Читать книгу "Призрачная дорога - Александр Снегирев"

– Чем пахнет? – взволнованно спросила Цыпочка.

– Зверем, – ответил плотник.

С каких это пор он называет наш лес своим?

То есть нашим.

Что значит «наш лес»? Думает, деньжат мне подкинул и теперь всё ему принадлежит?

3

Я посмотрел на плотника внимательнее.

Он сидел рядом с Цыпочкой.

То и дело он что-то говорил ей тихим голосом, а она смеялась и краснела.

Так часто краснела, что стала совсем красной.

Плотник держал на столе только одну руку.

Где же гуляет другая его рука?

Другая рука играет с Цыпочкой.

Её лицо тут, а сама она где-то.

Как же такое возможно?

◆

– С ним бывает, ничего вокруг не слышит, – сказала Кисонька.

– Я слушаю, – очнулся я. – Слушаю внимательно.

– Мы очень соскучились, – повторила родная бабка.

Я кивнул. Чертовски важная информация.

– Вы, ваш дом, атмосфера.

– Понимаю, – сказал я.

Пока я слушаю чушь, которую порет старая карга, он своими пальцами пользуется ею.

Разрабатывает тему интима вместо меня.

И что, никто, кроме меня, не видит?!

Почему они ему позволяют?

Почему она позволяет?

Куда подевался весь её феминизм?

Как такое возможно вообще? Как такое возможно?!

– Простите, что мы пропали. – Бабка никак не решалась приступить. – У нас столько всего произошло.

4

Она сказала про то, что их переселили, а дом снесли.

Подъехали жёлтые экскаваторы и давай грызть его со всех сторон.

Ну а как иначе? Геопатогенная зона.

Сейчас на том же месте строят новый, и зря, тоже придётся сносить.

Ну да им-то что. У них новая квартира. На двадцать девятом этаже.

Такой вид.

Ничего, правда, не видно, внизу всё какое-то мелкое, не разглядишь.

◆

Я не сразу уловил, когда бабка перешла к делу.

Заговорила о тех, других.

Другая пара претендентов: он, она плюс лысая кошка.

Богачи с поваром, которых бабки предпочли нам.

Они щедрые, всё такое, бабка начала было хвалить тех других, но осеклась. В общем, они сказали, что хотят себя целиком посвятить сиротке. То есть взять её себе.

Насовсем.

– Разве это плохо? – спросила Кисонька. – Девочке нужна полноценная семья с молодыми родителями. Она у вас активная.

Сиротка громко стукнула коленкой по столу, подтвердив тем самым свою активность.

– Они могли бы заниматься ею всю неделю, а на выходных привозить к вам, – закончила Кисонька, и я поразился её доброжелательной рациональности.

– Они хотят отжать её целиком, без всяких выходных, – трагически сказала бабка.

5

Оказалось, что усыновители насобирали толстенную папку кассовых чеков и фотографий, подтверждающих собственную заботу о сиротке и безответственность старух. Папка эта была передана в полицию, где теперь рассматривается вопрос об изъятии сиротки у бабок и передаче в заботливые руки четы с кошкой и поваром.

К нам они приехали не случайно.

Мы – ключевые свидетели. В той папке о нас многое сообщается. Главная улика против старух – вот эта фотография. Она доказывает, что бабуси неразборчивы, дают внучку совершенно непотребным людям.

То есть мне.

Родная бабка вытащила из сумочки сложенный вчетверо лист.

Глава 39

1

Это случилось, когда мне предложили сфотографироваться для журнала.

Девушка-организатор пригласила меня на заброшенную фабрику.

В холодный нетопленый цех.

У нас если организатор, то непременно девушка, а если живописный фон, то обязательно руины великого прошлого.

Девушка эта была почти как в стихотворении Бродского: миловидная, но с полными ногами.

Не люблю этот фрагмент у Иосифа Александровича, какую-то гадкую наблюдательность проявляет в нём поэт.

◆

Гадкую, но точную.

◆

Отметив про себя красоту лица девушки и её будто от другой доставшиеся ноги, я сообщил, что прибыл в её распоряжение.

Она потупилась и робко спросила, могу ли я раздеться.

Не до трусов, а так, чтоб вообще без трусов.

Я только этого и ждал, снял трусы и столкнулся с удивительным явлением: все вокруг застеснялись.

Фотограф, ассистент фотографа, гримёр и сама девушка-организатор.

То есть я стою перед ними голый, а они стесняются. Отворачиваются, как жители сожжённого города отворачиваются от развалин.

Чтобы эту сцену не сочли проявлением бахвальства, поясню: смущение вызвали не какие-то мои анатомические особенности, а сам факт наготы.

Смутило их то, чего они сами хотели.

Обычный голый человек.

◆

Голый человек опасен. Голый человек непредсказуем и настолько правдив, что делается не по себе.

В тот день сделали много фотографий, из которых выбрали всего одну.

Одну, но какую.

Литературный мир изрядно переполошился, писатели-ровесники, претендующие на первую роль, разволновались.

И вот эту самую фотографию извлекли из беспроводных виртуальных глубин и увенчали ею невысокую стопку компромата. Теперь старуха хныкала, что их лишат прав, а сиротку отберут. Коварные опекуны увезут сиротку за границу, где она обязательно помрёт от аллер-гии.

– Ну и пособие… – вырвалось у родной бабки.

Бабка-блогер часто заморгала.

– Пособие? – вцепился я в слово «пособие».

– Я получаю за потерю кормилицы, от мэра… – деловито принялась загибать пальцы сиротка.

– Не так уж много ты получаешь! – перебила бабка-блогер.

– Ты говорила, что хорошо вложила мои деньги! – возразила сиротка.

Глаза бабки-блогера забегали.

– Ты сказала, что обязательно получишь приз! – не затыкалась сиротка.

Бабка-блогер оказалась в центре внимания, и выбраться из этого центра было уже невозможно.

– А что нам делать с излишками? – пришла на помощь сестре родная бабка. – Не в кубышку же складывать. Вот мы клипы и продюсируем.