Читать книгу "Тени леса - Виктория Войцек"

— Холодная вся. Как труп. — Он трет мою ногу.

— Давай ты заигрывания свои для кого другого оставишь.

А ведь пещерные-то их едят. Мертвых. Не сомневаюсь даже, что, говоря, Торре облизывается. Снова бью его между лопаток, на сей раз — чуть сильнее. Но он лишь усмехается.

Есть один большой недостаток в путешествиях с кем-либо: приходится подстраиваться. Всем. Будь моя воля, сняла бы комнату: жесткая кровать всяко лучше ночевки под открытым небом. Или отправилась бы в путь сейчас, не растрачивая время. Но вместо этого я сажусь между Зенки и Дио и протягиваю ладони к огню. На взгляд Торре, в котором читается: «Почеши, а?», качаю головой: и не собираюсь. Я хочу согреться, выпить и направиться спать. Его хорошее настроение не распространяется на меня. Скорее, наоборот — раздражает еще больше.

— Хочешь? — Услужливый Зенки протягивает мне лепешку.

Отламываю кусок, бросаю в воздух. Запрокинув голову, Дио ловит его ртом. С щелчком смыкаются челюсти, заставляя вздрогнуть рыжую девочку. Боится, видать, что когда-нибудь они вот так же сойдутся на ее запястье. И мы с Торре улыбаемся. Одновременно.

— И чем же вы занимаетесь? — Антахар, с интересом наблюдавший за происходящим, прерывает затянувшуюся паузу.

— Не поверишь… — начинаю, но прерывает рыжая девочка:

— Мы — герои.

Ей нравится внимание незнакомца. Нравится, как он смотрит на нее, как протягивает руку, касается спутанных прядей. Такой жест каждый из нас считает неслыханной пошлостью: всё-таки девочка младше каждого из нас. Хотя, казалось бы, совсем недавно Торре сорвал с Сатори платье. Но даже он — усмехаюсь своим мыслям — не трогал ее волосы.

— Наемники? — переспрашивает Самриэль. Ответом ему служат почти одновременные кивки моих спутников. — Так мы с вами одним делом занимаемся.

Круглой монеткой, которая висит у него на поясе, едва ли кого удивишь. Такая у каждого есть, отличительный знак. Как клеймо на моем локтевом сгибе, как узоры на теле Сатори. Но Антахар все равно с гордостью демонстрирует, так, словно она отражает все деяния его. Рыжую девочку это приводит в восторг, а вот остальные понимают, что Самриэль просто не смог найти себе иной способ заработка. И, судя по тому, что он сейчас сидит вместе с нами и надеется согреться и покушать, дела идут не очень.

— И куда направляетесь? — Он окидывает взором всю нашу компанию, оборачивается даже на сидящего поодаль Лиата.

— Сперва — в столицу. Гарольду там что-то понадобилось. Да и, говорит, интересно там. — Услышав, как я произношу его имя, саахит поднимает голову и хмурится. — А там — на запад. Слушок прошел, что тамошние ворота нечисть каменная облюбовала, путникам прохода не дает.

— Думаете, справитесь? — Антахар удивляется почти искренне.

— Чего нет-то? Один наш Дио чего стоит. — Касаюсь когтями кожи за ухом Торре. — Но интересно все-таки: и куда только стража смотрит, а?

— Если бы стража занималась еще и подобными делами, мы бы остались без работы. — Меня хлопают ладонью по плечу. Поднимаю голову, вижу знакомую бороду и не менее знакомую книгу под мышкой. — К тому же у них наверняка есть занятия поважнее.

— Поважнее, чем… следить за безопасностью одной из дорог, ведущих в тоу? — Хватаю его за рубаху и резко тяну вниз, но в следующее же мгновенье выпускаю, пожалев о своем решении: тяжелый том лишь чудом не задевает мою макушку.

— Да и зачем рисковать своей шкурой, когда есть с десяток-другой людей, готовых взяться за это дело, чтобы хоть немного заработать? — Он все равно легонько бьет меня книгой. Точно наказать пытается. Сказать: «Думай головой, а не задницей, девочка». — Таких как мы.

Всем понятно: не героев. «Идиотов». Как еще можно назвать тех, кто по своей воле идет на смерть за пару жалких су? Стража получает больше. Но кого из нас туда примут? Ужели меня, сбежавшую из дома и примкнувшую к культу по той лишь причине, что очень хотелось кушать? Или Зенки, ценившего знания и правду поболее собственной жизни? Или Сатори? Нет-нет, в их рядах мы не нужны. Мы вообще мало где нужны. Потому-то и выживаем как можем, принимаясь за самую грязную работу. Охотники за головами? Название одно. Конечно, благородно тварь какую убить да башку ее в мешке притащить. Только не всегда получается. Порою и конюшни вычистить нужно, и таверну после драки восстановить — тут уж кто на что способен.

Потому-то мне куда легче, чем остальным. На мои небылицы всегда ценитель найдется. Да и любителей посмотреть, как девочка в полупрозрачном платье на столах пляшет, ох как много. Если сейчас я встану и уйду, то ничего не потеряю. А они…

— В столице-то делать нечего! — слышу громкие речи Антахара. — Только грязь сапогами собирать. Я же оттуда родом. Наскучило, вот и сбежал…

…Я не сомневаюсь в Гарольде. Да и Дио наверняка найдет себе другую «красотку». Но Зенки и Сатори смогут выжить, лишь если будут держаться вместе и прибьются к какому-нибудь взрослому сопровождающему. Не верится даже, что Зенки старше меня.

— Я бы с вами пошел, но возвращаться не хочется.

А побрякушка Самриэля на ошейник походит. И буквы на ней выбиты какие-то, да только не могу разобрать. Видно, все-таки снять не может, потому закрыть пытается. Вдруг он от хозяев сбежал? И клинок с собой прихватил со странным узором на навершии? Дикость какая! И где это видано, чтобы галлерийцев заковывали? Неужто в столице дела так скверно идут? Не удивительно, что Антахар обратно не хочет. Я, например, тоже не горю желанием домой возвращаться.

— Нет, — отвечаю, отрывая взгляд от блестящего украшения. — Погреешься — и хватит с тебя. Единственное условие, при котором я бы взяла тебя с нами: если ты заплатишь. Заплатишь много.

Поначалу воцарившуюся тишину нарушает лишь потрескивание веток в костре, а затем — громкий смех Дио. Торре добродушно хлопает Самриэля по спине, отчего тот, резко выдохнув, сгибается.

Мы, может, и разные. Может, и рады бы оказаться друг от друга подальше. Да только, как ни странно признавать, мы успели привыкнуть. Люди, знаете, склонны привыкать к тому, что окружает их постоянно. Насколько бы дурным оно ни было. Так моя матушка, например, последние пару Половин, которые я жила в ее доме, будила меня, рывком стаскивая одеяло. И, стоило оказаться одной, как привычка сразу напомнила о себе. Я просыпалась рано и крепко держалась за то, чем была накрыта. Даже за пыльный дырявый плащ.

— Не будь такой злой. — Антахар находит лепешку, которую Зенки предлагал мне не так давно, и отламывает кусок. — Мы бы могли поладить.

— Не мечтай. — Указываю на него пальцем. — Всего одна ночь.

Да кто же знал в тот момент, что эта самая ночь окажется настолько долгой. И что всему виною станет этот остроухий надоеда с дорогим украшением на шее.

— Дио, я пристроюсь у тебя под боком. И, если он приблизится, — вжимаю ноготь в обезображенную ожогами щеку Антахара, — сломай ему лицо.