Читать книгу "Я знаю тайну - Тесс Герритсен"

Прошла минута.

– А что, если Станек невиновен? – тихо спросила Маура.

– У него одного есть мотив. Кто еще может быть?

– Меня беспокоит, что мы слишком быстро остановились на нем.

Джейн взглянула на нее:

– Ну хорошо. Скажи мне, что тебя беспокоит.

– Слова Амальтеи. Она сказала, что я слишком уверена в себе, а потому слепа. Не могу увидеть правду.

– Опять она залезла тебе в голову.

– Что, если мы все слепы, Джейн? Что, если Мартин Станек вообще ни в чем не виноват?

Джейн разочарованно застонала и резко свернула к следующему съезду.

– Ты куда?

– Заедем в Бруклайн. Я покажу тебе старый центр продленного дня «Яблоко».

– Он все еще там?

– Он в крыле дома Станеков. Мы с Фростом осматривали его вчера. Дом уже много лет как выставлен на продажу, но ни одного предложения не поступило. Наверно, никто не хочет покупать дом с такой дьявольской аурой.

– Зачем ты везешь меня туда?

– Затем, что Амальтея запустила тебе жука в ухо и теперь ты подвергаешь сомнению все, что я говорю. Хочу тебе показать, почему я думаю, что Мартин Станек виновен на все сто.

К тому времени, когда они добрались до дома Станеков, солнце уже начало клониться к закату и деревья отбрасывали тщедушные тени на покрытый снегом передний двор. Столб все еще оставался у ворот, но вывеска «Центр продленного дня „Яблоня“» давно исчезла, и единственным свидетельством того, что в этом дворе когда-то играли дети, были обветшалые качели. Маура помедлила немного в теплой машине – не хотелось выходить на холод и тащиться к просевшему крыльцу. Дом представлял собой типичное для Новой Англии строение с деревянными ставнями и двустворчатыми подъемными окнами, краска на дощатой обшивке шелушилась от времени. Разрушающаяся дранка на крыше загрязняла снег внизу крошками битума.

– Что именно ты мне хочешь показать?

– Идем. – Джейн распахнула дверь машины. – Сама увидишь.

Дорожка к крыльцу в неглубоком снегу уже была протоптана Фростом и Джейн, которые приезжали сюда день назад, и женщины прошли по вчерашним обледеневшим следам.

– Лестница разваливается, так что осторожнее, – предупредила Джейн.

– И весь дом в таком же состоянии?

– Практически это руины. – Джейн подняла камень возле двери и взяла лежащий под ним ключ. – Не понимаю, зачем риелтору запирать тут дверь. Ему бы следовало пригласить вандалов, чтобы они разнесли этот дом на части и решили бы проблему. – Джейн толкнула входную дверь, и та издала скрип, как в доме, населенном привидениями. – Добро пожаловать в Сатанинский центр продленного дня.

Температура в доме, казалось, была еще ниже, чем снаружи. Маура остановилась в темной прихожей, скользнула взглядом по отваливающимся обоям с изящными розами – этот цветочный рисунок, вероятно, украшал дома бессчетного числа старушек. В коридоре висело разбитое зеркало, а на дощатом сосновом полу лежали мертвые листья и другая грязь, нанесенная внутрь ветром, когда сюда входили посетители.

– Лестница ведет к трем спальням, где жили Станеки. Смотреть там нечего – одни стены. Мебель продали много лет назад с аукциона, чтобы оплатить счета адвокатов.

– Мартин Станек все еще остается собственником?

– Да. Но жить здесь он не может, будучи объявлен сексуальным насильником. И налог на собственность он не может платить, поэтому вынужден выставить дом на продажу. – Джейн махнула рукой в коридор. – Центр продленного дня работал там. Его-то я и хочу тебе показать.

Маура пошла за Джейн мимо ванной с отсутствующей напольной плиткой и унитазом, побуревшим от ржавчины, и вскоре оказалась в игровой комнате «Яблони». Широкие окна выходили в задний двор, поросший молодыми деревцами: лес подошел к дому почти вплотную. С потолка капала вода, и от ковра несло запахом плесени.

– Взгляни на стену, – сказала Джейн.

Маура уставилась на галерею портретов – эти персонажи были ей теперь знакомы.

– Ты узнала ее? – спросила Джейн, показывая на портрет женщины с безмятежным лицом, держащую в руке два глазных яблока. – Наша старая подружка святая Луция. А здесь, гляди-ка, святой Себастьян, пронзенный стрелами. Святой Виталий. Святая Жанна, сожженная на костре. Ирена Станек в воскресной школе преподавала основы веры. И она постаралась, чтобы дети запомнили дни всех святых. Она даже заставила их написать свои имена под теми святыми, день памяти которых приходился на их дни рождения. Посмотри, кто у нас под святой Луцией.

Маура нахмурилась, глядя на печатные буквы, начертанные детской рукой: «Кассандра Койл».

– А вот тут под святым Себастьяном написал свое имя Тимоти Макдугал. А Билли Салливан – под святым Виталием. Эти детишки словно подписали себе смертные приговоры двадцать лет назад.

– Изображения святых можно увидеть во всех католических школах. Это ничего не доказывает, Джейн.

– В этом доме вырос Мартин Станек. Каждый день он видел эту стену со святыми. Он знал, кто из детей родился в день святой Луции, а кто – святой Жанны. И ты посмотри, как Ирена пометила мучеников золотыми звездами. Слава тебе, твой святой умер мученической смертью! Побит камнями, распят, заживо освежеван. Все главные хиты церкви здесь, и Мартин жил с ними. Может, они его и вдохновляли.

Маура вгляделась в парное изображение мучениц, одна из которых держала меч. Тех же мучениц она видела в церкви Пресвятой Богородицы. Святая Фуска и святая Маура. Обезглавлены.

– А вот имя пятой свидетельницы. Той, кого мы не можем найти.

Она показала на имя «Холли Девайн», написанное печатными буквами под изображением человека, из разверстого рта которого ручьем текла кровь.

– Святой Ливинус, – сказала Маура.

– Если мы вскорости не найдем Холли, вот так она и закончит. Как бедный старый Ливинус, которому вырвали язык, чтобы он перестал молиться.

Мауру пробрала дрожь, и она отвернулась от этой стены ужасов. За окнами темнело, и в доме становилось все холоднее, озноб пробирал до костей. Маура подошла к окну и посмотрела на заросший задний двор, погружающийся в закатные сумерки.

– Я все время думаю о Реджине, – сказала Джейн. – Что, если бы она попала в такое заведение? Ты делаешь все, чтобы твой ребенок был в безопасности, чтобы был защищен от монстров, но потом тебе приходится оплатить счет и отправиться на работу. Ты должна кому-то доверить своего ребенка.

– Тебе повезло: у тебя есть мать.

– Да, но если бы моя мать не смогла сидеть с Реджиной? А если бы у меня не было матери? Уверена, у некоторых из этих родителей не было выбора, но неужели они не чувствовали, что в этом доме что-то не так?

– Ты говоришь это, потому что знаешь историю дома.

– Неужели ты не чувствуешь его атмосферу?