла были дешевые вещи?

Гурни неуверенно кивнул.

– Два года назад, единственный раз, когда он сюда приезжал, он хвастался этим ужасным желтым “порше”, который купил с премии, полученной на Уолл-стрит. Теперь этот дорогой “Би-эс-эй”. Боже.

– Ты его отец.

– И что это значит?

Мадлен вздохнула, глядя на него одновременно с болью и сочувствием.

– Неужели непонятно? Он хочет, чтобы ты им гордился. Само собой, пытается этого добиться не теми способами. Вы не очень-то знаете друг друга, правда?

– Пожалуй. – Он смотрел, как она ставит противень с рисом и овощами в духовку. – Все эти дорогие блестяшки… брендовое барахло… все это слишком напоминает его мать-риелторшу. Наверное, он унаследовал ее ген меркантильности. Уж она-то умела делать деньги – даже лучше, чем тратить. Все твердила мне, что работать копом – зря время терять, шел бы лучше на адвоката: тем, кто защищает преступников, платят больше, чем тем, кто их ловит. Ну вот, теперь Кайл учится на юридическом. Она, наверное, счастлива.

– Ты сердишься, потому что думаешь, будто он хочет защищать преступников?

– Я не сержусь.

Мадлен бросила на него недоверчивый взгляд.

– Ну, может, и сержусь. Сам не знаю, что со мной. Все стало действовать на нервы.

Мадлен пожала плечами:

– Ты только не забывай, что к тебе приехал сын, а не бывшая жена.

– Хорошо. Я просто хотел, чтобы…

Его прервал звук открывающейся двери и взволнованный голос Ким в коридоре.

– Нет, это совсем уж бред! О таких гадостях я еще никогда не слышала!

В кухню, широко улыбаясь, вошел Кайл.

– Привет, пап! Рад тебя видеть!

Они неуклюже обнялись.

– Тоже рад тебя видеть, сынок. Как добрался? Не ближний свет на таком мотоцикле?

– Добрался просто отлично. На семнадцатой особого движения не было, а дальше все местные дороги просто идеальны для байка. Кстати, как он тебе?

– Никогда не видел ничего лучше.

– Я тоже. Я его обожаю. У тебя когда-то был похожий, да?

– Но не такой красавец.

– Надеюсь, получится сохранить его в таком состоянии. Я его купил всего пару недель назад на мотошоу в Атлантик-Сити. Я не планировал ничего покупать, но не устоял. Никогда такого не видел, даже у босса.

– У босса?

– Да, я отчасти вернулся на Уолл-Стрит, подрабатываю у людей из прежней компании, хотя сама компания развалилась.

– Но ты по-прежнему в Колумбийском университете?

– Само собой. Мясорубка первого курса. Тонны литературы. Чтобы отсеять немотивированных. Я до чертиков загружен, но какая разница.

В кухню вошла Ким и весело улыбнулась Мадлен:

– Еще раз спасибо за куртку. Я повесила ее в прихожей. Хорошо?

– Отлично. Но я умираю от любопытства.

– Почему?

– Все гадаю, какую гадость ты услышала.

– Что? Ой! Вы слышали, как я это сказала? Мне Кайл кое про что рассказал. Фу! – Она взглянула на Кайла. – Скажи им сам. Я не хочу даже повторять.

– Это… э… про одно странное расстройство. Сейчас, пожалуй, не стоит в это вдаваться. Там надо объяснять. Может, потом?

– Хорошо, спрошу потом. Теперь мне совсем любопытно. А пока что хотите что-нибудь выпить или перекусить? Сыр, крекеры, оливки, фрукты, что-нибудь еще?

Кайл и Ким переглянулись и покачали головами.

– Нет, – сказал Кайл.

– Нет, спасибо, – сказала Ким.

– Тогда просто располагайтесь, – Мадлен указала на кресла у очага в дальнем конце комнаты. – Мне нужно закончить несколько дел. Около шести будем ужинать.

Ким спросила, не надо ли чем-нибудь помочь, а когда Мадлен сказала, что нет, ушла в ванную. Гурни и Кайл устроились напротив друг друга в креслах перед печуркой, около низенького столика вишневого дерева.

– Ну… – начали они одновременно и одновременно же рассмеялись.

Гурни посетила странная мысль: хотя Кайл и унаследовал от матери форму рта и черные как смоль волосы, он смотрел на сына словно в волшебное зеркало и видел себя в молодости – будто двадцать лет передряг как ветром сдуло.

– Сначала ты, – сказал Гурни.

Кайл усмехнулся. Губы у него были от матери, но зубы отцовские.

– Ким рассказала мне про передачу, в которой ты участвуешь.

– Я не участвую собственно в передаче. Более того, от телевизионной части дела я стараюсь держаться как можно дальше.

– А какая там еще часть?

Легко спросить, подумал Гурни, пытаясь подобрать такой же простой ответ.

– Само расследование, я думаю.

– Убийства, которые совершил Пастырь?

– Убийства, жертвы, улики, modus operandi, мотивы, названные в манифесте, гипотезы следствия.

Кайл был удивлен:

– И у тебя есть сомнения в чем-то из перечисленного?

– Сомнения? Не знаю. Скорее, просто любопытство.

– Я думал, все это дело уже разложили по полочкам десять лет назад.

– Возможно, мои сомнения связаны как раз с тем, что никто ни в чем не сомневается. Ну и еще есть несколько странных происшествий.

– Ты про то, как ее полоумный бывший подпилил ступеньку?

– Она так это тебе объяснила?

Кайл нахмурился:

– А как еще это можно объяснить?

– Кто знает? Как я сказал, это любопытно. – Гурни помолчал. – С другой стороны, может быть, это мое любопытство – своего рода психологическое несварение. Посмотрим. Мне бы нужно поговорить с одним агентом ФБР.

– Зачем?

– Я уверен, что знаю столько же, сколько полиция штата, но эти ребята из ФБР любят припрятать любопытные детали для себя. Особенно тот тип, который вел расследование.