Читать книгу "Диагноз доктора Холмса - Влада Ольховская"

— Да неужели?

— Ты придумал лишнего и про меня, и про него, ты сам себе задал вопросы и сам на них ответил. Я не буду оправдываться и становиться персонажем этой выдуманной истории.

— А не мешало бы!

— Дима, ты напрасно позвал сюда именно меня, — вздохнула Анна. — Тебе следовало бы поговорить с Леоном, но не о том, где он был ночью, а о его будущем. Ты творишь непонятно что.

Она не притворялась, она действительно не чувствовала себя виноватой!

— Я вижу, говорить с тобой вежливо бесполезно, — заметил Дмитрий. — Придется прибегнуть к методу, который я терпеть не могу.

— Это какому же?

— Угрозам и шантажу. Ужасный инструмент, правда?

Но она и бровью не повела, ее безупречный макияж оставался маской, надежно скрывавшей лицо, а глаза теплого чайного цвета умудрялись казаться ледяными.

— Ужасный, — согласилась Анна. — И совершенно недостойный тебя. Дима, не нужно. Остановись сейчас, пока еще не поздно. Тебе нечем повлиять на меня или мое отношение к Леону. Прими то, что ты зря беспокоишься, и смирись.

Как же она его злила! Теперь Дмитрий готов был пойти на принцип и довести дело до конца.

— Это не касается Леона, это касается тебя. Я не знаю, что именно может тебе навредить, но буду пробовать все. Твой телефон, который ты так бережешь, станет доступен всем.

— Это мелочно и подло, а телефон я сменю.

Он и сам понимал, что использует даже мелочи, но остановиться не мог — гнев нес его горной рекой. К тому же у него были аргументы и посерьезнее:

— Я раскрою это твое убежище, твою змеиную яму, где ты прячешься. Да, ты можешь бросить и ее, но это уже подороже, чем менять телефон.

— Да, это было бы дорого и неудобно. Прекрати, я серьезно.

— Или что? Используешь твои связи? Так они есть не у тебя одной! Я даже это оберну против тебя!

Он не собирался на самом деле устраивать травлю, он просто хотел увидеть хотя бы тень волнения, доказать самому себе, что на эту ведьму можно повлиять. Увы, Анна Солари смотрела на него как древнее божество, которому в жертву вместо девственницы принесли хомячка и пакетик чипсов.

— Дима, угомонись, последний раз прошу.

— Так давай, скажи, как ты заставишь меня угомониться!

— Сделаю то же, что и ты. Как говорится, с каждым на его языке.

— Ты будешь шантажировать меня? — расхохотался Дмитрий. — Ты — меня? Чем же?

— Тем, что Лидия беременна от тебя, а не от Леона.

Она сказала это спокойно, будто речь шла об общеизвестном факте — прогнозе погоды, например. Но Дмитрий, приготовившийся вновь посмеяться над ней, так и застыл с искаженным лицом. Он не мог отвести от нее глаз, он хотел сказать хоть что-то, чтобы нарушить это неловкое молчание, но из горла не вылетало ни звука. Анна, только что поразившая его, спокойно приняла у официанта чашку кофе, с улыбкой поблагодарила и сделала глоток.

Только тогда шок немного отпустил. Дмитрий еще не пришел в себя, ему казалось, что рядом с ним разорвалась бомба и его накрыло взрывной волной. Он не мог нормально мыслить — ведь перед ним только что легко, играючи раскрыли его главный секрет! Но он уже мог обратиться к ней:

— Как?!

— Как я узнала?

— Да!

— А я не знала, — подмигнула ему Анна. — Ты сам мне только что сказал.

— Что?..

Рано он поверил, что хуже уже не будет. Дмитрий бессильно откинулся на спинку мягкого диванчика, а Анна, делая паузы на кофе, пояснила:

— Вообще-то кое-какие подозрения у меня были. Когда я была в гостях у Леона и Лидии, я наблюдала за тобой и ней, видела, как ты смотришь на нее. Но само по себе это вообще ничего не значило. У меня просто появилось подозрение, в которое я и сама не очень-то верила. А сейчас, раз уж мы остались наедине, я решила проверить свою теорию. Я чуть разозлила тебя — это несложно, ты стабильно реагируешь на одни и те же триггеры. А говоря по-человечески, есть несколько тем, которые поджигают тебя как спичку, и я использовала их. Злость заставляет людей потерять бдительность. Когда я увидела, что ты бесишься, я решила сказать тебе якобы правду и посмотреть на твою реакцию. Поздравляю, ты сдал себя с потрохами. Но не вини себя: я и не догадывалась, что это так важно для тебя.

Он попался…

Попался так глупо!

Дмитрий не мог в это поверить. Он пришел сюда, чтобы усмирить ее, а вместо этого дал ей ключ, способный разрушить сразу две семьи.

— М-да, не такой уж ты хороший брат, как хотел казаться, — задумчиво продолжила Анна. — Мне бы сейчас позлорадствовать, а мне жаль Леона. Да и тебя тоже! Я допускала, что ты максимум ребенка ей заделал в пьяном угаре, а ты влюблен в нее! Плохо это. Только вякни при мне теперь про семейные ценности.

— Что ты будешь делать? — еле слышно спросил он.

— По-хорошему, надо бы сказать Леону…

— Он не должен знать!

— То есть он продолжит жить во лжи? Так не будет, Дима. Но мне все-таки кажется, что сказать ему должен ты, а не я, так будет правильнее.

— Я не могу этого сделать…

— Можешь и сделаешь, — отрезала она. — Давай договоримся так… У тебя десять дней. Думай, сочиняй сценарий, пиши речь. Потому что, если этого не сделаешь ты, через десять дней все расскажу ему я. А я, как ты уже мог понять, человек не слишком деликатный.

— Да ты просто хочешь увести его из семьи!

— Нет. Леон дорог мне, не скрою, но ты зря приписываешь мне фашистское коварство. Я не собиралась разводить его с Лидией. Однако теперь я вижу, что он обязан узнать правду. Дим, ты уже не выбираешь, да или нет. Ты выбираешь только когда и как. Удачи тебе — и не путайся больше у нас под ногами.

Она ушла, унося с собой знание, которого у нее никак не должно быть — у нее из всех людей! А Дмитрий остался за столиком один; он никогда еще не чувствовал себя таким идиотом.

Он пришел сюда с уверенностью, что спасет семью брата, но стало только хуже.

Глава 9. Клара Лавринг

Леон сомневался, что теперь в ней сразу признают совершеннолетнюю. Анна всегда выглядела молодо — особенности тонкой, подтянутой фигуры, которая одинакова и для взрослых женщин, которым очень повезло, и для девочек-подростков. Но теперь она и вовсе постаралась.

Ее макияж был агрессивным и, если называть вещи своими именами, глупым, однако глупым по-детски. Она выбелила кожу до бледного фарфорового оттенка, густо накрасила черным глаза и губы, убрала с лица любой намек на теплый цвет. Теперь она напоминала то ли очень женственного солиста рок-группы, то ли дерзкую панду. Наряд был под стать: узкие кожаные брюки, черный корсет, поверх него — свободная накидка-сетка и косуха. Ботинки тяжелые, с металлическими набойками, на лице — не меньше килограмма пирсинга всех видов и размеров. Да еще и волосы ярко-красные с черными концами, словно она неудачно наклонилась над ведром с краской.