Читать книгу "Скрытые в темноте - Кара Хантер"

– Разве его не заметили бы? – сомневается Бакстер. – Уолша видела всего одна соседка, да и то очень давно.

– Это ничего не доказывает, тем более в таком районе Оксфорда. И, скорее всего, он приходил ночью. Кто разглядит его в темноте?

– Ладно, – говорю я всем собравшимся. – Гислингхэм, на тебе обыск жилища Уолша. Не забываем, что в Банбери он только живет. Если Уолш и вправду извращенец, то свои делишки он проворачивал на Фрэмптон-роуд. Довольно далеко от дома, но не так чтобы очень. Темный подвал с толстыми стенами, по соседству только старушка…

– Прямо как в «Главном подозреваемом», – острит Гислингхэм, и все смеются. Напряжение немного рассеивается. Это у нас такая шутка: со времен сериала «Главный подозреваемый» ни один серийный убийца, появляющийся на телеэкранах, не обходится без собственной камеры пыток. Как однажды с иронией заметила Алекс: «Хотите поймать всех маньяков – почаще проверяйте заброшенные склады».

– Вот еще что, – добавляю я. – На допросе Харпер сказал, что больше не спускается вниз, потому что слышит какие-то странные звуки из подвала. Там что-то «завывает и скребется» – вот как он сам выразился. Выглядел старик при этом искренне напуганным. Все складывается. Уолш вполне мог провести туда Вики без ведома Харпера. Мысли у старика путаются, к тому же он пьет. Да и у Уолша наверняка есть свой ключ.

– Да, но разве Харпер не скажет что-нибудь подобное, даже если это неправда? – спрашивает Гислингхэм. – Он точно будет уверять, что ничего не знал.

– Вполне возможно, только мы дошли до этого момента уже под конец допроса, когда речь Харпера стала сбивчивой. Вряд ли он прикидывался. Меня также волновало кое-что другое насчет Харпера. Похитить девушку, держать ее взаперти – подобное не случается внезапно. К этому всегда что-то ведет. Желание нарастает, пока не переполнит преступника, хотя это не сразу становится ясно. На Харпера мы ничего такого не нашли.

– В доме есть порнушка, – говорит Бакстер.

– А вдруг это журналы Уолша? – предполагает Куинн. – Согласитесь, школьному учителю небезопасно держать такое у себя дома.

– Верно, – говорю я. – Снимем отпечатки с журналов, чтобы удостовериться. И все, что я сказал по поводу нарастающего желания, относится и к Уолшу. Если он похитил Вики, что-то должно было толкнуть его на это. Надо покопаться получше, и что-нибудь обязательно отыщется.

– Мы застали его с учеником в кабинете, – отзывается Гислингхэм. – Бедняга выглядел чертовски перепуганным.

– А еще за десять лет это уже третья школа, в которой он преподает. Стоит узнать, по какой причине Уолш ушел из первых двух.

А она хороша. Быстро схватывает.

– Хорошо, Сомер, на вас Банбери. Берите Гислингхэма, свяжитесь с местной полицией, обыщите дом и разузнайте, что там в школе.

Куинн переводит взгляд с нее на меня, затем отворачивается. Он явно рассержен, но мне плевать.

– Есть новости по нашей девушке? – интересуется кто-то из детективов-констеблей в заднем ряду.

– Так ничего и не сказала, – отвечает Эверетт. – Утром снова отправлюсь в больницу.

– А что с ребенком?

– Порядок. Ему лучше, – говорит она, глянув на меня.

Я киваю ей – в знак благодарности за ее предусмотрительность.

– Итак, теперь к делу Ханны Гардинер, – перевожу я тему. – Несмотря на возобновленный поиск свидетелей, никто так и не откликнулся и не сообщил информацию о передвижениях Ханны в то утро…

– Кроме пары каких-то психов, – бормочет детектив-констебль с заднего ряда.

– …зато теперь нам известны два важных факта. Во-первых, она часто оставляла машину на Фрэмптон-роуд. Если мы рассматриваем Уолша как возможного подозреваемого, нужно немедленно проверить, где он был в тот день и мог ли столкнуться с Ханной на улице. В школах тщательно ведут записи, так что, надеюсь, с этим нам повезет.

В комнате становится шумно, и я повышаю голос.

– Однако, ребята, если брать во внимание второй факт, дело принимает совсем другой оборот. Бакстер побеседовал с Бет Дайер, которая сообщила нечто такое, чего мы раньше не знали об отношениях Ханны и Роба. И что может объяснить, почему мы до сих пор не нашли следов места преступления на Фрэмптон-роуд.

Бакстер встает и поворачивается лицом к остальным.

– Бет утверждает, что видела Ханну за несколько недель до ее исчезновения – с синяком на щеке. Ханна сказала, что ее ударил Тоби, но Бет не поверила. Она подозревала Роба, потому что в семье у них начались проблемы. Летом пятнадцатого года Дайер отказалась обсуждать эту тему, а сейчас сама во всем призналась. Кое-что в ее словах меня зацепило: как убийца Ханны догадался, где надо бросить машину? О съемке репортажа было известно всего нескольким близким людям и коллегам. Ни Уолш, ни Харпер не могли об этом знать. А вот Роб знал. Поэтому Бет и винит его. Считает, что и синяк, и смерть Ханны – его рук дело.

– Джилл Мёрфи говорила что-то такое в две тысячи пятнадцатом, – припоминаю я. Джилл была приписанным к делу сержантом – чертовски хорошим, надо сказать. – Ей казалось, что Бет неравнодушна к Робу.

– Думаю, с тех пор ничего не изменилось, – отзывается Бакстер. – А это значит, что она все придумала. И уже не в первый раз.

– Все равно нужно еще разок проверить Роба Гардинера. Если он и вправду убийца, это многое объясняет – например, отсутствие следов чужой ДНК в машине Ханны.

Бритва Оккама. Согласно этому принципу самое простое из возможных объяснений обычно и является верным. У нас в участке он зовется «Бритвой Осборна», так как прежний суперинтендант долины Темзы очень часто его упоминал. На Шоре мы тогда зациклились как раз потому, что его кандидатура казалась самой подходящей.

– В две тысячи пятнадцатом мы сбросили Гардинера со счетов, ведь нашлись свидетели, заметившие Ханну в Уиттенхэм-Клампс, да и временны́е показатели не совпадали. Теперь же, когда нам известно, что Ханна не уезжала из Оксфорда, придется заново составлять шкалу времени.

Я показываю на листок с хронометражем действий, который Бакстер прикрепил к доске.

– У Гардинера железное алиби начиная с семи пятидесяти семи утра, в это время его поезд выехал из Оксфорда. А что до этого? А в предыдущий день?

– Подождите. – Куинн показывает на первую пометку на временной шкале. – Ханна точно была жива в шесть пятьдесят, она же оставила голосовое сообщение…

– Ты его слушал?

– Нет, но…

– А я слушал. Несколько раз, снова и снова. Мы включали запись ее друзьям – качество так себе, однако все они узнали голос Ханны. Но вдруг это не она? Что, если Бет Дайер все это время была права и в деле замешана некая не известная нам женщина, обеспечившая Гардинеру алиби?

Похоже, мало кто готов в это поверить, и все же я настаиваю.

– Давайте просто еще раз проверим, вот и всё. За два года программы по распознаванию речи серьезно усовершенствовались. Да, и еще надо поговорить с Пиппой Уокер. Вдруг она заметит что-нибудь необычное, послушав сообщение снова.